298 км/ч

– Как приятно! – смеясь, воскликнул Анджело. – Нам открывают дверь, хотя мы даже не позвонили.

– Рада видеть вас, синьор Анджело. Синьорина? – Барбара повернулась к Мирьям и вопросительно взглянула на нее.

– Мирьям, юная гонщица, моя подопечная, – представил Анджело. – Хозяин дома?

– Да, синьор… но… – замялась служанка. Улыбка таяла на глазах, хотя Барбара усиленно старалась удержать ее.

– Но? – Анджело изогнул бровь.

– Он просил не беспокоить его… – произнесла она виновато.

– Он спит? – Анджело не смог скрыть иронии.

– Нет, синьор, он работает в библиотеке, но никого не хочет видеть.

– Пригласи его в гостиную, пожалуйста. И не говори, что пришел я. Можешь сказать, что его спрашивает незнакомая девушка.

Мирьям переводила взгляд с Анджело на экономку, пытаясь угадать, что происходит. Она понимала только, что хозяин дома не хочет никого видеть. А может, не хочет видеть конкретно Анджело, судя по тому, как Барбара переминается с ноги на ногу и не решается исполнить просьбу. Однако устоять перед обворожительной настойчивостью притягательного мужчины было практически невозможно, потому в итоге экономка пригласила их войти в дом и обреченно отправилась исполнять просьбу Анджело..

– Не понимаю, где мы пребываем?! – прошептала Мирьям, схватив Анджело за руку, едва Барбара скрылась за дверью.

– «Cavallino divino 5 »… Тебе что-нибудь говорит это имя? – спросил он с коварной улыбкой.

Глаза Мирьям стали огромными. В них теперь детально отражалась целая гостиная. Мирьям потеряла дар речи и только ловила ртом воздух, будто ей внезапно стало его не хватать.

Она так и не успела прийти в себя, как в гостиной внезапно возник Эрманно. Лицо его было искажено раздражением. Похоже, он догадался, кто вновь нанес ему визит. Или служанка не осмелилась соврать, и хозяин дома вознамерился в невежливой форме выпроводить настойчивого посетителя, но увидев его спутницу, застыл в своем движении. Впрочем, как и Мирьям.

5

Cavallino divino (it.) – божественная лошадка или скорее конек, потому что прозвище мужского рода.

Для нее Эрманно был Великим Гонщиком Формулы 1. Она для Эрманно была никем, но Мирьям невыносимо напомнила ему сестру.

– Чем могу быть полезен? – спросил Эрманно неприветливо.

– Барбара, все canestrelli уже съедены? – с лукавой улыбкой обратился к служанке Анджело, ничуть не смутившись угрюмости хозяина, будто уже привык к такому настроению и ничего другого не ждал.

– К сожалению, да, синьор. Но сегодня с утра я пекла ягодные маффины…

– Отлично! Для меня ristretto, для синьорины caff`e latte, пожалуйста.

– Конечно! – кивнула Барбара и поспешно ретировалась в кухню. Анджело показалось, что служанка не на шутку испугалась гнева хозяина.

– Мой дом напоминает мне кофейню… – с сарказмом произнес Эрманно, так и оставаясь в отдалении.

– Познакомься, это Мирьям, – пропустил Анджело мимо ушей замечание. – Та самая девушка, которая непременно должна выиграть много гонок. Она отчаянно нуждается в твоей помощи.

– Синьорина, – повернул Эрманно голову в сторону Мирьям, – я уже говорил вашему спортивному агенту, что не могу помочь. У меня куча дел, и нет времени ни для кого, тем более для женщин в гонках. Это пустая трата времени, – заявил он прямолинейно, с подчеркнутой вежливостью, надеясь, что эти слова заставят юную гонщицу поскорее покинуть его дом вместе со своим представителем.

В глазах Мирьям моментально вспыхнула злость и появилось выражение оскорбленной гордости. Гонщица сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони. Анджело с опаской, затаив дыхание, покосился на свою подопечную. «Может, не стоило так рисковать..?» промелькнуло у него в голове.

– Полагаешь, божественными могут быть только кони? – спросила Мирьям язвительно. – Мнимым божествам бывает очень больно падать с высоты своего заблуждения, особенно, если их обходят богини, – прошипела она, вскакивая. Затем бросилась к выходу.

Сказать подобное многократному Чемпиону Мира было, разумеется, чем-то немыслимым и крайне неуважительным. Но Мирьям не могла терпеть, когда мужчины несправедливо принижали ее, а в контексте с гонками это случалось нередко. Женщин в этом спорте очень мало, мужчины к ним относятся с добродушной теплотой, но в то же время смотрят свысока и не верят в способности слабого пола. Даже Анджело – она чувствовала это – не верил. Но что ее злило особенно – это что пока она так и не доказала никому свою правоту.

Злость и обида застилали глаза и звенели в ушах, поэтому Мирьям не услышала, как Анджело, перед тем, как покинуть гостиную, произнес сурово:

– Прежде чем судить о таланте других, мог бы снизойти со своей высоты и посмотреть на нее, а не смешивать с грязью! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. А она стоит тебя!

Анджело догнал Мирьям, когда та уже вышла на улицу. Она размашистым шагом шла куда глаза глядят, забыв, что приехала сюда на машине.

– Мирьям! – Анджело схватил ее за руку.

Она резким движением стерла со щек слезы, оставляя черные разводы. Каштановые волосы, собранные в высокий хвост, растрепались и непослушными прядями падали на лицо, прилипая к мокрым щекам.

– Ничего, – пробурчала она себе под нос. – Никак не предполагала, что он такой надменный и плохо воспитанный! – Мирьям злостно шмыгнула носом. – Люди его чрезмерно и незаслуженно обожествляют.

– Обожествляют?

– Именно. Половина страны рыдала, когда он попал в аварию! – кипятилась Мирьям. – И еще потом, после того, как объявили, что он не сможет вернуться в спорт! – Мирьям снова шмыгнула носом и опять провела тыльной стороной ладони по щеке. – Для всех, кто любит гонки, он был идолом.

– Был? – уточнил Анджело, усмехнувшись.

– Да, был. – Глаза ее сверкнули.

– Не делай таких поспешных умозаключений, Мирьям, – поучительно сказал Анджело и, разблокировав дверь машины, пригласил садиться. Потом занял водительское сиденье и внимательно посмотрел на свою подопечную: – Он уже два года живет в депрессии.

– И что?! Это не дает ему права унижать других!

– Раненый человек часто старается укусить другого, кто имеет то, что потерял он. Эрманно выглядит вполне спокойным и уравновешенным, управляет фирмой отца, но я не знаю, что случится, когда сестра достигнет восемнадцати лет. Он любит ее до невозможности и не хочет, чтобы она оказалась на попечении социальных служб… Это и только это было той причиной, по которой он не лишил себя жизни.

– Откуда ты знаешь?! – воскликнула Мирьям, устремив на Анджело ошеломленный взгляд. Слезы застыли в синих глазах.

– Мы с Эрманно давно стали хорошими друзьями. Я был его гоночным инженером, когда он, шестнадцатилетний мальчик, только пришел в Формулу. Мне тогда было тридцать два. Тобой два года управлял отец, поэтому, очевидно, ты не задумывалась об отношениях пилота и инженера. А это очень тонкий психологический контакт и сумасшедшее доверие, невероятная близость душ. Инженер должен подобрать к своему пилоту ключик, они должны понимать друг друга с полуслова. За двенадцать лет такой работы я узнал Эрманно очень хорошо, поверь мне.