1937. Сталин против заговора «глобалистов»

Речь идет всего об одном месяце. Примерно 15—20 июня я планирую начать массированную переброску [- 153 -] войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали. Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе, и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам. Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.

Искренне Ваш Адольф Гитлер.

14 мая 1941 года».

Насколько искренним был фюрер? Вроде бы дальнейшие, трагические события лета 1941 года показывают, что нет, ничего искреннего здесь не было — один сплошной обман. Однако же не исключено, что в тот момент все еще можно было переиграть. У нас почему-то уверены — в году этак 1940-м или даже в 1939-м Гитлер твердо решил (а хотел он этого всегда) напасть на СССР, после чего неукоснительно шел к этой цели. При этом обычно тычут злосчастным планом «Барбаросса», выдавая его за однозначное свидетельство в пользу неминуемого нападения. Между тем есть директива ОКХ (Главного командования Сухопутных сил вермахта) от 31 января 1941 года, посвященная как раз этому самому плану. И в ней черным по белому написано: «В случае, если Россия не изменит свое нынешнее отношение к Германии, следует, в качестве меры предосторожности, осуществить широкие подготовительные мероприятия, которые позволили бы нанести поражение Советской России в быстротечной [- 154 -] кампании...» То есть ни о какой решимости начать войну в любом случае здесь не говорится.

А вот что писал Гитлер в своем новогоднем (от 31 декабря 1940 года) письме к Муссолини: «Я не предвижу какой-либо инициативы русских против нас, пока жив Сталин, а мы сами не являемся жертвами каких-либо серьезных неудач. Я считаю необходимым, дуче, в качестве предпосылки к удовлетворительному окончанию войны наличие у Германии армии, достаточно сильной, чтобы справиться с любыми осложнениями на Востоке. Чем более сильной будут считать эту армию, тем меньше будет вероятность того, что нам придется использовать ее против непредвиденной опасности. Я хотел бы добавить к этим общим соображениям, что в настоящее время у нас очень хорошие отношения с СССР. Мы находимся накануне заключения торгового договора, который удовлетворит обе стороны, и имеются серьезные основания надеяться, что нам удастся урегулировать остающиеся еще неразрешенными между нами вопросы».

Как видим, даже и за полгода до начала войны ничего еще не было решено окончательно. Да и кроме того, надо задуматься вот над чем. Никто, пожалуй, не отрицает того, что англичане всячески пытались вбить клин между Германией и Россией. Значит, они всерьез опасались военно-политического сближения этих двух стран. А значит, была вполне реальная возможность избежать войны и вступить в союз с Берлином.

Кстати, а что это за встреча в июле, о которой писал Гитлер? Судя по всему, на ней предполагалось принять важнейшие политические решения. Не исключено, что Берлин и Москва заключили бы важное соглашение, так или иначе направленное против Англии. Историк В. Осокин вообще убежден, что Сталин готовил наступательную войну против Англии (в союзе с Германией). Он обращает внимание на некоторые, весьма любопытные обстоятельства. Например: [- 155 -] «В 1940 — 1941 годах по приказу Сталина в СССР развернулось массовое производство новейшего истребителя «МиГ-3», предназначенного для наиболее эффективного ведения боя на высоте 7—9 километров, однако на такой высоте в то время летали не немецкие, а английские бомбардировщики. К началу войны было изготовлено 1400 «МиГ-3», а истребителей «Як-1» и «ЛаГГ-3», специализировавшихся на уничтожении немецких бомбардировщиков, — лишь 400 и 300 соответственно».

Осокин находит весьма логичное объяснение «загадке Дюнкерка». Как известно, Гитлер отказался уничтожить крупную группировку английских войск (340 тысяч человек) и остатки французской армии (70 тысяч человек) под Дюнкерком (северное побережье Франции). А ведь это могло бы устранить британскую проблему. Кроме того, Гитлер был бы избавлен от угрозы воевать на два фронта. Капитуляция Англии делала фюрера полновластным хозяином Европы и ее колониальных владений. После этого он мог двинуться на восток с гораздо большим комфортом, чем в 1941 году.

Но Гитлер позволил англичанам спастись и тем самым усилить численность островных войск в пять раз (до этого там было всего 100 тысяч военнослужащих). Что это, показатель политического идиотизма? Осокин уверен — Гитлер не хотел громить Англию в одиночку — это привело бы к большим потерям. И дело даже не в «дюнкеркской» группировке войск. Разгромить ее было не так уж просто, но гораздо сложнее было вторгнуться на Острова.

«... У Гитлера для высадки в любом случае не хватало десантных судов, отсутствовали плавающие танки, было мало воздушно-десантных войск, — пишет Осокин. — Все это имелось в огромном количестве у Сталина: грузовые суда; плавающие танки — в СССР «с 1931 по 1939 год было произведено 7309 танкеток и плавающих танков типа «Т-27», «Т-37А» и «Т-38». К нача- [- 156 -] лу Отечественной войны на вооружении Красной Армии состояло 5836 таких машин»; корпуса ВДВ, которых к 1941 году стало пять (число десантников в них превышало общее количество десантных войск во всех остальных странах мира вместе взятых). Поэтому, скорее всего, именно после заключения во время берлинских переговоров в ноябре 1940 года тайной договоренности об участии СССР в высадке десанта на Британских островах в приграничные районы СССР стали прибывать танковые и мотомеханизированные соединения».

Конечно, тогдашние «плавающие танки» вряд ли могли бы форсировать Ла-Манш, однако в случае заключения союза между СССР и Германией их можно было, что называется, довести до ума.

Кстати, осокинская гипотеза великолепно объясняет — почему Сталин так терпимо относился к увеличению количества немецких войск на нашей границе. СССР не исключал возможности переправить германские части по своей территории — транзитом на Ближний Восток. А советские части должны были получить возможность (в случае необходимости) отправиться через немецкую территорию — к Северному морю.

Как представляется, в пользу версии Осокина можно и нужно привести весьма странное поведение Гитлера в мае 1940 года. Англия и Франция тогда серьезно готовились к войне с Россией. Во время советско-финского военного конфликта англичане и французы были серьезно готовы атаковать Мурманск и Архангельск. Для этого планировалось задействовать 100-тысячный корпус. Естественно, все это хотели подать под соусом «противодействия советской агрессии». Между тем войну между СССР и Финляндией спровоцировали именно западные демократии — Англия и Франция.

Этот момент нужно прояснить особо. Мало кто знает о том, что до начала официальных переговоров с [- 157 -] Финляндией Сталин вел с этой страной переговоры неофициальные, тайные.

Об том свидетельствуют документы, которые содержатся в архиве Службы внешней разведки. (Недавно они были опубликованы в 3-м томе Очерков истории внешней разведки.) Архивные материалы повествуют о том, как еще в 1938 году Сталин поручил разведчику Б. А. Рыбкину установить канал секретных контактов с финским правительством. (В самой Финляндии Рыбкина знали как Ярцева. Он занимал должность второго секретаря советского посольства.)

Финны согласились начать тайные переговоры. Через министра иностранных дел В. Таннера Рыбкин-Ярцев сделал правительству Финляндии такое предложение: «...Москву удовлетворило бы закрепленное в устной форме обязательство Финляндии быть готовой к отражению возможного нападения агрессора и с этой целью принять военную помощь СССР». Как очевидно, советское руководство всего лишь хотело, чтобы финны стали воевать, если на них нападут. Да еще от них требовалось принять советские военные поставки. Сталин весьма опасался, что Финляндию захватит Германия, ведь советско-финская граница пролегала в 30 километрах от Ленинграда.

Однако гордое финское руководство отказалось от этого заманчивого предложения. И лишь тогда Сталин выдвинул территориальные претензии. При этом, что очень показательно, он обязался компенсировать потерю Финляндией земель большими по размеру территориями Советской Карелии.

Как видим, «агрессор» Сталин носился с Финляндией как с писаной торбой. И тем не менее все его предложения были отвергнуты, а мы с финнами все-таки стали воевать. Почему же так произошло? А все дело в том, что на финское руководство давила Англия, которая подначивала его показать Сталину кукиш. «Финляндия была готова принять более нем щед- [- 158 -] рые предложения Советского Союза, которые даже Маннергейм считал вполне разумными, и тем самым сохранить мир, — пишет В. Галин. — Маннергейм советовал своим президенту и премьеру «не отклонять советские предложения, серьезно изучить их и, скорее всего, согласиться на них, ибо с военной точки зрения они лишь выгодны Финляндии». Только и исключительно давление Англии и Франции заставило Финляндию отклонить предложенный СССР обмен территориями и компенсации» («Политэкономия войны. Заговор Европы»).