40к хемо-псов и летописец

– НЕ ПОДХОДИТЕ!!! У НАС ПРИКАЗ ОТКРЫВАТЬ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ!!! ЛЮБОЙ КТО ПОЯВЛЯЕТСЯ ПО ЭТУ СТОРОНУ – НАШ ВРАГ!!! – закричали гвардейцы, которые знали о том, что велись переговоры.

– Нам идти некуда! Если останемся там, то передохнем с позором! – крикнул я в ответ, после чего обернулся к своим псам и другим прибившимся бойцам. – Чтобы не случилось не стреляйте и даже оружие в их сторону не поднимайте. Мы идём!

И без страха я вышел первым, подняв пустые руки. Даже лазгана за спиной не было, только револьвер с пустым барабаном в кобуре на груди.

– Именем Императора! Я приказываю вам развернуться и удерживать позиции! – тем временем на этот участок уже прибыл комиссар, что возглавлял оборону.

Гордый, статный, в своей фирменной фуражке и болт-пистолетом в руке. Блестела позолотой рукоять его цепного меча. Да уж... какие шансы, что комиссар не станет расстреливать хемо-псов, зная что их полк по большей части не просто дезертировал, а перешёл вообще на сторону Хаоса? Но видно и ему патронов жалко, как и видя всё это... в глубине души он понимал, что есть вероятность, что мы сохранили верность.

Однако и рисковать он не мог, потому все укрытия ощетинились стволами и примкнутыми штыками. Один его приказ и нас обрушится шквальный огонь. Но я продолжал медленно идти вперёд, как и за мной начали выходить один за одним другие выжившие.

– Ни шагу дальше! – рявкнул комиссар и махнул рукой одному из бойцов, после чего туннель осветила вспышка и раскалённое пятно оказалось в двадцати сантиметрах от моей ноги.

– Не стрелять! – тут же обернувшись рявкнул я псу, который шёл за мной и готов был выстрелить в ответ. – Ни в коем случае!

Постояв немного, переведя дух, я пошёл дальше, обойдя пятно и наплевав на угрозу. Напряжение росло, мы даже оружия в руках не держали, как и даже самый простой солдат понимал простую истину – держать оборону лучше, когда вас больше. Тут как бы гением стратегии или тактики быть не нужно. Тем более среди нас вдруг появились и другие гвардейцы, не из савларского полка.

– Боже-Император... я не хочу вас расстреливать! – кричал комиссар, уже сняв предохранитель с болт-пистолет. – Я не могу вам доверять! Идите и сражайтесь с общим врагом в другом месте, если вы действительно верны Терре!

– Я верен своим солдатам, которых высланные с Терры командиры предали! Я верен псам, которые лили кровь, хоть вы всегда и стреляли им в спину! И я бы рад занять оборону в другом месте, да времени нет! Они уже идут, а у нас на пятерых одна батарея для лазгана! Нас перебьют как собак!

Нервы были на пределе, никто не хотел начинать бойню, все понимали, что победителя в ней не будет. В такой ситуации нельзя было враждовать, но и комиссар не мог отступить. Мы же продолжали идти, намереваясь зайти на позиции первого эшелона их обороны, основного, ведь остальные ещё готовились. Если бой начнётся внутри их позиций... это будет крах вообще всего.

И сжались тонкие губы комиссара, натянулась матёрая кожа на его лице, после чего он вскинул болт-пистолет и сделал выстрел сам. Болт пролетел так быстро, как и должен. Едва не угодил мне прямо в лицо, пролетев рядом со щекой. А затем без чувств упал пёс позади меня с разорванной головой.

– Нет! – снова рявкнул я, встав полубоком к позициям лоялистов. – Даже не думайте! Никто из нас не выстрелит ответ! Никто!

Не знаю были ли я хорошим лидером в действительности, имел ли настоящие перспективы стать капитаном или поднять даже выше, как мне постоянно советовал Циклоп. Но в этот момент несмотря на пущенную кровь все кто шёл за мной послушали мой приказ. Ни одного выстрела в ответ не прогремело, не давая начало бойне.

– Хотите нас убить – стреляйте! Мы умрём здесь, от ваших рук, а не от рук еретиков, – произнёс я, вновь встав лицом к лоялистам. – Выбор за вами: довериться нам и сражаться вместе или... убить нас здесь всех, как собак. Решайте, солдаты... решайте храбрые гвардейцы. Только вы знаете, какое решение правильное.

Я уже не кричал, ведь эхо моих слов и так хорошо проносилось через туннель. И обращено оно было не к комиссару, лицо которого не изменилось, в отличие от его взгляда. Он понимал на что я делаю ставку.

– Расстреляйте всех, кто пройдёт дальше первой линии колючей проволоки, – произнёс комиссар, говоря о расстоянии в двадцать пять метров.

– Прошу заметить, что это не самое мудрое решение, – произнёс гвардеец, что недавно делал выстрел мне под ноги.

– Ты будешь со мной спорить, лейтенант? Считаешь, что в таких условиях у нас есть право доверять им? На кону стоит судьба всех нас. Да, мы не выживем, никто не выживет. Но у нас есть все шансы умыться кровью врагов, уйдя так, как полагается каждому гвардейцу.

В это же время я уже снимал с себя свой плащ, укрытый лохмотьями, чтобы бросить его на проволоку. Многие из них сейчас впервые видели хемо-пса без тряпок. Жаль выглядел я жалко, ведь панцирь мой был потрёпан знатно, а где-то помимо крови врагов была и моя собственная.

– Открыть огонь! – рявкнул комиссар, но вдруг осознал, что гвардия медлит.

Глаза его расширились, это даже было похоже на приступ бешенства. Гвардейцы не слушали приказа комиссара, вестника воли Императора, прибывшего с самой Терры, чтобы стать примером для всех и не допустить падения во мрак солдат.

– Неужто и вы засланы к нам врагами Человечества? – не веря в происходящее спросил комиссар наставив ствол болт-пистолета на лоб лейтенанта.

– Прошу прощения, комиссар, но... если мы не можем доверять друг другу, то мы уже проиграли и сражаться смысла нет. Но если моё чутьё меня не подводит и по ту сторону я вижу таких же гвардейцев Императора, как и мы... то мы ещё можем очистить честь наши полков, которая была запачкана бездарными командирами, обманувшихся лживыми словами шпионов и еретиков.

– Я не допущу измены, пока я ещё жив, – рыкнул комиссар и палец его уже начал спускаться с затворной рамы на спусковой крючок.

Лейтенант же закрыл глаза, готовясь умереть. Лейтенант даже представить не мог того, что можно сопротивляться комиссару. Как-никак комиссар действительно был вестником самого Императора, являя собой образец самого ярого защитника Империума. Даже если он ошибался и наставлял на тебя ствол... ну, может в каких-то других полках другие бойцы и могли забить комиссара досмерти, но конкретно этот лейтенант был готов умереть.