1937. Заговор был

Особое внимание автором было обращено на то, что «наиболее обстоятельная книга о Тухачевском была написана несколько лет тому назад бывшим участником первого похода, затем перекинувшимся к большевикам и от них уехавшим в Берлин и Париж романистом Романом Гулем», что «Р. Гуль выступал в Париже в одной из масонских лож с докладом о «масонстве в СССР», а Тухачевский сам принадлежал к масонству со времен еще пребывания в германском плену.

Примечательно, что, упоминая о Зиновьеве, якобы находившемся в 1917 г. в Германии, и о Троцком как «изменниках» и «агентах германского Генштаба», автор статьи нигде не упомянул ни Ленина (можно было бы лишний раз вспомнить о том, что он тоже был «агентом германского Генштаба» и получал от него «немецкие деньги»), ни Сталина. Таким образом, налицо выпады против «врагов народа» Троцкого и Зиновьева — главных врагов Сталина.

Обвиняя Тухачевского в сотрудничестве с германским военным командованием, Алексеев нигде и никак не упомянул о его сотрудничестве с нацистами, с гестапо, с Гитлером. В этом явно прослеживается стремление автора статьи не портить отношения с нацистами и гитлеровским режимом, бросая при этом подозрения на германский генералитет. В этом было стремление представить Тухачевского не только давним и остающимся по-прежнему агентом генералов вермахта и их единомышленником, в частности в политических вопросах. Как известно, немецкий генералитет в это время не пользовался полным политическим доверием Гитлера. Он ревниво относился ко всякого рода самостоятельным политическим действиям своих генералов, пока еще не склонных безоговорочно ему подчиняться. Связь Тухачевского с немецкими генералами должна была породить и недоверие Гитлера к Тухачевскому. Это недоверие усиливалось также сведениями о принадлежности Тухачевского к масонам. Как и тесная связь с большевиками-евреями Троцким и Зиновьевым, этот фактор превращал маршала в фигуру, совершенно неприемлемую для Гитлера.

Итак, в статье Алексеева от 13 февраля 1936 г. Тухачевский был представлен «троцкистом, зиновьевцем и давним агентом германского Генштаба». Весь «букет» будущих обвинений Тухачевского, открыто прозвучавших на судебных процессах 1937–1938 гг., был налицо.

Поскольку статья Алексеева была напечатана в монархической и достаточно популярной в русском зарубежье газете «Возрождение», т. е. рассчитана в первую очередь на русскоязычных читателей, главным образом на русскую военную белую эмиграцию, то, следовательно, она должна была скомпрометировать Тухачевского в глазах именно этой части русского зарубежья. Алексеев политически связал Тухачевского с одиозными для нее политическими фигурами и силами: с Троцким и германскими генералами.

«Разоблачения» Алексеева должны были дискредитировать Тухачевского в глазах русской белой эмиграции, на посредничество которой он рассчитывал в установлении контактов с представителями германского правительства Гитлера. Одновременно эти «разоблачения» должны были дискредитировать Тухачевского и в глазах этого правительства, и самого Гитлера, как «троцкиста», «масона» и «агента генералов вермахта». Следовательно, потенциального противника Гитлера и по идейным, и по политическим соображениям.

Можно считать, что Алексеев дискредитировал и дезавуировал Тухачевского в глазах представителей Белого движения, которых он рассчитывал использовать в качестве посредников в наведении контактов с правящими кругами Германии, по инициативе советских спецслужб. Вполне возможно, что Алексеев был использован «вслепую», получив «разоблачительный» материал на Тухачевского. Но, вероятнее всего, сделал это сознательно, выполняя политический заказ на Тухачевского и в статье 1932 г., когда ему было поручено формировать его привлекательный образ, и в 1936 г. — отрицательный.

Очевидно, в своих переговорах с представителями Белого движения (скорее всего с генералом Скоблиным) Тухачевский допустил в качестве обмена на принятие его предложений готовность к свержению Сталина или, по крайней мере, обсуждал с ними такой вариант. Впрочем, достаточно было в этом плане даже попытки представителей РОВС предложить Тухачевскому такой вариант в обмен на помощь с их стороны. Даже при отрицательном отношении к такому предложению с его, Тухачевского, стороны. Выдвижение в качестве альтернативной Сталину политической фигуры, которую белая эмиграция хотела бы видеть во главе России, уже должно было побудить Кремль предпринять меры по дискредитации маршала.

Итак, такого рода информация, очевидно, стала известна, через того же Скоблина, советской разведке, а через нее Сталину. Поэтому Тухачевского как политически альтернативную Сталину фигуру следовало убрать. Первый шаг на этом пути — дискредитировать маршала как шпиона германских генералов и как троцкиста и зиновьевца. Цель публикации, таким образом, — вызвать недоверие к Тухачевскому со стороны белой эмиграции, которая откажется ему помогать, отказавшись делать на него ставку в расчетах на перемену режима в СССР. Это отчетливо видно в тексте письма фон Лампе. В этом ключе и Скоблин представил Тухачевского Гитлеру: Тухачевский вместе с генералами вермахта намерен совершить двойной переворот — в СССР и в Германии.

Примечательно, что Гитлер колебался до декабря 1936 г. в выборе между Сталиным и Тухачевским. Он сделал выбор, когда ему стало ясно, что Тухачевский проигрывает.

Воздерживаясь от каких-либо далеко идущих догадок и домыслов, считаю достаточным сделать главный вывод: дискредитация Тухачевского посредством статьи Алексеева косвенно указывает на то, что сделано это было с санкции Сталина. Как уже отмечалось выше, Тухачевский в своих переговорах с РОВС (Скоблиным, Миллером) обсуждал как вариант, быть может, не им предложенный, перспективу государственного переворота в целях свержения Сталина и установления диктатуры Тухачевского. Скоблин довел все это до сведения Москвы и по ее поручению подбросил материал Алексееву.

Так или иначе, но официальная миссия Тухачевского в Лондоне и Париже и неофициальная — в Берлине в январе — феврале 1936 г., при своем несомненном внешнем блеске, не привела к ожидаемому в Кремле результату. В лучшем случае наметился лишь некоторый сдвиг Лондона и Парижа в отношении Москвы. Безусловно, Тухачевский произвел должное впечатление на политические, военные круги Запада, на его общественное мнение, но недоверие к СССР, точнее даже, неуверенность, еще доминировали. Это было начало, а Советскому Союзу нужна была помощь главным образом военно-дипломатического характера, если не сейчас же, то в ближайшее время. Одним из веских оснований для недоверия Запада к СССР было скептическое отношение к боевым возможностям Красной Армии как возможного союзника.

Глава 3 ВОЕННЫЙ ЗАГОВОР 1936 г

Хочу быть похожим на Буденного.

Нравится его жизнь. Хорошо стреляет.

Из ответов детей при анкетировании. 1927 г

«Большие маневры» и стратегическая игра

Найти факты, уличающие Тухачевского в том, что он готовил «дворцовый переворот», следствию так и не удалось. Обнаружить его связь с Ягодой — также. Тогда одним из главных обвинений, выдвигавшихся на всех политических процессах 1936–1938 гг. против подсудимых, наиболее четко прозвучавшее на так называемом «бухаринском» судебном процессе 1938 г., было обвинение в том, что «заговорщики», прежде всего военные, готовили поражение Красной Армии в случае войны, в обстановке которого они намеревались свергнуть советское правительство.

Еще в феврале 1933 г., когда можно было уже считать в основном завершенной техническую модернизацию Красной Армии и гордиться достигнутыми успехами, германская разведка так оценивала ее боеспособность к этому времени:

«Она в состоянии вести оборонительную войну против любого противника, — информировала немецкая военная разведка свое высшее руководство. — При нападении на Красную Армию современных европейских армий великих держав возможная победа их на сегодня может быть поставлена под вопрос. При своем численном превосходстве Красная Армия^в состоянии вести победоносную наступательную войну против своих непосредственных соседей на Западе (Польша, Румыния). В основном строительство вооруженных сил закончено. Теперь, очевидно, настало время по созданию инициативного и волевого командира всех степеней. Однако налицо опасность, что это не удастся своевременно провести и что средний командный состав застынет на схеме и букве устава. До сих пор армия страдает тем, что, начиная от командира взвода и кончая командиром полка, командир не является еще полноценным. В своей массе они способны решать задачи унтер- офицера. Несмотря на все мероприятия, проблема о командире Красной Армии еще не разрешена. Но общая ценность армии поднялась, она сейчас способна хорошо вести оборонительную войну против любого из противников. Ее численное превосходство дает полную возможность вести наступательную войну против непосредственных соседей Советского Союза — Польши и Румынии». Таким образом, по мнению германских (одних из лучших) экспертов, средний и старший комсостав РККА профессионально практически не был подготовлен к началу 1933 г.