2012. Формула выживания

— Да, понятно… — Я немного помолчал. — Остановка ВД — это когда не разговариваешь мысленно сам с собой?

— Остановка болтовни — это лишь первая фаза. Настоящая остановка ВД, или ОВД, приходит тогда, когда в твоем сознании царит полное безмолвие. То есть ты не удерживаешь мысли — их просто нет. Чтобы понять, что такое остановка ВД, ее надо пережить.

— И как ее добиться?

— Это сложная задача… Я останавливал ВД, просто намереваясь его остановить. То есть постоянно следил за собой, за своим внутренним диалогом, и он постепенно затих. Люминос, насколько я знаю, остановил его через созерцание. У Калины была хорошая подготовка в области боевых искусств, а там состояние безмыслия считается ключом ко многим техникам. Поэтому овладеть ОВД на нужном для сталкера уровне ему не составило большого труда. Так что каждый приходит по-своему, важно лишь хотеть это сделать.

— Придется попробовать, — сказал я, задумчиво глядя на дорогу.

— Попробуй, — усмехнулся Черный. — Но сразу хочу предупредить, что на это могут уйти годы.

— Я подожду.

Новый год я встречал у Черного — в доме Антона собралось больше десяти человек. Некоторых из них я видел впервые, мне было интересно встретиться с теми, о ком раньше я слышал только из рассказов. Шаман оказался невысоким человеком лет тридцати пяти, очень спокойным и невозмутимым. Высокого парня лет двадцати мне представили как Фроста — он приехал из Сочи. Я уже знал, что он один из лучших дримеров — людей, владеющих техникой осознанных сновидений. Благодаря своим умениям Игорь мог вытягивать из сновидений уйму полезной информации. Еще одним «новичком» был Дэн, спортивного вида рыжеволосый парень со спокойным взглядом и приятной улыбкой. Здесь же были Баал, Маркиз и прилетевшие из Питера Люминос и Алла. Помимо Аллы на праздник приехали и уже знакомые мне Татьяна и Ирина.

Калины на встрече не было — как я узнал позже, Маша не захотела сюда ехать, а оставить ее одну в новогоднюю ночь не захотел уже сам Александр.

Это был хороший праздник. Я с интересом слушал рассказы бывалых охотников за неведомым, стараясь вынести из них как можно больше полезного. Татьяна рассказала о своих исследованиях в области криптозоологии, даже показала несколько снимков, запечатлевших неведомых зверей. На одной фотографии был зверь, похожий на собаку, но назвать его собакой не поворачивался язык — настолько он был необычным. Всклокоченная шерсть с торчащими из нее длинными иглами, оскаленная пасть с мелкими острыми зубами, совершенно дикий взгляд — все говорило о том, что девушка действительно сфотографировала очень странное животное. Другая фотография оказалась темной, Татьяна пояснила, что снимать пришлось без вспышки. На ней была какая-то диковинная птица вроде павлина: как рассказала девушка, она сфотографировала ее в нашем подмосковном лесу.

Мирон рассказал об экспресс-методе поиска аномальных зон на местности, Фрост и Дэн поведали о поездке на одно из «блудных» мест: по их словам, они действительно на какое-то время заблудились, при этом GPS-навигатор в течение примерно пятнадцати минут не мог выдать координаты, так как не получал сигналов со спутников.

Были и другие рассказы. Я слушал и радовался тому, что нахожусь здесь. Теперь мне казалось странным, что еще недавно я хотел убежать от всего этого — большей глупости трудно было себе представить. Мне тоже выпала честь поведать о пережитом вместе с Черным приключении — не все из присутствующих знали о нашей встрече с механическим червяком, поэтому слушали меня с огромным интересом…

Домой я вернулся лишь к вечеру первого января. Впереди были достаточно длинные праздники, я решил посвятить их остановке внутреннего диалога — уж очень мне хотелось научиться самому открывать дороги в иные миры. Увы, все оказалось гораздо сложнее, чем я думал: дни шли за днями, а внутренний диалог и не думал сдавать позиции. Потом снова начались рабочие будни, очень часто я лишь вечером, возвращаясь домой, вспоминал о том, что хотел в течение дня практиковать безмолвие.

Тем не менее постепенно я начал замечать какие-то сдвиги. Намерение остановить ВД вскоре стало присутствовать практически постоянно, это помогало наблюдать за своей внутренней болтовней. При этом я в полной мере убедился в справедливости слов Антона о том, что при наблюдении за ВД он замолкает. К концу февраля я с удовольствием отметил, что мой внутренний диалог заметно ослаб, стал прерываться долгими паузами. А в начале марта наконец-то произошло то, чего я так долго ждал: внутренняя тишина, к которой я уже достаточно привык, приобрела какие-то новые качества. Словно я поднялся на новую ступеньку: в сознании появилось удивительное, непередаваемое словами ощущение «гладкости», дыхание стало очень мягким и свободным. И вместе с этим пришло поистине всепоглощающее безмолвие — я даже ощутил восторг, настолько это было здорово. Сознание тут же вновь наполнилось мыслями о пережитом опыте, но осталось главное — память о новом состоянии, о том, что до него можно дотянуться. И точно — уже через час мне вновь удалось попасть в это удивительное состояние. Оно держалось не больше нескольких минут, но уже на следующий день я смог продлить период безмолвия минут до десяти. С каждым днем мое умение находиться в безмолвии все улучшалось, при этом я, помня наставления Черного, никому не говорил о своих успехах.

Вскоре я обнаружил, что состояние безмолвия не только не делает меня неспособным выполнять какую бы то ни было работу, но, наоборот, способствует ей. Мои эскизы, выполненные в состоянии внутреннего безмолвия, приводили моих коллег в восторг, после очередного такого шедевра мне даже прибавили зарплату. Теперь я уже привык к тому, что для того, чтобы начать работать, мне надо было остановить внутренний диалог. После чего образы ювелирных украшений сами собой начинали появляться в сознании, мне оставалось лишь успевать их зарисовывать.

К концу марта я уже научился поддерживать ОВД почти непрерывно: если в какой-то момент вдруг вываливался из этого состояния, то легко мог в него вернуться. Был уверен, что готов к встрече и с «чистилищем», и с Запретным Городом. Собирался в ближайшие дни встретиться с Черным и поговорить о визите в зону, когда произошло событие, снова надолго выбившее меня из колеи…

Был вечер вторника, за окном лил дождь. То и дело слышались раскаты грома, изображение на экране телевизора подергивалось от помех. В такую погоду надо сидеть дома, поэтому я недовольно поджал губы, когда из прихожей послышалась трель звонка.

Пришлось встать и пойти к двери. За прошедшие месяцы я уже перестал опасаться «серых», поэтому не стал спрашивать, кто пришел, и просто открыл дверь.

И замер от неожиданности. Передо мной, кутаясь в промокшую джинсовую куртку, стояла Вика.

— Здравствуй, — сказала она, взглянув на меня. — Я могу войти?

— Зачем? — холодно спросил я.

— Просто мне некуда больше идти. Мне только переночевать, утром я уйду. Пожалуйста… — Она опустила взгляд.

Только теперь я заметил, что левый глаз у нее заметно припух, на виске была царапина. К тому же она промокла до нитки и совсем замерзла: несмотря на весну, тепла все еще не было.

Наверное, мне надо было сказать «нет» и закрыть дверь. Вместо этого я посторонился:

— Проходи…

— Спасибо…

Вика зашла в прихожую, я закрыл за ней дверь. Подождал, пока она разуется и снимет куртку.

— Иди в зал. Я налью воду в ванну, погреешься.

— Спасибо… — снова поблагодарила она меня и пошла в гостиную.

Включив воду в ванной, я вернулся к Вике. Она сидела на краешке дивана, ее заметно трясло.

— Сейчас найду полотенце и одежду, и можешь идти греться…

Она лишь кивнула. Открыв шкаф, я отыскал необходимые вещи, передал ей. Вика отправилась в ванную, а я сел в кресло и стал думать о том, что все это значит.

Она вышла из ванной минут через сорок, за это время я успел приготовить ей ужин — сам я уже поел. Взглянув на девушку, отметил, что щеки ее порозовели, она больше не выглядела мокрой замерзшей курицей.

— В кухне еда на столе, — сказал я. — Иди поешь.

— Ты не будешь?

— Я уже ел…

Вика ушла ужинать. Я все так же смотрел в телевизор, но происходящего на экране не видел. Все мои мысли были заняты Викой — почему она здесь, что случилось?

Неприятности с «серыми» или это их очередная попытка добраться до меня? Этого я пока не знал.

Когда гостья вернулась, я смотрел какой-то фильм.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Было очень вкусно.

— Пожалуйста… — отозвался я. Немного помолчав, добавил: — Я постелю тебе на диване.

— Хорошо… — Она села на диван. — Ты обиделся на меня?

— Я не хочу об этом говорить… — Поднявшись, я открыл шифоньер, взял простыню и одеяло. Кинул на диван. — Застелешь сама…

— Прости меня, — сказала она, ее голос дрогнул. — Это была моя работа. Я не знала, что полюблю тебя, я не хотела тебя обманывать — так получилось. Была даже рада, когда ты все узнал.