1910-я параллель: Охотники на попаданцев

— Миль или километров?

— Что? — переспросил я, а потом повернулся к унтеру: — Перекройте дорогу, чтоб ни одна тварь не просочилась.

— А если они в обход попрутся? — тут же уточнил командир разведывательного отряда, обернувшись в сторону чужого леса.

— Я не о них. Я о любопытствующих лбах. Они всяко по дороге пойдут. Нам только конфликта из-за скудоумков не хватало.

— А ежели приказ отдадут возвращаться? — как-то неуверенно переспросил унтер. Ему явно не хотелось попадать между двух огней. С одной стороны, тайная канцелярия, а с другой — отцы командиры. И боялся он отнюдь не командира полка, а ротного капитана, который, ежели не понравится чего, может и в зубы дать кулаком.

Я сперва опустил глаза вниз, размышляя на задачкой, а потом потянулся к карману и достал из него портмоне с ассигнациями. При виде толстой пачки денежных знаков унтер шмыгнул носом, а солдаты вытянули шеи. В пачке было около сотни рублей, в то время как жалование унтера составляло всего двадцать пять, а у солдат-рекрутов и того меньше.

Я послюнявил палец и отсчитал мятых сине-жёлтых пятирублёвых купюр на сумму сорок рублей, а потом, подумав, добавил ещё десяточку рубликов.

— Будь сделна, — выпалил унтер, приняв от меня ассигнации. Я не сомневался, что простые парни справятся с такой важнейшей задачей. К тому же не думаю, что кто-то побреется через лес пешком. А дорога одна, так как мост через Ельцовку тоже был только один.

Я опустил капот авто и сел за руль. Солдаты теперь перекроют по мере возможности подход к самому опасному направлению, не впуская и не выпуская никого. Если раньше я жалел машину, то теперь просто не было времени ее жалеть, и авто помчалось по колдобинам, трясясь, как пуговица на стиральной доске.

* * *

Сашка сидел на стуле, глядя в окно. Ольга Ивановна все так же без сознания лежала на двуспальной кровати. За все время она ни разу не пошевелилась, отчего отправленная для оказания помощи горничная Даша несколько раз переворачивала ее с боку на бок, мол, чтоб пролежней не было.

Сейчас же Даша сидела на стуле и тихонько щелкала спицами. Она вязала обыкновенный шерстяной носок белого цвета. Но в отличие от привычной Сашке синтетической нити, грязно-белая шерстяная пряжа пахла животным. Наверное, овцой. Пахло неприятно, хотя и не сильно. Амять о синтетике пришла сразу, как только парень увидел шёрстные клубки.

Спицы в сноровистых руках девушки мелькали с большой скоростью, а на колени спускался наполовину изготовленный элемент гардероба.

— Скучно, — произнёс Никитин, откинувшись назад. Ноги он положил на подоконник, а сам стал балансировать на задних ножках стула.

— Сломаешь, — пробурчала Даша, боясь говорить громко в присутствии хозяйки. Ее так и воспринимали все, как хозяйку.

— Не сломаю. Он дубовый.

— Ага. Как и ты, — огрызнулась горничная.

Сашка качнулся на стуле, а потом резко с него вскочил.

— Ты чего? — снова проговорила девушка, не прекращая щелкать вязальными спицами друг о друга.

— Да все никак не могу понять, — потянувшись, произнёс Сашка, и с прищуром поглядел на горничную.

— Чего?

— Вот вы две близняшки. Одинаковые как под этот… ксерокс. И понять, кто из вас лучше целуется не могу.

— Урод! — воскликнула Даша, подхватив лежащее рядом мокрое полотенце и швырнув его в сторону улыбающегося парня. Она хотела было вскочить, но потом поглядела на Ольгу Ивановну и осталась на месте, сверля Сашку злым до невозможности взглядом.

— Люблю хороший троллинг, — протянул парень и быстро проскочил мимо девушки, которая попыталась достать его спицей. Никитин выскочил в коридор, закрыв за собой дверь, и быстро промчался в сторону зала, где остались ящики с лампами. Сашка не привык сидеть на месте, и хотел скоротать время разбором этих непонятных электрических приборов. Подобных ламп в его родном мире не имелось, да и здесь их было не так много. У входа в объеденный зал стоял часовой, прислонившись к дверному косяку, но при этом, не выпуская из рук винтовки. За столами сидели хмурые ревизоры, перед которыми на скатерти стояли тарелки с супом и большие кружки с черным чаем.

Сашка ухмыльнулся и подхватил ящик, после чего поднял его наверх в спальню Тернских, где его снова встретила злобным взглядом надутая Даша. Парень поставил на пол ящик. Потом снова выбежал в коридор, но направился уже в аппаратную.

— Димас, дай паяльник с приблудами, моток проводов и штук пять лампочек для фонарика!

Сухой оператор молча повернул голову в сторону рослого парня, потом перевёл взгляд на зеленоватый экран, где, хаотично прыгая, мерцала тусклая точка, а потом без слов показал на высокий поцарапанный шкафчик.

— Окей, — выкрикнул Никитин, тут же скрипнув дверцами и сунувшись в отдел, откуда были извлечены все указанные принадлежности. Сашка схватил их в охапку, а потом выпрямился, соображая, что ему ещё надо.

— А это что за приколюха такая? — спросил он у оператора, показав кивком головы на круглый экран.

— Неправильно показывает, — сухо ответил Дмитрий, — чинить надо.

— А-а-а, — протянул Сашка, — баги пофиксить.

Парень выбежал в коридор, и быстро умчался в комнату, где Даша осторожно поправила одеяло мерно дышащей Ольги Ивановны. При появлении Никитина она нахмурилась и сложила руки на груди.

Сашка же быстро воткнул паяльник в единственную в комнате розетку и начал разбирать своё электрическое барахло. Ламп было много и среди них завалялся и блок питания, занимавший половину всего объёма. Вскоре запахло нагретой канифолью.

— Ты что удумал? — тихо спросила Даша, разглядывая манипуляции парня.

— Простенькие схемки спаяю. Уж очень любопытные лампочки. У нас таких не было.

— А для чего они?

— Это логические, — ответил Сашка, щелкунов большой кнопочкой на блоке питания. Тот сразу загудел, как большой деловитый шмель, а на верхней панели отклонилась стрелка индикатора вольтметра, замерев в районе ста вольт. — Да-а-а, слабовато у вас напряженнице, — пробурчал Никитин и стал перебирать лампы.

— Я знаю, что они логические. А для чего они вообще?

— Ну, как тебе сказать? Например, вот эта складывает два маленьких числа, — ответил парень, покрутив небольшую лампу перед собой. — А вот эта…

Он замолчал, вчитываясь в предлагающуюся к прибору инструкцию, после чего удивлённо вскинул брови. Сама лампа была тонкой и длинной, как огурец с грядки.

— Это она что, почти полкилобайта запоминает? Охренеть. Я такой фиговины никогда не видел. Это в каком же мире лампочки вместо кремния в ход пошли. Да ещё так далеко шагнули.

Даша скривилась, но ничего не ответила. Она в этих вещах совершенно не понимала, а слова про кремний и полкилобайта казались ей далёкими и пустыми.

— Саш, — вместо этого начала она, — а ты с Глашей честно целуешься?

Никитин пожал плечами.

— Я ваще с ней не целовался. Только с тобой.

Даша поджала губу.

— Ты со мной не целовался ни разу. А ты нас совсем не различаешь?

— Значит, это не ты? Тогда это был дневальный.

Даша подняла на парня хмурые глаза, несколько секунд просто смотрела, а потом улыбнулась и приосанилась. Сашка ухмыльнулся и вернулся к лампам. После долгого перебора приборов достал одну, без опознавательных знаков. Ему было интересно самому узнать, на что способна эта чудная ламповая электроника. Лампа была очень своеобразная. Она походила на обычную трубку лампы дневного света, толщиной около трёх сантиметров и в длину десяток. Стекло было. В прозрачное, без какого-либо напыления стекло была впаяна тонкая серебристая проволочка, похожая на свёрнутую пружинкой паутинку. Между витками было примерно пять миллиметров. Кстати, это была именно лампу с большой скидкой предлагал расстрелянный тем зомби торговец.