2134: Элемент

— Зачем вызывает?

— Откуда ж я знаю, — пожала плечами Катрин. — Судя по тому, что вызывает лично, что-то важное. Но к полуночи, надеюсь, вернусь.

Когда Катрин уехала на присланной за ней главной ворожеей Пограничного округа машине, Никлас — не заходя в «канцелярию группы», как уже давно именовал и использовал выделенный себе номер, отправился в отделение почты.

Много времени визит не занял. И успеха не принес, скорее даже наоборот — вышел из почтового отделения Никлас несколько выбитый из колеи. Но обдумать произошедшее и сделать каких-то выводов пока не успел, потому что почти сразу встретил корнета Григория Соколова и вместе они направились в столовую пропустить по кружке чая.

— Как ощущения? — сходу поинтересовался Соколов.

— Тебе когда-нибудь зуб вырывали, медленно-медленно и никуда не торопясь?

— Бог миловал, мне вообще зубы не вырывали.

— Мне тоже не вырывали. Но я полагаю ощущения примерно схожие.

— Да? — корнет Соколов задумчиво подкрутил щегольский ус. — Хорошо, что я ни разу не попадал в лапы к инквизиторам.

Соколов сказал что-то еще, но Никлас пропустил мимо ушей, все еще находясь под впечатлением от недавнего визита в почтовое отделение.

— Что, прости? — понял он вдруг, что Соколов задал вопрос и сейчас ждет ответа.

— Ты меня вообще не слушал сейчас? — удивленно смотрел тот на Никласа.

— Да нет, просто…

— Настолько все плохо?

— Нет-нет, не в этом дело. Скажи, что значит: «Абонент в сети не зарегистрирован?»

— Это значит, что абонента с таким номером цифр телеграмма просто не существует.

— Так как так, если еще недавно я отправлял на этот номер сообщения? Причем у одной и той же телеграфистки, она даже в истории их нашла, как и квитанции об оплате именно с этим номером…

— У-у-у… — протянул Соколов, вновь взявшись за ус. — Поздравляю, тебя отшили.

— Что?

— Занесли тебя, как отправителя, в черный список. Так иногда бывает, мой юный друг — поэтому мой тебе совет, в отношениях всегда держи руку на пульсе и будь готов первым сделать…

— Но ведь номер могли просто заблокировать, или…

— Так-так-так, сударь, ну-ка оставить страдания юного Вертера! — хлопнул ладонью по столу Соколов. — Не тешь себя иллюзиями. Если номер был заблокирован хоть указом самого Государя-Императора, с него даже в этом случае можно включить переадресацию. То, что твоя возлюбленная просто не удосужилась этого сделать, говорит о том, что в этот раз не ты, а тебя.

— Неожиданно, — потер подбородок Никлас, неприятной удивленный услышанным.

— Не переживай. Запомни главное: в море рыбы больше, чем кажется. Расслабься, если не получилось с одной, то рядом всегда есть другие…

Соколов вдруг осекся, замолкнув на полуслове и выпрямляясь на стуле, на котором он только что сидел благодушно развалившись. Никлас, глядя на собеседника, вопросительно поднял брови. И вдруг понял, что в столовой сейчас вообще повисла полная тишина, нарушаемая лишь негромким стуком каблуков.

Заметив направление взгляда корнета, Никлас обернулся в сторону выхода, где только что появилась ведьма-валькирия Отдельной Константиновской команды Татьяна Розанова. Изольда, как он ее называл в некоторые моменты встреч наедине.

Татьяна — впервые на его памяти, была без плаща, в повседневной униформе: сапоги-ботфорты на невысоком каблуке, обтягивающие черные кожаные штаны, широкий черный же кожаный пояс, ярко-алая блузка с высоким воротником стойкой и расстегнутыми верхними пуговицами; в созданном таким образом декольте был хорошо заметен ведьминский медальон с крупным и ярким зеленым изумрудом.

Ведьма-валькирия прошла через притихший зал и подошла ко столу с двумя опричниками. При ее приближении у Соколова, как отметил Никлас, даже усы чуточку опустились.

— Корнет граф Бергер, я жду вас в своем кабинете, — ледяным голосом произнесла Татьяна.

Несколько секунд постояв рядом, глядя на Никласа и только на него лучистыми неестественно-зелеными глазами, валькирия развернулась и направилась к выходу, демонстративно покачивая обтянутыми лосинами бедрами и ягодицами. Вообще к такой повседневной форме ведьмам полагалась и куртка, но Татьяна ей пренебрегла, а указать ведьме на нарушение формы одежды было просто некому.

— Татьяна Игоревна… — вслед ей неуверенно произнес Никлас.

Ведьма-валькирия обернулась, заметно сверкнув зелеными глазами, посмотрела вопросительно.

— А когда вы меня ждете?

Брови Татьяны сначала нахмурились было, глаза сощурились, но уже через пару мгновений лицо ведьмы приняло крайне приветливое выражение.

— Сегодня хотя бы до полуночи соизволите подойти? — ангельским голосом спросила Татьяна.

— До полуночи смогу, — кивнул Никлас.

Корнет Соколов едва слышно зашипел — вопрос был мало того, что риторический, но еще и пропитан неприкрытым ядовитым сарказмом. Никлас это конечно же понял и отвечал осознанно, а вот Соколов за товарища-опричника определенно начал беспокоиться.

— Вот и прекрасно. Не забудьте, пожалуйста, что я вас жду, — мило улыбнувшись, ведьма-валькирия развернулась вышла из столовой.

— Страшная женщина, — прошептал Соколов. — Ты вообще как, осознаешь реальность? Зелье смелости употребил, что так с ней…

— Какая же она страшная? Или наши понятия о красоте…

— Я не про внешность! Какая разница как она выглядит, если ты рядом с ней беспомощен как будто в ледяной воде?

— Это как?

— Не обращай внимания, вырастешь — поймешь. На вашем месте, граф Бергер, я бы уже переходя с быстрого шага на бег торопился бы за Татьяной Игоревной следом, пока она еще больше не разозлилась.

— А она разозлилась? — попробовал изобразить натуральное удивление Никлас.

— А я-то все думаю, вроде не новичок, но отчего ж ему так в карты везет? — произнес Соколов, закрывая лицо руками. — Беги уже! Если заставишь ее ждать, никакой князь Салтыков не спасет, это ж валькирия, не ворожея!

Никлас в ответ только головой покачал, думая какова была бы реакция Соколова, если бы он узнал об их истинных отношениях с ведьмой Татьяной. Под удивленно-сочувствующе-обеспокоенным взглядом Григория Никлас допил чай — горячий еще, а оставлять жалко, поднялся и направился следом за валькирией. На улице Татьяны уже не было. Поеживаясь на стылом ветру, несущем мелкий колкий снег — как она только в своей полурасстегнутой блузке здесь шла, Никлас пробежался через двор. Зашел в здание штаба, поздоровался с дежурным, поднялся на третий этаж. Дошел до самого конца коридора, стукнул три раза.

— Войдите.

Никлас зашел, закрыл за собой дверь. Татьяна сидела за широким рабочим столом, закинув на него ноги и откинувшись на спинке кресла. Сапоги на месте, красная блузка на месте. Похоже, сейчас действительно будет обсуждаться рабочий вопрос…

Татьяна показала Никласу на шкаф со стеклянными дверцами, в котором стояло несколько бутылок. Так, возможно рабочий вопрос и будет обсуждаться, но не слишком официально — немного расслабился Никлас. Пока открывал бутылку и разливал вино — красное сухое, Татьяна поднялась из-за стола и прошла к выходу. Закрыла дверь на замок, подошла к Никласу, приняла из его рук бокал.