40k способов подохнуть. Том 1

— Где я? — спросил я, надеясь что Тзинч снова мне всё объяснит.

Но он молчал, хоть и сам навеял этот сон. Он не хотел ничего говорить, ведь ему было выгодно, чтобы мой разум сам родил цепочку мыслей. Это было очевидно.

Я же начал оглядываться, переступая изуродованные тела. Помимо воинов астартес и простых смертных здесь были гигантские машины, титаны. Своей огневой мощью они могли сокрушать целые миры, а те что были чуть поменьше назывались рыцарями и сражались за человечество ещё в эпоху тёмной эры. Шедевры гения мысли механикуса тоже рвали гусеницами эту землю, мешая грязь с плотью. Ну и здесь же я увидел тела демонов, мерзких отродий варпа, внушающих тошноту и страх противоестественности даже после смерти.

— Никогда ещё в моей жизни победа не доставалась столь кровавой ценой, — раздался голос, но не Тзинча.

И хоть говорил не бог, как и криком его слова не являлись, но из-за них менялись потоки варпа, столь огромная воля пронизывала каждое слово. Сразу же я обернулся и среди пустоши, на горе из трупов увидел стоящего… полубога, именно это слово подходило лучше всего.

Ростом он был выше любого из астартес, огромный и сильный, закованный в броню, генераторы которой выкачивали всю теплоту вокруг и создавали тем самым ауру смертельного холода. В руках же его находился меч, лезвие которого после вкушения стольких жертв стало непроницаемо чёрным. Серый цвет брони, волчья пасть на знамени и стоящие вокруг космодесантник, все как один уставшие от битвы.

— Примарх и его легион. Император создал полубогов и вверил им легионы лучших воинов во вселенной, чтобы завоевать и объединить галактику, — произнёс голос Тзинча. — Император ненавидел нас. Он думал, что сможет одолеть Хаос, однако его планы с самого начала начали идти совсем не по его сценарию. Идеальный и самоуверенный, он поплатился за свою гордыню. А все те, кто не могут поверить в его способность ошибаться, платят кровавую цену по сей день, продолжая бессмысленной идолопоклонничество. Как иронично…

Леман Русс же продолжал стоять. Его неукротимый нрав был столь же известен как и сила. Однако в то же время он оставался одним из самых искренних и верных примархов. Да, с горяча он мог натворить делов, однако быстро остывал и обиду долго не таил. Это ставило его на ступень выше других закрытых и порой крайне эгоистичных полубогов, однако в то же время эта черта стала брешью в его душе.

Брешь же открылась именно здесь, когда была достигнута не столь уж и желанная победа, которую требовалось выковать любой ценой, поправ все прошлые идеалы. В этот день Леман Русс понял, что даже полубоги смертны и полны слабости, а Великий Крестовый Поход столкнётся ещё с множеством вызовов, которые поставят под угрозу существования самого Империума.

Однако все эти мысли быстро были загнаны в угол, ведь как верный сын Императора он не имел права сомневаться в действиях Отца. И поднеся левую руку к лицу, Леман Русс последний раз взглянул в медальон, после чего с гневом и горечью отшвырнул его в сторону.

— Только нам под силу справиться с этой задачей, — произнёс он, чтобы его слышал каждый.

И непоколебимая уверенность заполнила всю душу примарха, после чего и каждый легионер без сомнений двинулся за своим лидером, чтобы сделать то, что должно. Во благо Империума, во имя Императора, ради всего человечества.

Я тут же рефлекторно сделал шаг вперёд, подвергнувшись влиянию ауры примарха. Я даже слегка позабыл кто я и какая у меня цель, мне захотелось всё бросить и присоединиться к ним. Однако это странное наваждение быстро прошло, как только примарх вдруг повернул голову в сторону и боковым зрением посмотрел прямо на меня.

— Твою мать! — в ужасе воскликнул я и ударился головой о прикрывавшее меня дерево. — Он меня увидел!

Сердце моё продолжало колотиться, однако через десять минут я кое-как унял себя. Это же явно было прошлое или… будущее? Не суть важно, ведь медальон так или иначе находился в руках у меня. А значит не было ни одного вменяемого способа, чтобы он посмотрел на меня сквозь пространство и время. Нет, это был просто кошмар, пусть и крайне реальный.

— Прошлое, это было прошлое, — задумчиво произнёс голос в моей голове. — Собирайся, твоя цель ещё не выполнена. Медальон нужно доставить на алтарь.

— На какой ещё алтарь?

— Тебя это волновать не должно.

— Тогда я никуда не пойду.

— Ты понимаешь, что в моих силах превратить твою жизнь в нескончаемые адские мучения?

— В твою мелочность я охотно верю, однако стоит ли она потенциальной выгоды от того, что я отнесу этот медальон? Тебе проще будет объяснить мне всё.

— Один вопрос.

— Три.

— По рукам, — сразу согласился Тзинч, ведь изначально и планировал сойтись на трёх, как и дать награду за полученный медальона тоже собирался, пусть и не таким образом.

— Кому принадлежал медальон?

— Примарху.

— Зачем он тебе?

— Чтобы узнать, что случилось в тот день.

— Кто отравил наёмника, в тело которого я попал?

И тут Тзинч замолчал. Первые два вопроса его не удивили от слова совсем, как и то что задал я их максимально неграмотно, из-за чего полученные ответы давали крайне мало понимания общей ситуации. Однако третий вопрос пролетел словно ракета через тепловые ловушки. Этого Тзинч конечно же ожидал, просто далеко не в первую очередь.

— А ты не так уж и глуп. Либо всё же пытаешься учиться.

— Ты не ответил.

— Он отравил себя сам.

Таким образом я получил ответы сразу на два вопроса. Первое, что наёмник всё же умер и только после этого я попал в его тело. Когда сознание ещё только затухало. В прошлый раз было также. Пока что это всё можно списать на случайность, однако следующие перерождения всё покажут и докажут.

Второй ответ был прямой. Наёмник отравил себя сам. Мне с самого начала казалось это странным. Если меня хотели убить, то способов для этого было множество. После первой неудачной попытки должна была сразу следовать вторая. Я же находился на их территории, не имел никаких связей и кучу раз подставлялся. Однако повторного покушения не случилось. Да и как выяснилось, Виндория не такая уж и важная фигура в этой игре. Вероятно семья её просто сослала подальше, потому что на Терре от неё было больше проблем, чем толку.

— Ты уже знаешь почему он себя убил? — вдруг в голосе Тзинча появилась озлобленность, будто бы его задело моё поведение и то, что на один вопрос он всё же дал два ответа.

— У меня было только три вопроса, — спокойно ответил я, выбираясь из своего укрытия под деревом.

— Он убил себя, потому боялся, что кто-то заберёт у него это счастье. Мальчик из трущоб, он жрал крыс, убивал других детей, воровал и работал на бандитов, после чего и сам вступил на криминальную дорожку. В его жизни не было ни одного светлого лучика и с каждым днём он падал всё глубже на дно. Когда на него снизошла милость Виндории, он не мог поверить в это счастье… и не смог справиться с ним. Он понимал, что наступит день и этой избалованной суке он надоест. Поэтому он решил умереть не в грязи и нищете, а в дорогой постели, рядом с прекрасной женщиной, ведь возвращаться обратно на дно после такого взлёта было бы куда болезненнее.

— Ага, как скажешь, — отмахнулся я, после чего выпрямился и отряхнулся. — Куда идти?

— На восток. К шахтам.

Тзинч выкатил эту тираду по одной простой и крайне мелочной причине, чтобы задеть меня. И у него это в принципе получилось, как и освежить память Лекса, ведь после рассказа эти моменты всплыли в моём разумом само собой. Да, он был мразью, но мне всё же было его жаль. И пожалуй именно жалость являлась самым опасным и болезненным чувством, которое и стало моим наказанием за дерзость.