1910-я параллель: Охотники на попаданцев

Уже сбежав с лестницы, я закричал.

— Дневальный! Оповести всех! Полная готовность! Группе подготовить кирасы, надеть по дополнительной команде!

Коридор, подлестничная клеть и двор промелькнули перед взором одним разом.

— Где он? — только и спросил я, остановившись на пороге чёрного хода и быстро обернувшись.

— В городской больнице, — ответил Старый.

В тот момент, когда я прыгнул в автомобиль, дневальный, прибывший на смену Старому, но не успевший того сменить, уже открывал ворота. Утро выдалось прохладное, и уже выезжая со двора я пожалел, что не прихватил перчатки и пальто. Авто было крыто только тентовой крышей, и в бок задавал лёгкий ветер. Изо рта клубилось едва заметное облачко пара, а пальцы быстро онемели. И несмотря на то, что боли я не чувствовал, холод я хорошо ощущал.

Я выжимал педаль контроллера электродвигателя до упора. Руль бил по пальцам, играя вместе с ямками и кочками. Несколько раз узкие колеса с шумом поднимали комья густой грязи из почти высохших луж.

Первый раз я радовался тому, что это не столичный Петроград, а маленький уездный городишка, где можно до любого места при желании доехать за неполный час.

Больница встретила меня серыми стенами, вытоптанными скрипучими ступенями и половцами, от которых эхо разлеталось звонко и далеко. Казалось, ты уйдёшь из этого заведения, а шаги ещё долго будут скакать от стены к стене безумным призраком, пытающимся докричаться до всякого, чтоб не шумели.

Постовая сестра милосердия только успела открыть рот, когда я опередил ее.

— Где его превосходительство?!

— Извольте сообщить, кто вы, — испуганная моим тоном, разродилась она требованием.

— Тайная канцелярия! Где господин барон?!

Сестра быстро открыла книгу и стала водить пальцем по строкам, щурясь и шевеля губами. Но ответила не она.

— Не шумите-с, — раздался рядом знакомый голос, — его превосходительство ждёт вас.

Я повернул голову, увидев Бодриковского адъютанта, хмурого и серого, как с перепоя дешёвой водкой, хотя я знал, что этот голубчик лишь изредка позволяет себе шампанского.

— Идемте-с, — продолжил подпоручик, протерев лицо ладонью. Мне даже показалось, что в уголках глаз блеснули слезы, как у кисейной барышни.

Под растерянно-испуганный взгляд сестры мы прошли длинными узкими коридорами, с их высоченными казёнными потолками, рождая эхо уже вдвоём.

Пришлось проскрипеть по лестнице на второй этаж, и пройти ещё несколько поворотов и переходов между пристройками. При нашем появлении в конце коридора выпрямился по стойке смирно часовой, одетый в гимнастёрку, штаны-галифе и фуражку с козырьком. На ногах новые, хорошо начищенные сапоги. Серая, аккуратно свёрнутая солдатская шинель лежала на подоконнике.

Он поправил винтовку и с суровостью на лице оглядел нас обоих. Конечно, он узнал адъютанта, который наверняка был здесь с самой первой минуты, но порядок требовал проявить бдительность.

Дверь скрипнула, и мы вошли в большую светлую палату. В углу, на полу у стола разместилась сотовая радиостанция. Сам стол был завален бумагами. Их, видимо, принесли в спешке и не успели разобрать.

Барон лежал на большой кровати с резными ножками и спинкой. Под голову подложили не меньше трёх пуховых подушек. Ноги прикрывало стёганое одеяло. Причём, не казённое, а домашнее. Плечо барона было замотано бинтами, сквозь которые выступила свежая кровь.

— Заходи, — тяжело дыша, произнёс Бодриков. — Я знал, что ты примчишься.

— Что случилось? — Спросил я, пододвигая к себе стул.

Барон отвернулся, посмотрел на окно, а потом кивнул в сторону двери.

Адъютант приоткрыл ее и высунул голову наружу, где позвал часового.

— Любезный, иди, постой в начале коридора.

— А как же его превосходительство? — заартачился часовой.

— Тут два вооружённых сотрудника тайной канцелярии. Он под надёжной охраной.

Часовой заскрипел новыми сапогами не хуже половиц, удалившись в указанном направлении.

— Они не имели намерения меня убить, — произнёс барон. — С двух шагов сложно промахнуться. А вот полицейскому исправнику повезло меньше. Ему влепили в голову три пули. И сдаётся мне, этот тот самый убийца, о котором говорил твой бродяга у химического завода.

Я открыл рот, но барон сморщился, застав меня замолчать.

— Что мы имеем. В городе орудует целая группа иномировых боевиков с неизвестной нам целью. Все остальные попаданцы им и в подметки не годятся. Уездный исправник и его заместитель убиты. Полиция обезглавлена. Я выведен из строя. По имеющимся данным, теракты в других городах устроили они же. И что нам тогда нужно?

Барон замолчал, а потом пробормотал.

— Максимилиан, дай пить.

Адъютант подскочил к столу и налил из графина воды.

— К черту воду. Дай тот самогон из Шотландии.

— Вам нельзя, ваше превосходительство, — с какой-то осудительной интонацией произнёс подпоручик.

— Дай!

— Ну, нельзя же, — понизив голос, повторил адъютант.

— Максимилиан, дай.

Подпоручик скривился и вылил воду в графин, а потом достал из спрятанного под стол саквояжа большой бутыль. Янтарная жидкость наполнила гранёный стакан, и адъютант подал его барону. Тот одним залпом опрокинул сосуд, сдавленно вдохнул и протёр ладонью рот.

— Значит так. Я присмерти, но жив. Значит, другого не назначат. А они именно этого и хотят. Они пытаются просчитывать ходы. Повторюсь, их цели нам не известны, но можно ожидать других неожиданностей. Твоя задача — прочёсывать город. Просто вести поиск попаданцев и не кидаться в атаку. Быть на виду. Вести бурную хаотичную деятельность. Нам нужна статистика. Посещаешь все места коротких пробоев, полностью записываешь, фотографируешь и уходишь. За местом будет скрытое наблюдение. И я запрещаю тебе геройствовать! Слышишь?! Запрещаю! Задерживаешь только тех, кого поймал при явном пробое. Точка.

— А в это время кто-то будет собирать остальные сведения? Кто-то очень осторожный, — предположил я.

— Да. Нам нужно знать насколько быстро они его вычислят. Это очень важно. Тогда в будущем мы сможем действовать на опережение. Это самый первый шаг. Его светлость дал нам карт-бланш на любые действия. И помни, официально все ищут террористов.

Я кивнул. В этот момент сработал звонок на сотовом. Удивительно, но словечки, привнесённые Никитиным в наш коллектив, оказались ужасно прилипчивы.

Максимилиан подошёл к аппарату и снял трубку, вслушиваясь в щебечущий голос.

— Вас, господин асессор, — произнёс он, вытянув руку с трубкой.

Я подошёл и принял переговорную эстафету.

— Да.

— Евгений Тимофеич, — произнёс Иван, — пробои. Опять два. Обычные.

— Черт. Где?

— Один всего в километре от усадьбы в сторону рынка, второй в районе Заельцовского кладбища. Это загородом.

Я посмотрел на барона, который морщась приподнялся на локтях. Хорошо, никаких геройств. Пока. Но раз на виду, значит на виду.