1914–2014. Европа выходит из истории?
Шрифт:
Двадцатипроцентная девальвация по отношению к корзине валют, в которой пропорционально доле в нашем торговом балансе были бы представлены основные торговые партнеры Франции, на столько же бы повысила цену импорта и сделала бы дешевле экспортные товары. Инфляцию удалось бы удержать на уровне 4–5 %. На этой основе можно было бы наконец начать переговоры о реформе мировой финансовой системы.
Подобный шаг, как и прочие решения, открывающие дорогу в будущее, сделать непросто. Однако в той ситуации, в которой мы оказались, если мы хотим остановить упадок Европы, других вариантов нет.
Заключение
Выиграть мир вместе
Цивилизационная миссия
Цели, которые ставит перед собой Европа, не могут сводиться к сохранению нашей социальной модели и возобновлению роста экономики. Европа должна решить задачу цивилизационной значимости: найти баланс между рыночной экономикой и экономикой коллективных потребностей, которую
Европа существует не во имя себя самой. Это не какое-то особое благо. «Новая Европа» Гитлера была отвратительна. Руками наций, которые ее образуют, Европа одарила мир высочайшими достижениями и одновременно совершила колоссальные злодеяния. Европа – это лишь реальность второго порядка. Она должна быть поставлена на службу ценностям, которые выше ее. У нее вовсе нет монополии на универсализм. Если она хочет оказаться достойной высокой цивилизационной миссии, ей следует ставить перед собой великие задачи. В начале XXI в. европейские нации вместе должны ответить на множество вызовов:
Внутри Европы стоят вызовы демократии и социального сплочения. Ответ на них всегда начинается со школы, но ею не ограничивается.
В отношении внешнего мира это вызов конкурентоспособности, который также начинается со школы и с борьбы с невежеством и за науку: следует отбросить обскурантизм, даже если он рядится в современные одежды, научиться понимать; сохранить и развивать наследие Просвещения; быть лучшими; снова научиться уважать заслуги и усердие.
Помогать развивающимся странам, прежде всего Африке. Это, помимо прочего, в наших собственных интересах.
Защищать мир на континенте, помогая России стать великой современной державой, поскольку именно так, а вовсе не возрождая дух холодной войны, мы лучше всего послужим интересам обеих сторон и делу демократии.
Найти пути к примирению с мусульманскими странами, начиная с тех, которые нам ближе всего, – стран Магриба, а также со всем арабским, тюркским и персидским мирами, нашими соседями и великими цивилизациями, которые по праву стремятся вновь расправить плечи. Обращаться с ними на равных. Учитывать их устремления, чтобы, по выражению Жака Берка, помочь им соединить современность и аутентичность. Диалог культур должен следовать нескольким простым принципам: отказ от вмешательства, уважение к другому, которое, само собой, подразумевает, что другой должен уважать международное право и право той страны, которая его приняла. Дух секуляризма (lacit'e) – не что иное, как вера в естественную силу разума. Эти простые принципы приходится все время напоминать, чтобы избежать провокаций, развеять непонимание и способствовать контактам на равных. Важно осознать, что мусульманский мир тоже часто, с вескими на то основаниями чувствует себя жертвой агрессии Запада. Сближение, которому способствует глобализация, не должно ассоциироваться с бесцеремонностью. Нужно считаться с разнообразием обществ, глубиной их истории и грузом ментальных установок.
Само собой, существует еще тысяча вещей, которые предстоит сделать и которые брюссельские технократы знают намного лучше, чем я, дабы «спасти климат», ограничить использование углеводородных ресурсов, ускорить масштабные инфраструктурные проекты, в которых заинтересована вся Европа, продвинуть вперед амбициозные научные и космические проекты и т. д.
Европа на геополитической карте XXI в.
Чтобы ответить на вызовы XXI в., Европа сначала должна осознать специфику той геополитической ситуации, в которой она оказалась.
На первый взгляд может показаться, что мировой сдвиг в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона отбрасывает нас на обочину, подобно тому, как это случилось в раннее Средневековье, когда Европа оказалась в стороне от великих цивилизаций: Византии, Дамасского халифата Омейядов, а потом Кордовского эмирата, Аббасидского халифата в Багдаде, а также Персии, Индии и Китая. Конечно, сейчас до этого не дошло, но центр мирового капитализма явно смещается в сторону Азии.
А что, если для Европы это шанс? Шанс построить более равноправное и более человечное общество, чем капитализм, за которым всегда следует запах крови? А еще шанс на мир – военные угрозы становятся все дальше, хотя, увы, и не исчезают совсем с горизонта. В XX в. Европа была в самом центре циклона. В XXI в. у нее появился шанс надолго стать мирным континентом. Шанс на то, чтобы наконец интегрировать великий русский народ не просто в семью европейских народов, к которой он и так, конечно, принадлежит, а в современный мир. Шанс на то, чтобы помочь Африке, где теперь сходятся интересы многих держав (Китая,
США и т. д.), стать хозяйкой своей судьбы с помощью региональных организаций Африканского союза. Сохраним наше присутствие на континенте, но оставим в прошлом отношения господства: развитие Африки отвечает и нашим собственным интересам, прежде всего в том, что касается безопасности.Конечно, гарантий успеха нет. Мы столкнулись с вызовом радикального исламизма, который эксплуатирует ислам в политических целях, чтобы в противостоянии Западу установить режимы, в которых республиканские ценности (демократическая сменяемость власти, равенство мужчин и женщин) едва ли найдут свое место. Нам как минимум не стоит подпитывать исламизм. Иногда он скатывается к террору, и у нас не остается другого выбора, как сражаться на тех фронтах, которые нам навязывают. Но нельзя ставить знак равенства между исламом и исламизмом и тем более между исламом и теми, кто от его имени обращается к насилию. Отделять зерна от плевел предстоит не только мусульманам, но и нам самим. Мы должны избавиться от давнего чувства превосходства. Откажемся от колониальных замашек. Взглянем на Африку как на целое. Если с помощью региональных организаций там сможет укорениться идея государства, этому континенту принадлежит будущее.
В XXI в., который пройдет под знаменем соперничества между Китаем и США, у нас есть уникальный шанс создать большую Европу от Бреста [226] до Владивостока, Европу, развернутую к Средиземноморью и Африке. На этом гигантском пространстве Франция сможет активно способствовать прогрессу и сохранению мира. Этот проект вовсе не утопичен, а вполне реален.
Откорректировать масштаб Европы
226
Брест – город во французском регионе Бретань.
Нужно начать с того, чтобы скорректировать масштаб: Европа из двадцати восьми стран – это не слишком удачное решение. Она или слишком велика, или слишком мала. Слишком велика, чтобы мы могли в ней отстаивать свои легитимные интересы. Слишком мала для того, чтобы ее голос был действительно слышен в мире.
Дабы вновь придать Европе динамизм, требуется сначала переосмыслить ее границы. Следует наконец осознать, что СССР больше нет, и выстроить «реальное стратегическое партнерство» с Россией. Таково было решение, принятое Евросоюзом в 2003 г.: отменить краткосрочные визы и активизировать сотрудничество во всех сферах. Просто глупо ставить палки в колеса проекту газопровода «Южный поток» под предлогом того, что конкурирующий проект, «Набукко», который сегодня зашел в тупик, позволил бы обойтись без России. Европа боится попасть в зависимость от единственного поставщика? Дело не в этом. Значительную часть газа мы получаем с Ближнего Востока, а также из Северной и Западной Африки. Кроме того, поставщик зависит от клиента не меньше, чем клиент от поставщика. Мы можем затормозить разработки сланцевого газа в обмен на стабилизацию цен на природный газ. Не в наших интересах разжигать на континенте новую холодную войну: неоконсерваторам, которые только о ней и мечтают, нужно лишь разделить Европу, а значит, ее ослабить. Поэтому Украина должна стать мостом между Евросоюзом и Россией. Принятие ее в НАТО – неразумная идея. Кроме того, Россия, которую не может не беспокоить распространение радикального исламизма, играет стабилизирующую роль в Центральной Азии. В большинстве сфер наши стратегические интересы сходятся.
Русский народ – один из великих народов Европы. Без России Европа потеряла бы что-то чрезвычайно важное. Россия дает Европе стратегическую глубину, которая ей так необходима. Чтобы способствовать ее движению к демократии, важно помочь России модернизироваться и создать многочисленный средний класс. Пора покончить с распространенной ныне русофобией. Эпоха Кюстина, писавшего в 1839 г., что «Сибирь начинается за Вислой», давно осталась в прошлом. Россия, возможно, и несовершенная демократия, но совершенна ли наша? Оценим путь, который Россия прошла с 1991 г. Владимир Путин, которого наша пресса, в духе Бернара-Анри Леви, часто выставляет новым диктатором, исполнял обязанности премьер-министра и президента в соответствии с конституцией, которую Россия приняла в начале 1990-х гг. Сколько времени действовали конституции, принятые во Франции после 1789 г.? Порой кажется, что Франция, чтобы убедиться в своей правоте, просто ждет возвращения Сталина, однако эта упорная верность предрассудкам не служит ни самой Франции, ни всей Европе, ни делу мира. Нашим СМИ следовало бы взглянуть на Россию, ее институты и ее народ во всем его разнообразии более объективно, уравновешенно и без свойственных им упрощений. Это было бы и в интересах Франции, о которых сегодня мало кто считает нужным задуматься. Права человека, стоит напомнить, – это одновременно права гражданина. Сближение Западной Европы и России – задача, стоящая перед всеми европейскими народами, и основа для сближения Франции и Германии! Россия и Западная Европа во многих сферах дополняют друг друга. Лишь такое масштабное историческое видение позволило бы Германии разрешить наконец – и в том духе, какой бы ее устроил, – ее историческую дилемму: «Она слишком велика, чтобы не подавлять Европу, но слишком слаба, чтобы над ней господствовать».