20-ть любительских переводов (сборник)
Шрифт:
На экране возникла получившаяся карта. На ней были показаны контуры Великой Песчаной Пустыни, в масштабе один к миллиону. Красные и оранжевые пятна, показывали радиоактивные места. Синие линии, являли собой безопасные зоны. Конечно это была не официальная карта или снимок со спутника. Моему взору представилось изображение, созданное моим компьютером, когда я передвигалась в тех местах.
От внезапного озарения, я резко выпрямилась, вцепившись в стул.
На картинке красное четвероногое существо с рогами и клыками сражалось с синей фигурой, у которой вместо рук были вилы, а вместо ног – танковые гусеницы.
Это была
В последующие дни и недели, я бесчисленное количество раз пересекала песчаные дюны.
Каждый раз я представляла образ Тары. Она ударяла врага руками-вилами. Она пыталась раздавить его своими мощными гусеницами. А демон стремился ее задушить, укусить и разорвать в клочья.
Иногда она падала и тут же появлялись крошечные фигурки, бросающиеся на демона. Отвлекая его. Они гибли десятками, пока их хозяйка снова не возвращалась в бой.
Это были Тинтуки.
Я наблюдала за битвой Тары до тех пор, пока мой костюм не переставал функционировать, колеса тележки не начинали плавиться, а топливные и кислородные баллоны, становились нестабильными.
Тогда я отправлялась домой и прятала все это снаряжение в глубокой-преглубокой яме в саду.
– Я волновалась за тебя, Элли, – укоряла меня мама за завтраком.
– Тебе нет необходимости беспокоиться, – вторила я в ответ, ощущая внутри себя, поднимавшуюся радость.
Ведь все остальные ученые, инженеры, давно уже сдались в борьбе за очистку песков, но только не Тара. Она никогда не сдастся.
Не нужно было пытаться компенсировать ее потерю, бесполезную трату ее таланта, потому что на самом деле, она не была потеряна. А ее талант не пропал даром.
Тяжелое бремя, было снято с моей души.
Я распаковала холст и извлекла акриловые краски из пластиковых упаковок. Затем нарисовала красный песок и безоблачное небо. Демонов и воинов.
Я изобразила Тинтуки.
Мудрость Муравьев
The Wisdom Of Ants by Thoraiya Dyer, 2012
Звук чего-то бьющегося в мягком иле, отвлек меня, и моя босая нога поскользнулась на тонкой изогнутой ветке.
Ветка треснула. Я свалилась.
Когда в зловонный ил я уже погрузилась по плечо, у меня еще оставалось время поразмыслить над тем, что на место матери я точно не гожусь, прежде чем муравьиное гнездо, к которому я тянулась — упало на меня, развалившись на моем запрокинутом лице.
Отяжеленная грузом на поясе, состоящим из меди и железа, мое погружение ускорялось все глубже и глубже, конечно облегченной, мне было бы гораздо легче справиться с этой напастью. От отчаяния я сжала кулаки, беззвучно плача, терпя боль от укусов, не открывая глаз и рта, пока ил не сомкнулся над головой
и муравьи не начали тонуть.Несомненно, у меня была возможность задержать дыхание подольше муравьев.
В конечном итоге, когда спертый воздух начал обжигать мои легкие, я потянулась обратно наверх, разрывая поверхность приливной отмели, а мои скрещенные ноги, создавали заполнение водой пространства, облегчая моё сопротивление, всасыванию в ил. Пальцами, я нащупала изогнутые корни мангрового дерева, [48] на которое взбиралась ранее, и старательно-медленно, мне наконец удалось выбраться из этой грязи.
48
Мангровые деревья — распространены в тропиках, иногда в зонах с умеренным климатом, там, где этому благоприятствуют морские течения. Они занимают полосу между самым низким уровнем воды во время отлива и самым высоким во время прилива. Мангровые заросли — могут расти только при одновременном наличии пологого берега, высоких приливов, слабосолёной воды и отсутствия сильных волн.
Поверх ила, присутствовал тонкий слой соленой воды. Мышцы руки и спины горели, но я набрала немного этой жидкости, чтобы ополоснуть начавшее уже распухать лицо.
По сравнению с уязвленной гордостью, жжение укусов, казались ерундой.
Их то (укусы), увидит каждый!
Маме бы я конечно показала, но у меня отсутствовал этот трофей, увы. Муравьиное гнездо, сотканное из листьев мангрового дерева, скрепленное шелком личинок, с сердцевиной из драгоценного золотого металла, теперь затерялось в грязи. Остались только плавающие листья и трупики золотых муравьев. Главное, в результате добычи, пояс сумки выдержал, и я не утеряла весь дневной запас корма.
Охотничий пёс с желтым окрасом, по кличке Проныра, который обнаружил для меня гнездо, тихо заскулил с места на платформе, что располагалась на сваях из корней мангровых деревьев и мусора. Закат позади него, придавал ему розовую флуоресцентную ауру.
— Прости Проныра, — тихонечко сказала я. Обычно, его наградой являлись кусочки личинок муравьев и солоновато-сладкое желе, окружавшее металлическую сердцевину.
— Все-таки ты тоже слышал этот звук, не так ли?
Проныра склонил свою длинную мордаху набок. Несмотря на то, что он был обладателем слепого глаза, стертых зубов и недостаточного слуха, нюх его по-прежнему все еще работал.
А звук пришел с подветренной стороны.
Обняв ствол дерева в попытке скомпенсировать свое прежнее состояние, я расширила свою информированность, касательно происходящего вокруг. Итак, акулы не заходили в мангровые заросли, рискуя попасть в ловушку и погибнуть. Как и крокодилы, неспособные ориентироваться в лабиринте поверхностных корней. Если барахтающееся животное было одним из Жителей Острова, приехавших торговать, то они разминулись с пляжным лагерем примерно на два километра, к тому же я не слышала характерного жужжания их вертолета.
Если это были Проволочные Разумы, возможно мое шумное падение их отпугнуло.
Я содрогнулась.
А если это были Они, тогда возможно Они убили всех жителей Острова, и больше никогда не будет ни торговли, ни жужжащих вертолетов.
В очередной раз я отругала себя: «Мама никогда бы так не подумала. Вероятно, это был орел, охотившийся на рыбу! А Жители Острова, должны прибыть только через четыре дня».