3+1=...
Шрифт:
Ладно, вопросы риторические, и к черту их. Главное, что Маринка поплыла. Они оба поплыли. Кто бы мог подумать, что идея с танцем так стрельнет?
Кто бы вообще в этот момент думал? Точно не Андрей.
Он целовал Марину с забытым чувством. И названия этому чувству Андрей не знал. Как называется то, что ты, взрослый тридцати с гаком лет мужик, у которого за плечами неудачный брак, а на обеспечении двое оторв-пацанов, целуешься и оторваться не можешь. Так только в шестнадцать можно целоваться. Так, будто кроме этого поцелуя, в мире не существует ничего. Взрослые мужики во время поцелуя двигаются в постели. Андрей же замер. Даже
И, как мальчик, тонул в поцелуе.
Что это за цыганская магия, Марина?!
Поцелуй был сладкий и тягучий. Как мед. Как патока. Как сгущенка.
Марина не была сладкоежкой, но сейчас сладость это поцелуя она ощущала везде. На губах, на кончике языка. И эта была такая особая сладость, без приторности. И от которой реально подкашивались ноги.
Как взрослый двухметровый мужик может быть таким сладким?!
Очнулась Марина каким-то чудом. Просто в моменте поймала себя на том, что, пока они целовались, она успела уже расстегнуть половину пуговиц на рубашке Андрея. И куда-то делись ее очки. И Андрей стащил резинку с ее волос и растрепал их.
И понятно, к чему это все идет. И не то, чтобы Марина была против. Но повторения прошлого раз все же не хочется. Точнее, хочется второго раза, но не так.
И, кстати…
— Андрей… — что бы там ни крутилось в ее голове, а ладонь сама собой легла в развал рубашки, на мощный и колкий грудной рельеф. Он поднялся и опустился под ее рукой, а потом Андрей накрыл ее руку своей.
— Слушай… Если ты скажешь «Нет», я уйду. Если ты захочешь, чтобы я остановился — я остановлюсь. Но дай мне еще один шанс. Пожалуйста.
Ей никто и никогда такого не говорил. И о том, чтобы сказать «Нет», Марина даже не думала. Но кое-что сказать — точнее, спросить — ей необходимо.
Она уткнулась носом ему в грудь, в район ключиц. От Андрея пахнет — чем-то едва различимо ментоловым с легкой горчинкой. Это не аромат дорогого нишевого парфюма. Так пахнет мужчина, который без раздумий лезет в озеро, чтобы вытащить оттуда неуравновешенную женщину, испугавшуюся рыбы. Который один воспитывает двух сыновей. Который легко и естественно двигается под гитарные переборы и хриплый саксофон.
Марина с трудом перевела дыхание.
— Андрей… Скажи мне… У тебя с той… ничего не было? Она и правда приезжала к тебе только помыться? Или вы потом… куда-то… к ней? Не отвечай! — ей было дико стыдно за свои вопросы, но они жглись внутри. Так, будто это и в самом деле важно.
— Пришлось ее выставить с мокрой головой. Хорошо, что лето. Я ее до остановки подбросил, а потом на площадку поехал. Надо было.
Марина еще раз перевела дыхание. Зачем ему врать? Зачем ей это знать?! Зачем?!
— Тогда… Можно, я… Можно я буду… Можно я буду решать, как все будет? — выпалила под конец она.
Марина не увидела, а скорее почувствовала, как Андрей наклонил голову. Потом его рука поднялась, коснулась ее подбородка. Но голову Марина подняла сама. Чтобы задохнуться от его темного взгляда.
— Хочешь быть у руля? — у нее не нашлось слов, только кивок. — Это же не означает, что в какой-то момент времени ты достанешь из тумбочки наручники и страпон?
Марина не сразу поняла, о чем он говорит. А потом даже прыснула от неожиданности. У Андрея все же удивительный талант — сначала вводить ее в состояние несвойственной ей мечтательности, а то и вовсе
томления — а потом парой слов все это рушить.— Нет. Ничего такого у меня нет. Но если ты настаиваешь…
— Не настаиваю, — а потом он шагнул назад, быстро и ловко расстегнул остатки пуговиц, стянул с плеч рубашку. — Тогда все. Я весь в твоем распоряжении и жду указаний. Только…
— Что? — спросила Марина пересохшими губами. Когда мужчина с такими плечами и такой грудью, с такими темными глазами и вспухшими губами говорит тебе «Я весь в твоем распоряжении», в голове внезапно пустеет, а внизу живота так же внезапно тяжелеет. Где-то убыло, где-то прибыло. Так что ты там хотел сказать, что?!
— Если я имею право высказать пожелание, сними с меня штаны. Пожалуйста. Чувствую, недолго им осталось.
Эти слова стали последней каплей, после которой взрослая адекватная женщина исчезла. А на ее месте появилась сексуально ненасытная фурия.
Ты пробудил это, Андрей Лопатин. Так что теперь держись!
Андрей не понимал — да не хотел разбираться — что переменило настроение Марины. Главное, что это перемена произошла! И от ее действий он накалялся с каждой секундой. До кровати они таки добрались, и его просьбу насчет штанов Марина исполнила. Стало легче, но не то, чтобы очень. А еще сильно мешала ее одежда. Давай, мы сравняемся, а? Уже очень хочется посмотреть. А то я в прошлый раз ничего толком не рассмотрел, а сейчас прямо хочется очень. Я буду только смотреть, честно. И не буду лапать, пока не разрешишь.
А ты разрешишь.
Вся его концепция рухнула сразу же. Инициативная женщина — это, оказывается, очень круто. Но когда она, стянув с тебя штаны, садится на кровати, разведя колени и вскинув гриву светлых волос, кто-то в твоей голове внезапно выключает свет разума. Андрей хотел ее раздеть? Он не собирался ее лапать?!
Да щас же! Вот прям щас!
И с хриплым рыком он запустил пятерню в вырез ее топика.
Ля, какая! Упругая, прямо под руку. Андрей точно с Мариной уже занимался сексом?! Может, у него перед лицом махнули устройством для стирания памяти — как в «Людях в черном»? Иначе с чего бы его так накрывало?! Он, как школьник, сопя от нетерпения, тискал, лапал, мял ее груди прямо под кофточкой. Под тихие стоны Марины, которая никак не противилась этому почти подростковому безобразию.
А потом вдруг резко толкнула в грудь, так, что его ладони сами собой выскользнули из-под топика. Эй, ты чего?! Ты же не скажешь, чтобы я остановился?! Да я же пошутил!
— Ты обещал… — она говорила с паузами, полными шумного дыхания. Из-за выреза топика виднелся край соска. — Ты обещал… слушаться!
Серьезно? Обещал?! Ладно. Не сводя взгляда с ее груди, Андрей откинулся назад. Закинул руки за голову.
— Раз обещал — пожалуйста. Приступай. Я весь твой.
Фраза «Я весь твой» еще хуже чем «Я весь в твоем распоряжении». Потому что ты почему-то берешь — и вдруг безоглядно веришь в то, что это правда. Что он и в самом деле — весь твой. И желание срочно, сию секунду присвоить — затмевает все.
Она велела Андрею слушаться, поэтому развеваться приходится самой. Да и неважно это уже, сама — так сама! Хотя и вспомнить не смогла, когда она вот так вот — сама.
Одежда полетела на пол. Марина еще успела заметить его совсем-совсем темный восхищенный взгляд, но он согрел ее только по касательной.