33 квадратных метра. Рэкет
Шрифт:
– Тань, ну я же не знал, что в ведре самогон!
Мама в сердцах бросила тряпку.
– Ты ничего умнее придумать не мог? Скажи ещё, что в водопроводе водка течёт!
– Ты что, мне не веришь?!
– папа был оскорблен до глубины души.
– Да я тебе сейчас докажу! Где ведра?
– Откуда я знаю?
– мама пожала плечами.
– Пропали!
– Как так пропали?!
– папа зло прищурился на заходящее солнце.
– Самогон бесследно не пропадает!
Он понюхал дверной косяк, затем опустился на колени, обнюхал крыльцо и очень быстро напал на след, уходящий в кусты.
– ...Найду!
– бормотал папа, уползая по следу в заросли смородины.
– Заодно поправлюсь...
15.
Зеленый коридор, по которому полз папа, неумолимо приближал его к бандитскому логову. Мог ли Сергей Геннадьевич предполагать, что по пятам за ним ползет один из активных членов местной преступной группировки?
– Так, - бормотал Андрон, вглядываясь в ползущую впереди фигуру, - среднего роста, волосы прямые с проседью. На ногах - тапочки. Точно, он!... Кого-то он мне напоминает...
У забора папа наткнулся на ведро и остановился.
– Ого! Второго-то уже нет!
– сказал он, поднимась и отряхиваясь.
– Лихо кто-то погулял! Ну ничего, я не лошадь, мне и одного ведра хватит!
Однако не успел он снова склониться к ведру, чтобы сделать хороший глоток, как позади него выросла массивная фигура рэкетира и накинула на шею веревку.
– Делиться надо!
– проверещал подозрительно знакомый голос.
Некоторое время юный бандит и его жертва шумно топтались на одном месте, пока кто-то из них случайно не задел ногой ведро. Оно коротко звякнуло, опрокидываясь. Папа и сын замерли. Самогон волной разбежался по траве и ушел в землю, неся ощущение праздника в кротовьи норы.
Медленно-медленно преступник и жертва повернули головы и впервые взглянули друг другу в лицо. Сейчас же душераздирающий нечеловеческий вопль разнесся над дачным поселком. Но поселок уже начинал привыкать к воплям.
16.
В сумерках по улице мимо звездуновской дачи шел небритый тип в черных очках, с золотой цепью на шее и перстнем-гайкой на пальце. Это был крестный отец и глава местной преступной группировки (из двух человек) по кличке Миха. На ходу он строил далеко идущие планы:
"Вот возьмем бабки, и подамся в город. Андрон пусть дачи контролирует, а я наберу пацанов посмышленее, да пройдемся по ларькам. Только надо будет кликуху сменить, чтобы местные не возникали. Скажем, буду теперь не Миха, а Михась! Гениально!"
Из-за забора послышался тихий свист.
Новоокрещеный Михась остановился.
– Андрон, ты?
За забором завозились.
– Угу.
Миха подошел ближе.
– Деньги взял?
– Угу, - повторил голос.
– Давай половину!
Миха перегнулся через забор, протянул руку. Неожиданно могучая сила оторвала его от земли и одним махом перетащила с улицы в огород. Оттуда сейчас же донеслись глухие удары, визги, хруст разбиваемых очков, зубовный скрежет. Время от времени в воздухе мелькали ноги в модных корочках, веревочные петли и грязная мешковина. Наконец, над забором показались головы Сергея Геннадьевича и Андрюши.
– Я ему покажу преступную группировку!
– сказал папа, вытирая пот.
Они с сыном еще попинывали что-то повизгивающее, когда со стороны улицы к забору подошел участковый инспектор лейтенант Мегро.
– Кабанчика режете?
– спросил он, глядя одним глазом на папу, а другим - на сынулю.
– Ну что вы!
– радостно засмеялся папа.
– Пока только гладим!
– А!
– участковый понимающе улыбнулся.
– Ну, будете резать - меня позовите!
– Обязательно позовем!
Папа помахал вслед удаляющемуся милиционеру и повернулся к сынуле:
– Ну чего встал?! Раздувай утюг!
К О Н Е Ц