2133: Путь

В четвертом ящике — удобном, находящемся для сидящего в кресле прямо под рукой, нашлось сразу два пистолета. Вальтер П38, судя по виду явно рабочая машинка, часто применяемая — его Никлас, проверив магазин, сунул за ремень сзади. Кроме того, из выдернутого ящика Никлас достал изогнутый деревянный приклад, к которому была прикреплена кобура. Открыл клапан, заглянул внутрь.

Надо же, пистолет Люгера, тот самый настоящий парабеллум. Причем в артиллерийском исполнении — с удлиненным стволом, а приклад этот деревянный пристегиваемый, вспомнил Никлас. Вживую подобный пистолет он видел впервые, но его одним из первых на лекциях по истории оружия изучали, запомнились картинки учебного пособия.

Пистолет Люгера Никлас тоже забрал. На прикладе обнаружился ремешок, который Никлас перекинул через плечо, и кобура-приклад с парабеллумом оказалась на бедре. Никлас внутренне радовался — без огнестрельного оружия до этого момента он чувствовал себя практически голым, так что сейчас мир стал гораздо лучше.

Вновь закинув рюкзак за спину, обошел стол с вываленными на него бумагами и сложенными ящиками, открыл замеченный ранее бар. Оценил количество бутылок, взял две с — судя по виду этикеток, крепкими настойками, одновременно отбил горлышки ударом о край камина. Понюхал, сморщился — вроде приемлемо. Полил стол, документы; резким движением придвинул книжный стол к шкафу вплотную, заваливая его на стол — посыпались книги, сувениры; сверху бросил кресло.

Щелкнул зажигалкой. Огонь — на первый взгляд нехотя, начал разгораться. Подождал немного, посмотрел — нет, настойки действительно крепкие, горит уверенно. Кто только пьет такое, удивительно.

Остатками в бутылках частично залил тяжелые шторы, одну из которых оттянул от окна и краем положил на стол. Выбив пару небольших квадратных секций окна — для доступа воздуха, Никлас подбежал к камину. Здесь была сложена аккуратная горка дров, часть из которых — сколько смог, забрал в охапку. Вышел в холл, дрова с грохотом бросил под лестницей, сюда же набросал скомканных газет с журнального столика. Когда пламя занялось, сверху уложился сам журнальный столик, разломанные в пару ударов стулья.

Лестница деревянная, массивная. Судя по виду стара как сама дом, значит без огнеупорной пропитки. Вот уже краска начинает заниматься, сразу заметно, что гореть будет хорошо. Все, можно уходить.

Так, что-то не то.

Страх, до этого момента ушедший куда-то далеко за барьер, вернулся. Накрыл как медным тазом, заставив вздрогнуть и заозираться; по спине царапающими морозными когтями пошел холодок. Никлас вырвал из-за ремня вальтер, стремительно развернулся вокруг себя, заполошно озираясь по сторонам и все еще не понимая, что не так.

Вместе с гулким раскатом грома вспышкой пришло понимание: у подножия лестницы больше нет жрицы культа Пути. Темное и вязкое на вид пятно крови осталось. Тело Кристины Брандербергер пропало. Следов волочения не видно, так что его унесли.

Кто?

Еще один оборот вокруг себя. Никого не видно, но сейчас — когда липкий страх готов прорвался через барьеры спокойствия, зловещие взгляды и силуэты кажутся за каждым углом. Огонь под лестницей между тем потрескивал все сильнее, повалил густой дым — оглянувшись еще раз, Никлас выбежал на улицу. Не выпуская вальтер, торопливо подхватил Катрин на руки не обратив ни малейшего внимания на болезненный вскрик.

— В машину! — негромко, но внушительно сказал он дрожащей и мокрой Марше.

Купеческая дочь вздрогнула, спустилась со ступеней и побежала к джи-вагену, пригибаясь под косыми струями дождя — ливень уже постепенно стихал, но силу еще сохранял.

— Заднюю дверь мне открой! Теперь бегом, вперед на пассажирское!

Вновь вызвав болезненный вскрик, Никлас положил — почти забросил, Катрин на заднее сиденье. Вылезая, сильно ударился затылком о верхний край двери, негромко выругался. Запрыгнул на водительское место и не дожидаясь пока дрожащая Марша захлопнет за собой пассажирскую дверь — открыть ее ей ногти почему-то не мешали, а вот закрыть мешают, тронулся с места задом. Марша взвизгнула и от рывка машины с гулким звуком врезалась головой в лобовое стекло. Никлас уже, выкрутив руль, нажал на педаль и поехал вперед — теперь уже от рывка вперед хнычущая дочь купца первой гильдии вернулась на место, а пассажирская дверь закрылась сама.

Никлас проскочил по гравийной дорожке — на пределе адекватной и безопасной скорости, выехал через открытые ворота на лесную дорогу с заросшим травой межколейным пространством. Включил наконец фары, проехал с десяток метров, и в этот момент окрестности ярко расцветило — в небе зажглась жирная ветвистая молния, освещая все вокруг не на краткое мгновение, а на несколько секунд.

Никлас в этот момент глянул в левое зеркало заднего вида. Напоследок и машинально, без цели. И вдруг увидел что у ворот, глядя им вслед, стоит беловолосая девушка с белым же — как снег, лицом.

Свет молнии погас, остался только свет фар на дороге впереди. Решение пришло мгновенно — удар по тормозам, рывок рычага ручного тормоза, мельтешение рук на руле. Джи-ваген, волею Никласа, резко вошел в скользящий вираж разворота на неширокой — две машины с большим трудом разъедутся, дороге. Когда корму понесло вперед, джи-ваген поднялся на два колеса и сильно накренился, явно намереваясь опрокинуться.

К такому Никласа весь его водительский опыт не готовил — до этого он ездил на более устойчивых машинах. Марша испуганно завизжала — наваливаясь на Никласа, но попав грудью прямо на его предусмотрительно выставленный локоть; болезненно вскрикнула Катрин сзади. Джи-ваген накренился еще больше, но в последний момент все же передумал заваливаться набок — заднее колесо проскользнуло по мокрой траве, и машина тяжело приземлилась обратно на все четыре.

Протяжно вскрикнула Марша, застонала сзади Катрин.

Яркие фары развернувшегося джи-вагена высветили забор и ворота особняка, в окнах которого уже были заметны отблески пламени. Ни у ворот, ни у забора уже никого не было. Никлас, держа вальтер наготове, поехал обратно.

Во дворе пусто, а по сторонам за пеленой дождя даже за первым рядом деревьев и кустов ничего не видно.

Выходить? Искать? Где? В лесу, или в особняке? — она ведь могла снова в ворота зайти. Или буквально в нескольких метрах сидеть, если наугад не найдешь, ищи-свищи по такой погоде и видимости.

Решение нужно было принимать быстро, и Никлас его принял. В этот раз разворачивался без опасных приемов: включив заднюю передачу, проехал задом и назад десяток метров, съехал с дороги, сминая задом кусты. Взревел двигатель, полетела земля и трава из-под колес — джи-ваген вновь удалялся по лесной дороге прочь от особняка, а пистолет Никлас положил в боковой карман двери.

Несмотря на напряжение момента и увиденное в зеркале заднего вида, после опасного маневра Никлас ехал относительно спокойно. Сильно не гнал — лесная дорога к скоростной езде не располагала, разбить или засадить машину сейчас не лучший вариант. Он сейчас смотрел на дорогу, но перед глазами, не уходя, стоял увиденный лишь на краткий миг в зеркале заднего вида беловолосый девичий силуэт.

— Огради меня, Господи, силою Честного и Животворящего Креста Твоего, сохрани меня ото всякого зла, — Никлас вдруг понял, что негромко молится, чего не делал ни единого раза за последние шесть лет.

С колыхнувшимся в груди раздражением оборвал себя, едва не до крови закусывая губу. Нужно было найти рациональное объяснение, но оно отсутствовало. Так просто не бывает — Никлас знал, что не мог ошибиться. Пусть он и смотрел на Кристину Брандербергер мельком и вскользь, но жрица была стопроцентно мертва. Она головой в пол воткнулась — там шея точно сломана, живые так не лежат.