40 градусов
Шрифт:
Ловля хариуса – это был пунктик Порсева. Раз в месяц он обязательно учил радиослушателей, как ловить хариуса. А еще, подхалтуривая, постоянно публиковал на эту тему статьи в газетах.
– Спасибо, Коля, – грустно ответил я. – В другой раз. Может, в избиркоме ошибку не заметят.
В избиркоме и впрямь бумагу приняли. Начались предвыборные будни. Рассчитывать приходилось только на себя и кучку соратников. Я бродил по квартирам избирателей, рассказывал о себе, раздавал книжки со своими стихами.
В день выборов за меня проголосовало меньше трехсот человек. Это примерно одна сотая избирателей округа. Победил главврач кардиоцентра. Его поддерживала областная власть, у него было очень много денег, а лозунг гласил: «Доверили сердце – отдадим голос».
Коля Порсев голосовать не ходил. Ему было некогда.
Процесс и результат
Человек, прилично употребляющий, относится к своему самочувствию трепетно, по-хозяйски. Надо все взвесить и все отмерить, чутко оценить возможный результат.
Это забота важная, общественно значимая. Ведь большинство пьяных драк и прочих неприятностей происходит именно по причине недо– или передозировки. Сколько семей поломано из-за лишней рюмки, сколько судеб – из-за нехватки водки!
Как-то решили мы с папой достойно встретить очередной Новый год.
Естественно, встал вопрос: сколько нужно спиртного, чтобы ночь прошла не зря.
Денег у нас было всего ничего. Завязался спор: брать качественную, настоящую водку в небольшом количестве, или брать «паленую», но много. В то время ею торговали в каждом подъезде.
Риск остаться неудовлетворенными существовал в обоих случаях. Победила надежда на то, что бутлегеры хотя бы ради праздничка вспомнят о совести и не станут разбодяживать спирт до неприличности.
– В первом подъезде хорошую «паленку» продают, – говорил папа. – Ни одного отравления. Правда, дурь от нее всякая в голову лезет, сознание вышибает начисто, но это ж сколько надо выпить! У нас и денег столько нет.
Мы сходили в первый подъезд и приобрели шесть разномастных бутылок «паленки».
По телевизору начался праздник.
Мы глядели на энергично прыгающих, самозабвенно радующихся звезд эстрады и пытались приобщиться к их веселью. Не получалось.
– Как-то искусственно они хохочут, – задумчиво сказал папа. – В газете писали, что для всех этих «голубых огоньков» было куплено пять вагонов шампанского. Может, не повезло им с шампанским-то. В последнее время наши рационализаторы уже и шампанское научились подделывать.
Нас продолжал занимать вопрос качества напитка из первого подъезда. Мы методично наливали и прислушивались к организму. Он молчал. Только во рту стояло послевкусие, как будто мы наглотались
горелой резины.Когда впустую была выпита четвертая бутылка, стало ясно, что праздник не удался и надо спасать ситуацию. Телезвезды, чувствовалось, тоже не рады уже были брызгам шампанского. Потухли как-то, пели уныло, улыбались заученно.
Мы были в более выгодном положении – на свободе. Когда «паленка» подошла к печальному концу, папа достал заначку, пересчитал деньги. Теперь решено было брать настоящую водку, невзирая на дороговизну. В это время суток она имелась все там же, в первом подъезде.
Две бутылки доброй сорокаградусной доставили нам истинное наслаждение. Мы не только досмотрели выматывающий душу концерт, но сумели осилить обе серии «Иронии судьбы» и одну серию «Чародеев». К шести утра папа уже в полный голос подпевал киногероям, а я выигрывал у него в шахматы, чего отродясь не бывало.
Стало нам светло и спокойно, как бывает в самом начале хорошего, многообещающего застолья. Тем прискорбнее был факт окончания вторично купленной водки. Он воспринимался нами как преступление против человечества.
– В конце концов, мы ни в чем не виноваты, – сказал я. – Многие спорят, что важнее – процесс или результат. Лично мне кажется, что главное – не победа, главное – участие.
– А денег-то больше нет, – напомнил папа.
Не в нашем характере было предаваться отчаянию. Мы принялись обшаривать карманы многочисленных имевшихся в доме пиджаков, курток и ветровок. И упорство привело нас к успеху. В скором времени набралась горка мелочи, которой вполне хватало на четыре бутылки «паленки».
«Точка» в первом подъезде жила наполненной, оживленной жизнью. Заветная дверь не закрывалась: то и дело входил и выходил деловитый, озабоченный, сосредоточенный народ. Умы празднующих занимались нелегкими математическими расчетами.
Знакомый резиновый привкус окрасил новогоднее утро в несколько индустриальные тона. «Паленка» пилась тяжело, через силу, просилась обратно, но, удержанная внутри, растворялась в организме бесследно и безрезультатно.
Мы сидели на кухне, а под столом выстроилась батарея пустых бутылок.
– Нет, на каком-то этапе мы с тобой промахнулись, – глядя на них, сказал я. – Это ж надо, сколько денег на ветер.
– Ничего, – успокоил меня папа. – В первом подъезде пустую тару на полную обменять можно. У нас тут, пожалуй что, и на бутылку настоящей водки хватит.
Наши организмы дружно поднялись и празднично зазвенели стеклянной тарой.
Слово и дело
Подумать только, лет двадцать назад слово «террор» было в диковинку.
Все, что им обозначалось, казалось страшно интересным. Наверное, потому, что им обозначалось все, что угодно.