40к способов подохнуть. Том 8

Однако углубившись в историю появления Воющих Баньши, я обнаружил интересную деталь. Да, они были воплощением ярости Кхейна, олицетворяли его скорость, быстроту и пугающих лик. Один их крик мог парализовать души даже матёрых ветеранов. Но всё же не Кхейн их создал, а богиня-старуха Морай-Хег. Желая испить собственной крови, она нуждалась в помощи Кхейна, что тот нанёс ей раны, которые никто другой нанести не мог.

И она отправила своих дочерей, чтобы те преследовали своего отца Кхейна. Они кричали и сводили его с ума, пока он не согласился и не отрубил Морай-Хег пальцы. Те самые из которых после Ваул выковал пять мечей, которые способны уничтожить саму Слаанеш. Именно в тот день, когда они будут найдены, Иннеад по легендам и мифам убьёт Ту-Что-Жаждет этим оружием.

Так вот четыре меча уже были найдены. Меч Скорби несла Иврейн, Азу-вар ранее использовал Визарх, но он также находится у иннари. Вилит-жар принадлежит Инкарне, аватару Иннеада. Четвёртый же клинок является копьём и принадлежит принцу Ириэлю. Местонахождение пятого не известно на данный момент, но… даже у меня, были предположения где он находится, в отличие от кстати самих иннари, что было довольно иронично.

Но так или иначе, именно баньши могли усмирить и унять своего отца. Он не имел над ними власти до того, как Морай-Хег не дала своё слово взамен на эту кровавую помощь. И потому если кто и мог унять свой гнев, то только те кто жили с ним постоянно, воплощая своим существованием Кхейна.

Как и сама Милрана Кхар оказала мне честь вовсе не из любезности. А как раз из-за того, что я создал скульптуру ман’кея.

— Оставляю вас, — произнёс Антари, после чего удалился.

А я смотрел на Воющую Баньши, с алыми волосами, белой бронёй и ужасным лицом, покрытом жуткими шрамами. Она не была красива не в начале своего Пути Воина, ни уж теперь, когда война легла на её лик. Это немного удивляло, ведь эльдары считались красивыми и статными, всегда вызывающими либо восхищение, либо отвращение. Но отвращение не их внешность, а скорее характером, как то было с друкхари.

— Ты даже не пытаешься скрыть правды, — хмыкнув носом, произнесла Милрана, заметив выражение моё лица, а оно было таким, каким и должно было быть, ведь ни разу за всё время на Ультве я не видел некрасивой эльдарки.

— Почему все отказались, а ты нет? — прямо спросил я, подходя к стойке с тренировочными мечами.

— Потому что ты оскорбил их гордость, — ответила Милрана и тут стремительно напала.

Но тело Эллиана было весьма хорошо сложено. В своих странствиях он сражался часто и в целом неплохо владел мечом, создав свой собственный стиль. Как и во мне было мастерства ещё куда больше, что позволило отбить атаку и начать огибать Милрану, пытаясь зайти её в спину или подловить в моменте, когда она будет переставлять ногу, следовательно, станет неустойчивой.

И ринувшись в атаку я обрушил шквал ударов, которые очень удивили Милрану, после чего она пожелала, что сняла шлем. Отпрыгнув назад, она оскалилась, но не стала утирать кровь из раны на щеке.

— Ха, ты слишком хорошо дерёшься для своего возраста.

— Это другие слишком плохо дерутся для своего, — легко парировал я, выставив вперёд меч.

— Тоже верно. Каждый раз удивляюсь тому, как некоторые эльдары удивляются самым обычным вещам. Но на Ультве… на Ультве это достигает апофеоза. Они могут жить более века и ни разу не видеть ни смерти, ни собственной крови. Что уж говорить про возможность себя защитить, да? Надо же писать стихи и картины, ваять скульптуры и в лучшем случае учится магии. Магии, что берёт начало напрямую из варпа.

И превратившись в мангуста она резко сделала выпад, заставляя меня спешно отступать. Удары наши были настолько быстрыми и сильными, что чудовищно громко гремели наши мечи. Вылетали искры из тупой стали, а зазубрины всё больше покрывали клинки, приближая тот момент когда очередной жестокий удар закончится переломанным на две части мечом.

— Всё берёт начало из варпа, — отбившись от шквала, я вновь гордо выпрямился, начиная очередной танец. — Наши души, души ман’кей, демоны… вся жизнь так или иначе произошла оттуда. Пусть и раньше этот варп был другим.

— Так много говоришь о вещах, будто бы успел побывать в Чёрной Библиотеке! — довольно язвительно, но лишь с целью вызвать у меня ещё большие эмоции, говорила Милрана.

И как бы это забавно не звучало, но её попытка вывести меня из себя, стала причиной тому, что я начал прилагать ещё большие усилия, дабы этого не допустить. Ведь неконтролируемые эмоции в бою — слабость. Всегда слабость.

— А ты должно быть из тех, кто в целом не очень любит думать?

— Нет, я из тех, кто знает, что ничего не знает.

После чего с очередным ударом наши мечи столкнулись и мой меч сломался, после чего к шее было приставлено остриё её меча.

— Ха, тебе повезло, что моё оружие никчёмно, — ответил я и скривился, ведь в этот момент, большая часть моего сознания прибывала в недрах души, а помогал управлять телом Мордред, которого поражение уязвило и эмоции которого были в данный момент доминириующими.

— В реальном бою также ищешь оправдания?

— В реальном бою сражаюсь лишь лучшим. Но… мой меч теперь на складе Антари или вообще переплавлен, как варварский клинок.

— А он был варварским?

— Он был… добротным, но хотел бы я взять-то что-нибудь у идущего по Пути Кузнеца… жаль только не считают меня достойного этим. Как и в принципе мне оружие кажется никто не доверит после случившегося.

— Это когда ты нахамил тому, кто старше и мудрее тебя? После чего заслуженно огрёб?

— Да, — сдержанно и поправив складки мантии, произнёс я, пытаясь унять Мордреда. — И я уже сделал выводы, но на перестройку понадобится время. Пока что прошу ответить на мой вопрос: почему ты решила взяться за то, от чего отказались другие?

— Сможешь победить меня, тогда может быть…

Но стоило лишь Милране забыться, позволить себе сделать усмешку и опустить меч, как ударом ноги обломок моего меча полетел ей в лицо. А едва она его отбила, как рукоять со сломанным клинком уже была у её горла.

— Ха, один один, — ответила она, после чего опустила меч. — Просто устала.

— Так и будешь юлить или может уже ответишь? Скажи просто, что не хочешь говорить, но не играй со мной.

— Хорошо, я скажу… я согласилась потому что ты читаешь Каркази, а также ваяешь скульптуры ман’кей, а если быть точнее гвардейцу из расы людей.

— Удивительно! — воскликнул я. — Сначала мне казалось, что ты просто откажешь. А теперь я понимаю, что ответ стал лишь причиной ещё больших вопросов, ответы на которые тоже у тебя. Умно.

— Умно? Впервые слышу в свой адрес что-то подобное от напыщенного жителя Ультве. Но смею отметить, что смелости в тебе точно побольше местных, за что тебя уже можно уважать.

— Уважать… уважения или вернее его отсутствие было главной причиной, по которой я встал на Путь Странствий.

И я улыбнулся, после чего получил улыбку в ответ. И хоть улыбалась Милрана жутко из-за толстого шрама через обе губы и нос, как и по щеке её ещё текла кровь, но в этот момент я действительно готов был поверить, что она объяснит мне нюансы жизни аелдари куда лучше, чем это сделает напыщенный Антари или горделивый Илиан, которые ущемляются от одного сказанного не тем тоном слова.