28 сантиметров счастья

– Срок небольшой, – ровно продолжает врач, и тянется за презервативами, а я взвизгиваю:

– Нет! Никакого осмотра через… – я запинаюсь, и выдыхаю, – не надо мне пихать ничего между ног. Через живот посмотрите.

– Я могу ничего не увидеть.... – осторожно замечает она, а я мотаю головой.

– Я не позволю. Смотрите так.

Она берет гель, а я задираю свободной рукой водолазку, обнажая живот. Откидываюсь на кушетку и смотрю в сторону, пока мне смазывают кожу мерзким и липким гелем. Приспускают джинсы пониже и мажут внизу живота.

Нервы натянуты до предела, до того, что мне хочется вцепиться зубами в руку маньяка, который задумчиво пялится на мое тело. Какая ирония – одно из первых УЗИ ребенка я делаю в компании отсидевшего за убийство и изнасилование преступника. Вроде бы во всех учебниках по материнству, которые я прочитала за этот месяц, о таком не было ни слова. Обычно там показывали умилительные картинки будущих счастливых родителей, в пастельных уютных тонах, а не прикованную наручниками мать, ладонь которой сжимает рука в шрамах.

К животу прикасается с нажимом датчик УЗИ. А я думаю о том, что если аппарат не заметит во мне ребенка при таком осмотре, то Садаев может от меня отстать хотя бы с темой аборта. Еще бы отпечатки на пистолете восстановить как-нибудь… и моя жизнь вернется в спокойное русло.

Датчик ездит по моему животу, а тишина становится все более и более гнетущей. Я смотрю на хмурого врача. В голове мелькает тревожная мысль: а вдруг что-то с ребенком? Почему она так напряженно молчит?!

– Что там такое? – не выдерживаю я, а она переводит на меня испуганный взгляд.

Глава 15

“Говори уже!” – кричит мое сознание, а по телу прокатывается волна паники, сжимая низ живота. Врач моргает, и снова смотрит в монитор.

– Что-то с ребенком? – шепчу я из последних сил, а она качает головой.

– Как вы себя чувствуете в последнее время? Токсикоз есть? Или, может, необычный упадок сил? – задает она вопрос, а я растекаюсь по кушетке, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок.

– Всё есть.

Врач двигает датчиком по животу еще раз и отворачивается к экрану, а я вздрагиваю.

– Срок у вас очень маленький, – она разворачивает экран ко мне и показывает какие-то темные пятна, – необходимо будет сдать кровь на ХГЧ, и обязательно провести скрининговое узи в двенадцать недель. Но сейчас я могу подозревать, что у вас, возможно, будут монозиготные близнецы.

– Это что-то плохое? – вырывается у меня. Я абсолютно пропускаю мимо ушей слово “близнецы”, и только когда врач с жалостью смотрит на меня, до меня доходит…

– О, Боже, – шепотом произношу я.

– Это однояйцевые близнецы, – поясняет врач, – если бы у вас была просто двойня – я бы сразу ее увидела. Но однояйцевых бывает сложно разглядеть на вашем сроке. И не переживайте. Это плохо сказывается на развитии ребенка. Сейчас ваша матка в большом тонусе.

В тонусе не только, похоже, моя матка, но и все тело. Меня будто подключили к розетке, и сейчас мои зубы отплясывали во рту чечетку от стресса. К двойне я как-то не была готова. Все мои знания, которые я почерпнула из книг, ограничивались уходом за одним ребенком. Что делать с двумя – я пока не представляла. Кажется, начинаю понимать, почему у меня только первый месяц беременности, а я уже чувствую себя, как развалина. Постоянная сонливость. Странная тошнота, которую я списывала на стресс – мне казалось, что токсикоз не может начаться так рано.

– Большая редкость, – бормочет врач, щелкая мышкой и продолжая водить датчиком по моему животу, – я вам сейчас сделаю снимки на память.

– С-спасибо, – выдавливаю я, а она дает мне салфетки, чтобы я вытерла гель и убирает датчик. Я кое-как сажусь, кое-как стираю липкую гадость с живота, и поправляю водолазку. Принтер печатает длинную ленту черненьких фотографий, и врач, повернувшись, передает их мне вместе с обычным белым листом.

– Тут еще мое заключение. Вы уже встали на учет в женской консультации?

– Нет, – мотаю я головой, а врач вздыхает. Я поясняю, – в той консультации, куда я ходила, мне предложили прервать беременность из-за возраста. И нахамили.

– Вы можете встать на учет у нас, – врач приподнимает брови, – запишитесь в регистратуре на первом этаже. Придете потом еще раз ко мне на УЗИ.

– Хорошо, – выдавливаю я, слезая с кушетки. Ноги плохо держат, и я медленно иду к выходу, прижимая к груди фото с УЗИ и заключение. Позабыв вообще, о том, что прикована к маньяку наручниками.

Вспоминаю я о нем, только когда чувствую, что наручники натягиваются на руке.

– Позвонишь в полицию – пеняй на себя, – слышу я его голос, и краем глаза вижу, как он указывает стволом в сторону врача. А потом он выводит меня за дверь. Она захлопывается за нашей спиной. Я растерянно рассматриваю стенд на стене напротив, где счастливая мать прижимает к груди малыша. Ох, черт. Ох…

– Цыпа, – произносит маньяк и я медленно перевожу на него взгляд, – мне даже теперь как-то неудобно держать в наручниках будущую мать близнецов.

– Иди в жопу, – медленно произношу я. Он приподнимает брови.

– Еще одно слово – и я воспользуюсь твоим приглашением. Зад у тебя хороший. В моем вкусе.

Он дергает меня за наручник и уводит вниз. На стойке регистрации маньяк достает карточку, расплачиваясь за услуги.

– Поставь ее на учет, – просит он, кивая на меня, а смуглая девушка, с темными вьющимися волосами, натянуто улыбается в ответ.

– Конечно. Документы ваши, пожалуйста.

– Нет у нее документов. Так оформи.

– Как нет? – растерянно произносит кудряшка, и смотрит на меня. Я пожимаю плечами, – я вношу все данные в базу и… мне будет нужна ксерокопия документов и заявление.

Маньяк тихо ругается.

– Ладно, хрен с тобой. В следующий раз придем.

Похоже, эта клиника, все-таки, сегодня обратится в полицию. Я надеялась, что ее не закроют. Отношение врача-узиста тут и врача в обычной бесплатной женской консультации отличалось, как небо и земля. Возможно, нужно просто было пригрозить пистолетом. Жаль я тогда не догадалась взять оружие, которое у меня оставил Садаев. Возможно, первое впечатление от той консультации было бы лучше.