28 панфиловцев. Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!

В сумке, лежавшей возле погибшего лейтенанта, отыскалась коробка с взрывателями и даже таблица для расчета взрывных действий.

– Аккуратный лейтенант, – доставая документы убитого, сказал Первухин. – И «наган» смазан. Не успел он только им воспользоваться.

В других местах нашли еще сотни три винтовочных обойм и патроны россыпью. Набрали два ящика гранат «РГД 33», которые вместе с противогазами бросали убегавшие от артиллерийского огня бойцы.

– А гранаты не наши выбрасывали, – убежденно заметил Первухин. – Наших к дисциплине генерал Панфилов крепко приучил.

Спорить с ним не стали – это уже не имело значения.

С продовольствием дела обстояли неважно. Нашли несколько банок консервов и смятую в лепешку картонную коробку с комбижиром, откуда наскребли килограмма три смешанного с землей крупитчатого, пахнувшего коровьей шкурой жира.

Старшина Первухин почесал затылок. Его возращения ждали более сотни голодных ртов. Егор приказал помощникам:

– Вырежьте лытки вон у той убитой лошади. Она, кажись, посвежее. Была конина, будет говядина.

Едва вернулись, налетели две пары «мессершмиттов». Они успели сбросить штук двенадцать 50 килограммовых бомб. По мощности эти осколочно-фугасные бомбы превосходили шестидюймовые снаряды, и беды бы натворили.

Помешала тройка наших истребителей «ЛаГГ 1». Это были остроносые скоростные машины нового типа, совсем не похожие на «ишачки» «И 16», короткие, словно обрубленные, похожие на бочонки.

«ЛаГГи» атаковали стремительно. Вооруженные 20 миллиметровыми пушками и пулеметами, они с ходу подожгли один из «мессершмиттов» и не дали сбросить большинство авиабомб на цель.

В окопах орали, свистели, стреляли в воздух, приветствуя удачную атаку «сталинских соколов». У загруженных бомбами «мессеров» единственный способ спастись был – как можно быстрее избавиться от опасного груза.

На земле горели обломки «мессершмитта». Бойцы ждали продолжения победного налета, но обстановка резко изменилась.

Тяжелые, сделанные из дельта-древесины (алюминия не хватало) «ЛаГГи» не уступали по скорости «мессершмиттам», но не обладали такой маневренностью, были тяжелее по весу и медленнее набирали высоту.

В ту тяжелую военную осень на защиту неба Москвы в бой бросали даже явно недоработанные модели, не говоря об устаревших советских самолетах. Ослабить напор люфтваффе, не дать хозяйничать немцам в воздухе! Для этого годились все средства, а на цену отчаянных атак никто не смотрел.

Наверное, пилоты тройки неуклюжих «ЛаГГов» знали, как мало у них шансов победить три оставшихся скоростных «мессершмитта» с форсированными моторами и более мощным вооружением.

Немцы расстреливали наших «ястребков» с пикирования, когда тяжелые машины тщетно пытались развернуть свои стволы навстречу «мессерам». Медленно, слишком медленно маневрировали «ЛаГГи» с их массой более двух с половиной тонн.

В советских справочниках по авиатехнике высоко оценивалось качество дельта-древесины, ее сказочная живучесть. Но дерево есть дерево. И оно разваливалось на куски, крошилось в пыль от попаданий 20 миллиметровых снарядов – каждый «мессер» имел две пушки, иногда три. Дело довершали скорострельные пулеметы «МГ 15» (темп стрельбы – тысяча пуль в минуту).

Василий Клочков рванул отвороты полушубка, глядя, как летят к земле горящие обломки одного, а затем второго «ЛаГГа».

Третий истребитель, получив несколько пробоин и пройдя сквозь трассы, сделал разворот и пошел на ближайший к нему «мессершмитт». Заело не слишком надежный пулемет «УБС», но авиапушка исправно отстучала очередь, вогнав несколько снарядов в капот и крыло «мессера».

Двое немецких пилотов догнали «ястребок» и расстреляли его из всех стволов. Летчик, сумевший выпрыгнуть из кабины, медленно спускался на парашюте. Ему повезло, и он достиг леса на холме прежде, чем его расстреляли обозленные асы люфтваффе.

Впрочем, асов за четыре месяца войны порядком выбили, и это были пилоты среднего класса. Превосходя русских по количеству и качеству самолетов, они потеряли один «мессер», а второй уходил рывками. Неровно, с перебоями работал двигатель, и тянулся следом шлейф дыма.

Блестящей победы немецкого оружия не получилось. Более того, задание уничтожить русский заслон выполнено не было. Три «мессершмитта» возвращались, как побитые псы, морально поддерживая издырявленного собрата.

Когда бомбежка позиций сорвалась, немцы предприняли несколько упорных атак с земли. Командир полка прислал капитану Гундиловичу саперов, они перегородили минами дорогу.

Не так и много установили противотанковых «тарелок» вместе с противопехотками, но два немецких танка влетели на мины. Артиллерии, чтобы добить их, не было, и немецкие ремонтники стали вытаскивать поврежденные машины тягачами.

Хотя тяжелые тягачи были частично бронированы и вооружены пулеметами, бойцы 4 й роты сделали все, чтобы усложнить им задачу.

Вспыхнул брезент на восемнадцатитонном тягаче «рамо». Пока его тушили, были тяжело ранены двое ремонтников. Пулеметчик Москаленко всадил очередь бронебойно-зажигательных пуль в капот второго тягача.

Командир ремонтной роты нервничал, он отвечал головой за эвакуацию подбитых танков, так необходимых для наступления на Москву.

Когда меткими выстрелами был убит еще один ремонтник, обер-лейтенант послал ускорить события своего помощника, старшего фельдфебеля.

Как не хотелось лезть фельдфебелю под пули! Он уже присмотрел участок плодородной земли под Смоленском и подал заявку. После победы ее обещали удовлетворить. Шесть гектаров пахотной земли, выпасные луга, островок соснового леса. Он уже написал об этом жене, и она подыскивала управляющего.

Пуля угодила фельдфебелю в шею. Брызнула кровь, сразу замутилось, стало гаснуть сознание. Будущего землевладельца наскоро перевязали и уложили в тягач. Он умер там спустя четверть часа, крепко сцепив побелевшие кулаки.

Гектары ему уже были без надобности. Как павшему воину вермахта, ему полагались два метра земли и прощальный салют.

Танки на этом участке немцы больше не использовали, зато усилился минометный огонь. Одно из штурмовых отделений сумело взобраться с тыла на холм с левой стороны дороги и расстрелять в упор группу красноармейцев, державшую важную для обороны высоту.

Через полчаса на холм втащили 80 миллиметровый миномет, станковый пулемет «МГ 34», и вся линия обороны оказалась под прямым огнем.