40 ночей с монстром

Надо же было такие глюки словить!

Будто из него другой облик полез наружу.

А меня саму как к земле пригвоздило, не шевельнуться. Дышать и то проблематично стало. Все нервы натянулись в ожидании неизбежного. И при этом всё закончилось также быстро, как началось, лучше всего доказывая, что я кукушкой поехала на фоне стресса.

Вот и сейчас. Тоже ехала. Ведь не видела его. Но отчётливо уловила, когда он остановился возле двери в ванную комнату, не спеша заходить. То ли давал мне время осознать его присутствие, то ли…

Дверь в ванную распахнулась, и на пороге показалась его массивная фигура. Полностью обнажённая.

Я, как открыла рот, чтобы возмутиться, так и не закрыла, зависнув на рассматривании его совершенно нагого тела. А оно, блин, и впрямь совершенное. Лучше, чем у любого спортсмена или танцора, с кем мне доводилось общаться на тренировках в спортзале.

Высокий, широкоплечий, массивный, с кубиками пресса на животе, но не перекачанный. Идеальный настолько, что трудно дышать. Хотя тут больше дело в его возбуждении. Неприкрытом и тоже огромном. Я ненароком задумалась, как он вообще его помещает в девушек. И выживают ли они после такого…

Впрочем, нет. Последнее знать точно не хочу.

Да и забылись мои странные мысли почти сразу. Как только он переступил порог ванной. А вместе с ним в ярком свете бра стало заметно то, что не увидела раньше.

– Ты… – голос резко охрип, а взгляд так и прикипел к его рукам.

А те…

Полностью в крови. По самые локти. В прямом смысле этого слова.

Будто он окунул их в бочонок с алой краской, а та так и застыла на них несмываемым слоем.

Самое смешное, ещё несколько часов назад я бы вполне поверила в такую версию. А теперь… после случившегося…

Ни хрена это не краска!

И что-то мне подсказывало, в отличие от меня, он, если и убил кого, то далеко не потому, что пришлось защищаться.

Он вообще не похож на того, кому нужно защищаться. От кого бы то ни было. А значит…

Что это значит?

– Скажи, что ты просто прирезал поросёнка, – попросила жалким шёпотом.

Не то чтоб мне не было жалко поросёнка, но это почему-то пережить казалось всё же легче, чем осознание того, что он убил подобного нам – человека.

На мой вопрос мужчина лишь знакомо ухмыльнулся.

– Не ем свинину, – опроверг, в два шага оказавшись совсем близко.

Не. Ест. Свинину.

То есть, реально кого-то убил?

Как я совсем недавно…

Невольно отступила от него подальше в угол душевого отсека. Благо ванная комната позволяла. Была размером реально с целую комнату. Здесь около шести человек могли свободно разгуливать при желании, не боясь столкнуться друг с другом. Если бы не стоящий передо мной. Он один стоил как минимум троих среднестатистических мужчин. Подавлял не только своими габаритами, но и аурой. Особенно сильно это бросалось в глаза среди светлого обрамления ванной. Он сам, как кусочек тьмы, вышедший на прогулку в дневной час. Слишком несуразно смотрелся в такой хоть и дорогой, но довольно простой обстановке. Или это я от страха так остро воспринимала его присутствие рядом. Не важно. Пусть только не приближается ко мне.

Сказала та, кто изначально как раз сама не только вернулась, но и приблизилась к нему. Даже обнять умудрилась.

Но у меня есть оправдание: я была не в себе!

А вот он… вполне осознаёт, что делает.

И это куда хуже.

– Говядину, телятину, курицу? – предположила в последней надежде.

Которая разбилась о его очередную ухмылку. И тяжёлый взгляд. И я только сейчас поняла, что всё то время, что сама пялилась на него, он делал то же самое, так как от его такого неожиданного появления я банально забыла, что и сама до сих пребываю в неглиже. Как и о том, что нахожусь в душе, а сверху льётся вода. Вновь розовая, но на этот раз не из-за меня. Отодвинуться бы, да только некуда. За спиной угол, впереди огромное мужское тело. Не обойти.

Бросила беглый взгляд в сторону столешницы с двумя умывальниками, где на самом краю лежало так нужное мне полотенце, а рядом – нож. Слишком далеко от меня. И всё, что мне осталось – сильнее вжаться в стену, в ожидании того, что желтоглазый станет делать дальше. С учётом, что уходить он точно не собирался. Да и пришёл явно не просто так в этом своём состоянии. Уж точно не для того, чтобы одни ручки помыть.

Невольно сглотнула, стоило только представить, зачем он здесь.

А ведь сама к нему вернулась. Точнее ноги принесли. Да и не знала я, к кому ещё после такого идти. А он своего рода проверенное зло. Отпустил ведь.

И зря я об этом вспомнила.

Снова стало больно, обидно и неприятно.

Он ведь прекрасно знал, что меня ждёт, там, за воротами его поместья. Знал и отпустил.

Поиздеваться так решил?

Или ему действительно всё равно, на что обрекал меня, отпуская?

Скорее всего.

Это я… наивная. Верю непонятно во что.

Когда они все здесь…

Людей дарят друг другу!

И более того – поубивать готовы друг друга ради незнакомой девушки.

Дефицит у них тут с ними что ли?

Но если и так, я-то здесь причём?

Я не напрашивалась к нему в гости. И на всё остальное – тоже. Не нужна, пусть вернёт домой. По-нормальному. А не вот так: с глаз долой. В конце концов, это ведь он принял меня, как свой подарок, вот пусть и несёт ответственность за меня, как положено.

И, боже, о чём я думаю?

В момент, когда стою голая перед не менее голым мужиком, у которого член на все двенадцать часов вызывающе направлен…

Это всё нервы, не иначе.

Сбоят.

– Будешь и дальше смотреть на меня, будто вместо поросёнка в таком случае я собираюсь съесть тебя, я тоже об этом реально задумаюсь, – добавил мужчина, уперев ладонь в стену аккурат рядом с моей головой.

– А ты ешь людей? – ужаснулась в который раз за день.

Честное слово, я, после всего пережитого, готова поверить во что угодно! И в таком случае даже не знаю, что хуже: быть изнасилованной или съеденной.

– Тебя бы я точно съел, – непонятно чему развеселился собеседник, склонившись совсем близко, с шумом втягивая в себя воздух.

Чем знатно напряг.

Опять этот жест!

– Это что-то значит?

– Это?

– То, что все меня нюхают, лижут и кусают?

На его губах расцвела новая насмешка.

– Ты хорошо пахнешь, – пояснил, выдержал паузу, а затем прищурился. – Кто именно – все?

– Ты, охранник перед моим уходом, потом тот старик, теперь опять ты.

И кажется, я снова начинаю впадать в истерику.

– И что, вот прям облизал и укусил? – поинтересовался почему-то теперь уже мрачно. – Старик. Охранник.