3.Недели по Троице 1-17

Притча эта сказана была Спасителем по поводу одного вопроса апостола Петра. Слушая божественное учение о бесконечном милосердии и всепрощении Отца небесного и понимая это учение как высший закон и для отношений людей между собой, апостол Петр пришел в некоторое смущение. Ему казалось, что учение его божественного Учителя сильно расходилось с теми правилами, в которых он воспитался с детства. По обыкновенному иудейскому правилу полагалось прощать обидчику три раза, после чего предоставлялось полное право подвергать его всем суровостям законной кары. Учение нового Учителя, по-видимому, не согласовалось с этим. Как же было понимать его? Можно думать, что вопрос обсуждался между апостолами, и так как они не пришли ни к какому решению, то и поручили Петру спросить Учителя. Улучив надлежащую минуту, Петр спросил: "Господи, сколько раз прощать брату моему согрешающему против меня? до семи ли раз?" Ему не хотелось сказать: "до трех ли раз," так как этим слишком суживалось бы само милосердие, и потому он к трем прибавил еще четыре раза, быть может, умственно слагая при этом цифры в известном изречении пророка Амоса: "за три преступления Едома и за четыре не пощажу его" (1:11). Каково же было его удивление, когда божественный Учитель отвечал, что прощать следует не до семи только, а до седмижды семидесяти раз. Это значит, что прощать в сущности должно всегда, каково бы ни было нанесенное оскорбление. Таков закон Христовой любви, потому что любовь бесконечна. В пояснение этой истины Господь и произнес содержащуюся в евангельском чтении притчу, желая наглядно показать ею, как необходимо для человека прощать своему ближнему всякое оскорбление, как бы оно ни было велико, потому что никакое прегрешение ближнего против нас не может равняться величию и наказуемости наших долгов перед Богом. Так как Бог по Своему божественному милосердию оставляет нам наши прегрешения против Него, хотя эти прегрешения ни каким образом не могут идти в сравнение с прегрешениями ближних против нас, то мы тем более обязаны прощать своим ближним и не мстить им или не взыскивать с них. [860]

860

Дальнейшее объяснение притчи заимствовано из беседы Дмитрия, архиепископа Волынского.

Царство Небесное подобно царю, так начал Господь свою притчу. Т. е. царство Божье во многом похоже на земные царства человеческие, — без сомнения, потому, что оно есть первообраз всех царств человеческих, и последние тем лучше и совершеннее, чем ближе уподобляются первому. Царство Божье есть Святая Церковь Христова, ныне воинствующая на земле, но потом долженствующая явиться Церковью торжествующей и славной, вечно блаженным царством Бога и Христа Его. Как в царствах земных есть царь и есть подданные, так и в царстве Божьем есть Царь и Глава — Господь наш Иисус Христос, Которому присуща всякая власть на небе и на земле, Который посему есть Царь царствующимх и Господь господствующих, и Ему подобает царствовать, доколе положит всех врагов Своих у подножия ног Своих. Есть и подданные, — это мы, верующие в Господа Иисуса Христа, созданные Им из праха земного, искупленные Его честною кровью от вечной погибели и за то обязавшиеся, при крещении во имя Его, веровать в Него, как единого истинного Бога с Отцем и Святым Духом, любить Его от всего сердца своего и от всей души своей, почитать и поклоняться Ему, как Господу, Владыке и Творцу своему, повиноваться и служить Ему со всем усердием и ревностью во все дни жизни своей. В царствах земных есть законы и постановления, которыми определяется круг и указывается порядок действий и отношений всех подданных к предержащей власти царя и между собой взаимно. Точным и усердным исполнением этих законов подданные снискивают благоволение своего царя, а нарушением и преступлением их навлекают на себя его гнев и наказание.

И в царстве Божьем есть священная богоданная книга Завета, которая, открывая нам Божью волю, излагая святые и животворные Господни заповеди, учит тому, как нам вести себя и в отношении к Царю своему, Господу Иисусу Христу, и к ближним нашим, членам того же благодатного царства, чтобы заслужить милость и благоволение Царя царствующих, и не подвергнуться Его гневу и наказанию.

Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. В царствах земных царь требует по временам отчета от своих подданных в исполнении возложенных на них обязанностей и в совершении порученных им дел. Так и в царстве Божьем Господь потребует от нас отчета во всех помыслах и желаниях, словах и делах наших. Для этого Он предустановил от века страшный и славный день суда и воздаяния, и "всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое" (2 Кор.5:10). Но и прежде этого страшного суда Господь потребует от нас отчета после смерти нашей, когда душа наша, разлучившись с телом, явится в мире духов, когда по делам ее суждено ей будет или во светлостях святых или же в мрачной темнице духов ожидать последнего Божьего суда, последнего определения участи своей на всю вечность. Подданные земного царя не знают наперед, в какое именно время им приведется давать отчет перед царем своим, ибо это зависит от воли царя, который захотел — сам, без всякого стороннего побуждения — сосчитаться с рабами своими; тем паче во всякое время должен быть готов к отчету раб Христов, ибо не ведает, "в который час Господь ваш приидет" (Мф. 24:42).

"Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов." Не воздавая должной дани царю, не исполняя своих обязанностей, не делая того, чего требует воля царя, подданный становится должником перед ним, и чем дольше поступает таким образом, тем более возрастает и увеличивается его долг. Несчастный, о котором говорится в притче, был должен тьмою талантов, — сумма, по древнему счету, чрезвычайно большая, долг совершенно неоплатный. Так и подданный Царя небесного, гражданин благодатного царства Христова, если не исполняет того, чего требует от него закон Божий, становится должником перед Богом, и чем долее живет во грехах, тем неоплатнее становится его долг. И кто из нас может думать, что он менее должен перед Божьим правосудием, нежели этот, упоминаемый в притче, должник перед своим царем? Кто не должен применить к себе того суда, какой произнес над ним царь?

"Он не имел, чем заплатить." И что отдал бы этот несчастный царю своему? Где нашел и чем приобрел бы такое сокровище, которое равнялось бы тьме талантов? Несравненно более велик и потому совершенно неоплатен долг каждого грешника перед Божьим правосудием. Чтобы он ни сделал потом доброго, никогда не сделает больше того, что обязан был сделать по закону Божьему, а грех — все остается и останется навсегда грехом, долг останется долгом — невознаградимым ничем, и уплатить долга греховного нет у нас ни возможности, ни средств.

"А как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить," т. е. повелел лишить его всего имущества и отдать в вечное рабство со всем его потомством. Так и земные владыки не терпят и не могут терпеть таких подданных, которые, не исполняя своих обязанностей, оставаясь праздными тунеядцами обременяют собой общество — тем более таких, которые, нарушая общественные законы, вредят всему обществу. Может ли быть терпим в царстве Божьем человек, который своими грехами и беззакониями, своевольным преступлением заповедей Творца своего и Господа, сколь оскорбляет Его отеческую любовь и правду, столь же омрачает собой светлое царство Божие, вредит всему христианскому обществу, внося в него соблазны и развращение? Посему-то Божье правосудие лишает грешника всех духовных сокровищ, которыми любовь Божья наградила человека, созданного по образу Божьему и воссозданного во Христе на благие дела, отчуждает его от наследия вечной жизни и предает рабству диавола и собственных его страстей.

Но, по бесконечной любви и милосердию Отца небесного, нам дарована возможность обретать оправдание и спасение в Иисусе Христе, единородном Сыне Божьем, который "искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою" (Гал. 3:13). Нам следует только с живой верой и искренним раскаянием и твердой надеждой обратиться к Божьему милосердию, как обратился помянутый в притче должник к милосердию своего царя.

"Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу." Для неоплатного должника нет другого средства избавления, как прибегнуть к милосердию заимодавца; для безответного преступника нет другого прибежища, кроме молитвы о помиловании. Так и поступает несчастный должник: он падает к ногам господина своего, просит его снисхождения и милости, умоляет его: потерпи на мне. Так надобно поступать и нам грешным, если желаем избежать достойной казни по грехам нашим. Каждый грех ужасен первее всего тем, что оскорбляет величие и святость Божью, Его бесконечвую любовь и правду, нарушает закон, которым держится весь порядок мира нравственного, возмущает мир и покой царства Божьего. В этом отношении мы не можем сделать ничего для удовлетворения правде Божьей, умиротворения царства Божьего, для восстановления попранного нами закона нравственного мира, для исправления беспорядков, вносимых грехами нашими в мир Божий. Один Господь Иисус Христос Своими страданиями за наши грехи, Своей крестной смертью и воскресением мог совершить все это, "умиротворив… Кровию креста Его, и земное и небесное" (Кол.1:20). Посему одна только живая вера в Господа Иисуса Христа, пострадавшего за грехи наши, одно живое упование на силу крестной смерти Его, одно искреннее раскаяние в грехах своих, одна молитва сердца сокрушенного и смиренного могут снять с нас эту тяжкую вину грехов наших и безвозмездно оправдать нас Христовой благодатью.

Несчастный должник обещает царю уплатить долг свой: потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Очевидно, что это для него невозможно. Этим обещанием он хочет только выразить свою готовность употребить со своей стороны все, чтобы впредь не только не увеличивать долга, но возвращать по возможности и прежние долги. И это необходимое условие для каждого кающегося и ищущего оправдания и помилования грешника. Без твердого намерения отвратится от греха навсегда, не оскорблять Божьего величия новыми беззакониями, не возбуждать на себя гнева Божьего новым преступлением Его святых и животворных заповедей, покаяние наше было бы неискренне, обращение к Богу — лживо, молитва о прощении и помиловании — недостойна милости. С другой стороны, если мы не можем ничего сделать для правосудия Божьего для искупления своих грехов, то должны переносить, со смирением и покорностью воле Божьей, многоразличные скорби и бедствия жизни, как праведное наказание за грехи наши. Для этого-то и заповедуется нам взять крест свой и идти во след Господа Иисуса Христа.

"Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев" (сумма весьма малая, а в сравнении с тьмою талантов, совершенно почти ничтожная), "и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен." Не так ли поступаем и мы, когда помилованные Отцом небесным во Христе Иисусе, оправданные безвозмездно благодатью Божией от безмерного множества грехов наших перед Богом, гневаемся и злобствуем и за малые оскорбления, причиненные собратом нашим, преследуем и язвим его всеми средствами, готовы мстить ему до самой смерти, не находим довольно слов, чтобы выразить свою обиду, чтобы очернить и обвинить обидевшего? A забываем о том, сколько раз и как тяжко сами оскорбляем других и словом и делом, и как злосчастна была бы наша участь, если бы все когда-либо оскорбленные нами захотели мстить нам таким же образом.

"Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе." Казалось бы, как не вспомнить при этом жестокосердому рабу, что он и сам был теперь же в положении неоплатного должника не перед равным себе рабом, а перед самим царем своим Господом, но был помилован и прощен? Но злопомятство и мстительность заглушают в человеке все чувства человеческие и делают его зверем. "Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга." Т. е. за малый долг подверг его тому же самому наказанию, на которое осужден был сам за целую тму талантов, и от которого безвозмездно избавлен, по единому милосердию царя своего.

Но такая бесчеловечная жестокость раба лукавого к несчастному своему собрату тотчас сделалась известной царю. "Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее." Так, и наши взаимные поступки друг с другом, и наши злопамятные помыслы и чувства ведомы Сердцеведцу Богу. Святые ангелы, неотступные приставники наши, с болезнью и прискорбием видя жестокость нашу друг к другу, возвещают о том перед лицом Отца небесного. И не только злое дело мстительности, но ни один злобный помысл на брата своего, ни одно гневливое и злостное движение сердца не утаится от всевидящего Божьего ока, и никто и ничто не сокроет нас от Его карающего гнева.