1945. Год победы
Шрифт:
Такие же, как выразился генерал Горбатов, «очумелые атаки» в северном направлении отбивала 3-я армия:
«Мы намеревались выйти к реке Даме, но, продвинувшись за линию озер на два-три километра, были вынуждены на этом рубеже остановиться. Противник продолжал нас атаковать плотными цепями; гитлеровское командование совсем уже переставало считаться с потерями.
29 апреля противник обрушится на нас всей массой живой силы и огня. Ожидая этого, мы хорошо окопались и запаслись патронами. Действительно, с рассветом немцы перешли в наступление более плотными боевыми порядками и атаковали не цепями, а колоннами. Военного разума в этом уже не оставалось нисколько. Храбрости — тоже. Их гнали вперед отчаяние и, конечно, стрелявшие им в спину фашистские заградительные отряды ( Горбатов — генерал «авторитетный», но в данном случае не очень верится в «фашистские
В течение этого дня случалось несколько раз так, что командирам батальонов (которые были в одной цепи с солдатами) казалось, будто на их участке оборона не выдержит и враг прорвется. Но выдержали все.
Лишь кое-где удалось просочиться мелким вражеским группам, но и они были уничтожены или пленены нашими тыловыми подразделениями. Самая крупная группа — вероятно, более трех тысяч человек — прорвалась на стыке наших двух дивизий, но и те недалеко ушли».
Те немецкие части, которые не смогли пробиться через советские заслоны, были уничтожены или пленены к исходу 1 мая. В ходе ликвидации франкфуртско-губенской группировки советские войска взяли в плен 120 тысяч человек, захватили свыше 1500 полевых орудий, 17 600 автомашин и много различного военного имущества.
Маршал Конев, сравнивая действия Венка и Буссе с профессиональной точки зрения, отдавал должное последнему: «Венк, получив сильные удары в первых же боях, в дальнейшем продолжал воевать, если так можно выразиться, по протоколу, только бы выполнить приказ, и не больше. А 9-я армия, пробиваясь из окружения, действовала смело, напористо, дралась насмерть. И именно таким решительным характером своих действий доставила нам немало неприятностей и трудностей в последние дни войны».
А Венк действительно выдохся. Во второй половине дня 29 апреля он послал в ОКВ радиограмму:
«Армия, и в особенности 20-й армейский корпус, который временно установил контакт с гарнизоном Потсдама и смог обеспечить отход последнего, на всем фронте находится под столь сильным давлением противника, что наступление на Берлин более невозможно, тем более что на поддержку силами 9-й армии тоже нельзя рассчитывать».
Между тем из берлинского бункера в Мекленбург, куда перекочевал КП «ОКВ-Норд», неслись на коротких волнах запросы фюрера:
«Где Венк? Когда начнется наступление на потсдамском направлении?»
«Где 9-я армия?»
«Где группа Хольсте?»
«Почему не наступает Штайнер?»
Кейтель вспоминал:
«За ужином мы обсудили с Йодлем возможные варианты ответов — первый из них я составил сам. По-солдатски, без сглаживания и в полном соответствии с серьезностью положения, я доложил о безнадежности попыток освобождения Берлина. В результате отступления левого крыла группы армий «Висла» на запад Штайнер не может развивать наступление на Берлин и вместе с корпусом Хольсте вынужден теперь обеспечивать тыловое прикрытие группы армий… О нахождении главных сил Теодора Буссе нам ничего не известно…
В заключение я написал: «Считаю безнадежными попытки деблокировать Берлин и пробить коридор с западного направления. Предлагаю прорываться через Потсдам на соединение с Венком, во всех остальных случаях — незамедлительный вылет фюрера в Южную Германию».
Получив этот ответ, Гитлер пошел писать завещание и чистить свой «вальтер», а адъютанту велел запастись бензином.
29 апреля 12-й гвардейский танковый корпус 2-й танковой армии захватил исправный мост через Ландвер-канал и бился за расширение плацдарма. Войска 5-й ударной армии штурмовали комплекс каменных зданий гостипографии. Части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий после ожесточенных боев к 21 часу вышли к Будапештерштрассе на участке южнее Зоологического сада. Дальнейшее продвижение было остановлено «мощной огневой завесой» из сада, где, в частности, находилась зенитная башня № 1. Катуков пишет:
«Зоологический сад, за которым виднеется зеленый массив парка Тиргартен, обнесен железобетонным забором двухметровой высоты. В самом парке возвышались железобетонные бункера, а каменные здания были заранее приготовлены к обороне. Все улицы, ведущие к зоосаду, были перекрыты баррикадами, которые простреливались артиллерийско-пулеметным огнем. Гарнизон сада насчитывал до 5 тысяч человек. Ликвидировать этот последний узел нам предстояло совместно с гвардейцами 39-й стрелковой дивизии…
Огонь открыт из всех
орудий. Зоосад заволокло пылью и гарью. В этой страшной какофонии даже не слышен рев моторов наших бомбардировщиков, хотя проносились они совсем низко и, развернувшись над зоосадом, обрушивали на него бомбовый удар. И вот сигнал к атаке. Автоматчики, саперы, мотострелки устремились в проделанные проходы и овладели районом аквариума. Но захватить железобетонные бункеры не удалось. Фашисты защищали их с упорством и отчаянием обреченных. Тогда на прямую наводку поставили 152-мм орудия и с дистанции 200–300 метров ударили из них по бункерам. Не помогло! Бункеры продолжали огрызаться огнем, тяжелые снаряды не пробивали их толстых стен».3-й гвардейской танковой армии в новых границах «осталось очистить площадь около 4 км городского района Вильмерсдорф». Соревнование с Жуковым Конев проиграл: «Каждый, кто воевал, поймет, как психологически трудно было Павлу Семеновичу ( Ивану Степановичу еще труднее. — Авт.) выводить своих танкистов за установленную линию. И в самом деле: они первыми вошли в прорыв, первыми повернули к Берлину, захватили Цоссен, форсировали Тельтов-канал, с окраин Берлина после жесточайших и кровопролитных боев прорвались к его центру и вдруг в разгаре последней битвы получили приказ сдать свой участок соседу. Легко ли пережить это? Конечно, приказ есть приказ, и его, разумеется, необходимо безоговорочно выполнить. Он и был выполнен, но далось это нелегко».
Севернее города войска 61-й армии Белова силами 89-го стрелкового корпуса переправились через канал Гогенцоллерн и вели наступление по его северному берегу, заходя в тыл группировке Штайнера. Наступавшие южнее канала части 80-го стрелкового корпуса вышли в район Ораниенбурга. После чего остатки группы Штайнера побежали к Эльбе.
В Италии, в штабе фельдмаршала Александера, представители германского командования подписали документ о безоговорочной капитуляции группы армий «Ц». Советскую сторону представлял генерал А. П. Кисленко.
30 апреля корпуса 2-й гвардейской танковой армии вышли к парку Тиргартен. Для содействия танкистам Богданова в город была прислана 1-я польская пехотная дивизия. Продвижение 5-й ударной армии практически застопорилось. Части Катукова штурмовали Зоологический сад, части Кузнецова — рейхстаг.
Бои за «объект № 105» войска 3-й ударной армии завязали еще накануне.
Никакой роли в жизни Третьего рейха это учреждение времен Веймарской республики не играло, но именно его выбрали на роль «исторического олицетворения германского государства» и «оплота фашизма». А с другой стороны, что-то все равно надо было выбрать. Серое, ничем не примечательное, кроме стеклянного купола, заслоняемое громадами Королевской оперы и «дома Гиммлера», двухэтажное здание рейхстага советские командиры поначалу не смогли даже опознать. Сквозь дым и мглу генерал Шатилов со своего наблюдательного пункта напряженно рассматривал в бинокль купол с бронзовым всадником у основания. Черт его знает — сильно смахивает на наш Большой театр: «Я прикинул со своего направление и расстояние. Да, наверное, рейхстаг. Ведь должен он чем-то выделяться среди окружающих домов. А как его еще отличишь? До сих пор мне не приходилось видеть фотографий или картин с изображением рейхстага, не приходилось и слышать устных описаний его. «Потом еще раз прикину по плану, удостоверюсь, — решил я. — Да и пленных надо спросить. А то, чего доброго, возьмем что-нибудь не то — сраму не оберешься…»
Гарнизон рейхстага насчитывал около тысячи солдат и офицеров. Вокруг здания были отрыты глубокие рвы, устроены различные заграждения, оборудованы артиллерийские и пулеметные огневые точки. Перед фасадом на прямую наводку были выставлены 88-мм зенитные пушки, справа, у Бранденбургских ворот, — вкопаны танки.
Задача по овладению рейхстагом была возложена на 79-й стрелковый корпус генерала С. Н. Переверткина. В первом эшелоне наступали 150-я дивизия генерала В. М. Шатилова и 171-я дивизия полковника А. И. Негоды. Их поддерживали 23-я гвардейская танковая бригада, 351-й полк тяжелых самоходов, 85-й танковый полк и 1203-й самоходно-артиллерийский полк — 63 танка и САУ. Военный совет армии заблаговременно выдал каждой дивизии Знамя Победы для водружения на куполе здания, всего, стало быть, девять знамен. Так, 150-й стрелковой дивизии досталось Знамя № 5. Комдив генерал В. М. Шатилов вручил его своему фавориту, командиру 756-го стрелкового полка полковнику Ф. М. Зинченко, а тот, в свою очередь, — «лучшим разведчикам» 1-го батальона сержантам М. А. Егорову и М. В. Кантарии. Кроме того, в каждом батальоне, роте, взводе, отделении для обозначения занятой территории имелись собственные красные флажки разной величины и формы.