290 секунд
Шрифт:
К сожалению, девицы пользовались искренней добродетелью моего приятеля и вили из него веревки. В итоге к 30 годам Макс был не то чтобы не женат, а всецело и законченно холост.
Я появился, как оказалось впоследствии, в тот самый момент, когда у обоих назрела острая потребность друг в друге.
Он так и не вспомнил меня. Я показал ему на смартфоне пару оцифрованных школьных фотографий, пошутил на предмет общих пьяных общежитских историй – и он принял мою правду. Просто поверил в неё и всё.
Я объяснил Максу свою ситуацию с Дашей. Заранее написал на бумаге подробную памятку с замечаниями.
Мы записали ему на телефон моё видеопослание, и он сам для себя в кадре подтвердил, что всё это не какая-то дурацкая игра. Добавил в оболочку несколько push напоминаний и задач в органайзере с конкретными инструкциями к действиям в определенных ситуациях, связанными с моими дальнейшими появлениями.
По задумке Макс должен был найти Дашу и объяснить ей, что знает, кто отец будущего ребенка, что с ним
К слову, Макс оказался чрезвычайно дисциплинированным и ответственным.
Не смотря на то, что напрочь забыл нашу встречу, следуя своим собственным напоминалкам и записанным инструкциям, подкрепленным видеозаписью нашей беседы, он нашел Дашу и передал ей всё слово в слово.
Спустя год после этой встречи они поженились.
Я по-своему обрадовался, когда узнал и даже успел на окончание торжественной регистрации в ЗАГС.
Найти Макса и всё ему рассказать было весьма непростым решением для меня.
Я рискнул и в итоге помог сразу нам четверым – мне, ему, Даше и Сашеньке.
Я не представляю, как бы я смог жить семьей, каждый день одним только выходом из ванны пугая своих «домашних» до полусмерти.
Сейчас мы с Максом списываемся один раз в квартал, когда я привожу деньги и подарки для сына. Каждый раз при встрече он минутами таращится на меня как на исчезающее редкое животное из Красной книги, но, и я отдам ему должное, никогда не задает лишних вопросов.
Я достаю конверт из рюкзака, который расположен на переднем сидении, и выхожу из автомобиля. Поднимаю руку вверх, привлекая его внимание.
Макс кивает и, оглядываясь вокруг, семенит в мою сторону.
Я достаю из багажника огромный «3 в 1» велосипед и ставлю его рядом.
Подбегает Макс:
– Привет, – говорит он недоверчиво.
– Привет Макс, – я жму ему руку и сдержанно улыбаюсь. – Как вы тут?
– Да нормально, болеем только часто в последнее время, наверно из-за погоды.
– Погода отличная, – я отмечаю солнечную благодать и синее как Средиземное море небо.
Мы молча стоим какое-то время.
– У тебя нормально всё? – спрашивает меня школьный приятель.
– Сойдет, покатит, в общем, всё гуд, – я мешкаю и несвойственно мямлю себе под нос.
Сбоку я слышу женский голос: «Максим!».
Мы поворачиваемся на крик и видим Дашу, машущую нам.
Макс улыбается и машет ей в ответ: «Сейчас, погоди!», и глядя на меня произносит: «Ну что, пойдем?».
Макс берет велосипед и мы, преодолевая высоченный бордюр, вместе двигаемся на детскую площадку.
Даша идет нам навстречу. Она всё такая же очаровательная, как и во времена когда мы были вместе, прекрасно выглядит, кажется, её улыбка стала ещё искренней и добрее.
– Привет, ну ты тихушник! – она игриво обращается к Максу. – Ни слова ведь про велик не говорил! Сашенька сейчас описается от радости.
– Это Рома, мой коллега, – представляет он меня супруге.
– Привет! – Даша с любопытством изучает меня, как будто пытается вспомнить, виделись мы когда-нибудь или нет.
– Здравствуй!
– Ну, что, позовем именинника? – Даша немного отходит от нас и громко зовёт сына, который пытается отобрать мяч у потешной девочки с ног до головы во всём розовом.
Сашенька бежит к маме, потом замечает Макса, потом велосипед и резко меняет траекторию: «Вау!!!!».
– Это тебе на день рождения, – Макс одобрительно комментирует интерес к велосипеду.
– Вау!!!
– Что надо сказать? – Даша спрашивает строго, но это обусловлено исключительно воспитательной целью.
– Пасиба!
– Саша, это дядя Рома, папин коллега по работе, – услужливо говорит Макс.
– Здрастутуте, – выговаривает сын, и не глядя, вовсю крутя педали, уезжает на площадку.
Я смотрю ему вслед и понимаю, что как бы ни было плохо мне, ему, мальчугану, хорошо здесь, в этой новой семье с этими двумя, не чужими мне людьми.
– Поднимитесь пообедать? – Даша смотрит на нас.
– Нет, – я обрываю её. – Я очень спешу, но спасибо.
Делаю вид, что мне звонят на мобильный, отворачиваюсь в сторону. Мне не по себе и даже немного кружится голова. Слышу, как сзади любимая мною женщина обсуждает предстоящий вечер с другим мужчиной.
Что тут сказать? Я бы очень хотел зайти к ним и провести вместе целый день допоздна.
Стать хоть на какой-то промежуток времени частью их быта и планов на будущее.
Поиграть с сыном в башню из кубиков, починить колесико упавшей машинки.
Это должна быть моя жизнь, но, увы, не сложилось и волею злого жребия судьбы, мой удел остаться никому не нужным отшельником до конца моих дней. У меня нет прошлого, нет будущего. Я живу только сегодняшним днем с теми людьми, которые оказываются рядом со мной сейчас.
В самый разгар этих мысленных рассуждений о неотвратных причудах десницы рока – я понимаю, что пришло время отпустить их. Дать им шанс и возможность прожить счастливую жизнью полной семьёй.
А я должен удалиться со сцены.
Даша прощается и уходит к детям. Я провожаю её взглядом, поворачиваюсь и мы с Максом идем к моей Ауди.
– Что дальше? –
спрашивает меня школьный друг.– Это вам на игрушки и одежду, хватит надолго, – я протягиваю конверт с деньгами.
Макс молча берет конверт и вдруг говорит: «Саша начал звать меня папой».
Я смотрю ему в глаза. Мы молчим почти минуту.
– Это замечательно Макс! – Я кладу ладонь ему на плечо. – Я очень рад за вас. Обещай, что будешь заботиться о них.
– Как и раньше, а ты…
– Дай мне свой телефон с нотификациями, заметками и видеороликом.
Конфисковываю протянутый девайс:
– Всё здесь? – я спрашиваю четко и очень требовательно.
– Да, а ты чего задумал-то?
– Спасибо тебе, брат, за всё, – в горле становится совсем сухо, – живите дружно и родите ещё столько, сколько захотите!
Я иду к водительскому месту, одновременно отпирая брелоком двери.
– Эй! – окрикивает меня Макс с конвертом в руках.
– Через 5 минут всё будет иначе, ты и сам знаешь, – я оборачиваюсь в последний раз, – Прощай, Макс!
Падаю на сиденье, захлопываю дверь и даю газа, вылетая прочь из двора.
Выскакиваю на шоссе, и набираю скорость, даже не смотря в зеркало заднего вида.
Я попробую жить дальше, впредь не втягивая невинных людей в свои проблемы.Глава 8 Вечер
Я паркуюсь напротив подъезда моей кирпично-бежевой многоэтажки.
Заметив в кустах у скамейки моргнувшие огоньки-бусинки, предусмотрительно достаю из бардачка припасенный ещё с прошлой недели пакетик Вискаса.
Выхожу, щелкаю сигналкой, надрываю пакетик с кошачим лакомством.
Похожу к скамейке.
– Кис-кис-кис, – я точно знаю, кто сейчас выйдет на свет надомного фонаря.
Из кустов, с протяжным мяуканьем, вырисовывается средних размеров серенький кот. Местный любимец, живущий не первый год в подвале, бок о бок с нами, собственниками и арендосъемщиками. Все мы здесь гости.
У Дымчика (каждый обитатель подъезда зовёт его как хочет: Васькой, Пушком, и даже Адольфом) надкусана мочка уха, он слегка прихрамывает на заднюю левую лапу. Настоящий котяра! Боевой хулиган, гроза местных кисок и истребитель залетной дичи. Лично для меня, в сравнении с ленивыми, перекормленными, растолстевшими домашними животными – Дымчик, как истинный мессия дикого кошачьего мира мегаполиса, намного привлекательнее и авторитетнее.
Есть у нас что-то общее. Мы оба одиночки. Оба боремся за жизнь день за днём.
Одноухий вихрем сметает пахучий желеобразный корм, благодарственно потягивается передо мной и принимается вылизывать себе лапы. Иногда мне кажется, что он единственный на планете, кто меня знает и помнит, несмотря ни на что.
Я прощаюсь с ним как с товарищем и пешком поднимаюсь к себе на 7 этаж.
По пути мне попадается моя соседка, выходящая от подруги из квартиры напротив. Людмила Иосифовна, вдова офицера-тыловика, очень общительная, порядочная и честная женщина лет 55, круглогодично пропитана информацией и общегосударственными новостями в искаженной интерпретации Первого канала.
Когда-то мы были знакомы, разговаривали о погоде, я помогал ей выкрутить заевший патрон в люстре, а она угощала меня сырниками.
Я так и не признался ей, что после армейской двухлетки, очень настороженно отношусь к людям в погонах и, если уж быть откровенным, мягко говоря, недолюбливаю их.
Теперь при каждой встрече на нашем пролете, в ответ на мой кивок со сдержанной улыбкой, Людмила Иосифовна награждает меня едким прищуром с головы до пят, как бы сравнивая мои внешние данные с её внутренним алгоритмом типажей, прикидывая, вор я или нет.
– Вам чего? – она довольно резко обращается ко мне, когда я достаю ключ, чтобы открыть входную дверь.
– Я живу здесь, снимаю. Только недавно въехал. – Говорю тихо и как можно дружелюбнее.
– А хозяева где?
– Там же, где и последние 8 лет, в Канаде.
– Допустим! Что-то совсем память дырявая стала, ничего не помню.
– Хорошего вечера, – обрывая совершенно ненужный мне диалог на корню, проворачиваю ключ и вхожу домой.
Уже с порога я чувствую пьянящий уют своей просторной холостяцкой однушки.
Это моя крепость, моя берлога, моё лежбище.
Я снимаю пальто, вешаю его на крючок в прихожей.
Первым делом следую на кухню, зажигаю газ на плите, ставлю чайник.
Беру с подоконника ноутбук, касаюсь сенсора power on. Экран оживает.
Ставлю бук на обеденный стол.
Направляюсь в комнату, к прикроватной тумбе, по пути скидывая на кресло джемпер. Включаю торшер.
Энергосберегающая дневная лампа, по мощности эквивалентная 100 Вт, озаряет комнату холодным камерным светом.
Из вспомогательной мебели нет ничего, кроме журнального стола и очень старого комода. Если верить фильмам ужасов, в таких винтажных ящиках должны прятаться, либо злые бородатые домовые, либо маленькие девочки в белых пижамах с длинными черными волосами, закрывающими лицо.
К счастью или сожалению, сколько раз не проверял комод, кроме подушек и покрывал ничего так и не находил.
Куда интереснее то, что находится рядом.
На несущей стене прямо поверх обоев висит большая, размером с окно, подробная автомобильная карта города. Встык и внахлест поверх неё прикреплены на кнопки многочисленные фотографии, записки на стикерах, распечатанные вырезки из газет.