41 - 58 Хроника иной войны

— То есть, вы фактически ставите под вопрос территориальную целостность воюющего СССР? Нам неизвестны и непонятны соображения, на основании которых Союз Советских Социалистических Республик по окончании войны может столкнуться с непризнанием своих границ и быть объявлен в соответствии с чьей-нибудь точкой зрения — например, союзной Гитлеру Финляндии — агрессором. С другой стороны, нам и другим странам ещё с 1938 года, с Мюнхена, хорошо известно как «высоко» ценятся на Западе «свободно выраженные желания заинтересованных народов». Я полагал, что Атлантическая хартия направлена против тех наций, которые пытаются установить своё мировое господство, но после ваших слов дело выглядит так, как будто бы Атлантическая хартия направлена против Советского Союза.

— Нет, это, конечно, не так, — поспешно возразил Иден. — Просто речь идёт о том, что вы ставите передо мной некоторые вопросы, связанные с вашими границами, например, в Прибалтике, а я не в состоянии вам немедленно ответить и прошу вас дать мне время для того, чтобы получить такой ответ от своего правительства. Возможно, что как раз это конкретное изменение будет приемлемо, но я должен сперва проконсультироваться с английским правительством.

— Для нас очень важно, будете ли вы поддерживать стремление этих трёх государств быть в конце войны в составе Советского Союза? Ведь всё, что мы требуем, это восстановления нашей страны в её прежних границах. Я хочу подчеркнуть то обстоятельство, что если вы откажетесь от этого, то это будет выглядеть так, как будто вы хотите создать какую-то возможность для расчленения Советского Союза. Я удивлён и поражён тем, что правительство господина Черчилля занимает такую позицию. По существу это та же позиция, которую занимало правительство Чемберлена, и я должен снова подчеркнуть, что отношение британского правительства к проблеме наших границ меня очень удивляет.

Но Энтони Иден продолжал твердить о том, что он не может обсуждать вопросы западных советских границ без консультаций с Лондоном.

Советское контрнаступление продолжалось, и британский министр изъявил желание побывать на фронте, чтобы занять время, необходимое для получения инструкций из Лондона. Местом, где он сможет удовлетворить своё любопытство, был выбран Волоколамск, только что освобождённый советскими войсками.

На окраине колонну автомобилей встретил командующий 16-й армией, освобождавшей город, генерал-лейтенант Болдин, извещённый о визите. Его «эмка» довела иностранцев до городской комендатуры, возле которой Иден и заместитель начальника имперского генерального штаба Британской армии генерал-лейтенант Най побеседовали с красными командирами и осмотрели дома, повреждённые при двух (немецком и русском) штурмах. Британцев перед выездом из Москвы одели в шубы и тёплые пальто, укутали разноцветными шарфами, все были с фотоаппаратами и записными книжками. После этого глава делегации попросил провезти его поближе к фронту.

Проехали около десятка километров, на протяжении которых вся дорога была завалена немецкой боевой техникой. Из-под снега виднелись тысячи трупов, подбитые танки, искорёженные пушки, автомобили со штабным имуществом и награбленными «носителями европейской цивилизации» вещами. Увидев движущуюся навстречу делегации со стороны фронта колонну пленных немцев, Иден попросил остановить машину и несколько раз пытался заговорить с пленными на их родном языке, которым прекрасно владел со школьных лет. Но практически все «доблестные солдаты фюрера», одетые, кто во что горазд, включая отнятое у местных жителей тряпьё, на все его вопросы отвечали одно и то же: «Гитлер капут».

Разочарованный министр потребовал вернуться в Волоколамск, где его уже ждали журналисты, которым он пообещал устроить пресс-конференцию. А после неё отбыл в Москву.

Восемь дней пребывания в столице СССР ни к какому конкретному результату, кроме совместного советско-британского коммюнике с общими словами о стремлении укреплять союзнические отношения, не привели. И, улучив момент, Майский задал вопрос:

— Вячеслав Михайлович, может быть, не стоило так сильно давить на англичан в вопросе послевоенных границ?

— И я, и товарищ Сталин, знали, что мы делаем, Иван Михайлович, — усмехнулся Молотов. — Вы подождите, по возвращении в Лондон этот самый Иден ещё начнёт требовать связать советское правительство соответствующими соглашениями, которые не дадут нам продвинуться вглубь Европы. Так что никуда британцам от договора с нами не уйти.

* * *

Пожалуй, если бы не существование прохода между мирами 1958 и 1941 года, этого заседания Политбюро во вторник, 30 декабря, не произошло бы. Всё-таки высшие партийные руководители Советского Союза — люди очень занятые, у них хватает забот и по руководству текущими делами в стране. Вот и выкроили время в предпоследний день года для подведения итогов почти полугодового общения с миром, где все они намного моложе и энергичнее (ну, если не считать маршала Рокоссовского, погибшего ТАМ). Тем более, день, выпадающий на очередную годовщину образования СССР.

Итоги выглядели очень неплохо. Благодаря помощи из будущего удалось существенным образом облегчить ситуацию в Стране Советов, руководимой Сталиным, не очень-то сильно ухудшив её у себя. Конечно, как утверждает Николай Александрович Булганин, некоторые последствия вывода из экономики сырья, промышленного оборудования, автотранспорта и техники гражданского назначения начнут сказываться со значительным опозданием, но, по его словам, никакого кризиса не последует. Просто несколько снизятся темпы роста экономики. Что тоже не очень хорошо, но это можно пережить.

Но это куда лучше, чем некоторые троцкистские эксперименты Хрущёва, по расчётам экономистов, способные отбросить некоторые отрасли народного хозяйства на добрый десяток лет назад. Например, отменённый после отставки Никиты Сергеевича запрет на артели, выпускающие 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. Просто чудом удалось избежать дефицита этих товаров. А взять его планы запретить жителям рабочих посёлков держать скот и вести личное подсобное хозяйство? Это же прямой путь к дефициту мяса, молока, овощей и фруктов. Что, кроме увеличения административного аппарата и затрат на зарплаты чиновникам, может дать дробление союзных министерств на региональные совнархозы?

Никто не спорит, что часть нововведений, принятых в годы его правления, дала положительный эффект. Тем более, многие из них вовсе не сам он выдумал, а уже назрели и даже перезрели. То же увеличение пенсий и закупочных цен на сельхозпродукцию позволило поднять благосостояние колхозников, но совершенно дурная идея о ликвидации машинно-тракторных станций и выкупе колхозами тракторов, комбайнов и автомобилей этих станций едва не лишила сельскохозяйственные предприятия вообще всех оборотных средств. К положительным можно отнести и массовое жилищное строительство, планы которого прорабатывались ещё во времена Сталина.

Но вернёмся к эффекту от помощи, отправляемой в 1941 год.

По самым скромным оценкам Министерства обороны, там не погибло в окружениях и неудачных военных операциях никак не меньше миллиона красноармейцев. А это значит, удалось сберечь для народного хозяйства миллион рабочих и крестьян. Раньше известных сроков осуществлена переброска под Москву свежих дивизий с Дальнего Востока, позволившая не пропустить немцев на ближние подступы к Москве, избежать блокады Ленинграда и потери целого ряда крупных промышленных городов. Часть промышленных предприятий Москвы, Ленинграда, Харькова избежали эвакуации и продолжают выпускать нужную стране и фронту продукцию.

Поставки оружия, боевой техники, грузовых автомобилей, тракторов тоже позволили Красной Армии скорее оправиться от потерь первых месяцев войны. Четыре танковых и шесть мотострелковых дивизий, три танковые бригады, отправленные «за плёнку», конечно, не дали решающего перевеса над гитлеровцами, но сыграли важную роль в срыве некоторых планов фашистского командования. А формирование на основе поставленных в 1941 самолётов семи истребительных, трёх штурмовых и двух бомбардировочных авиаполков привело к тому, что Люфтваффе так и не удалось добиться подавляющего превосходства в воздухе накануне наступления на Москву. На ряде направлений немецкое превосходство пока сохраняется, но отнюдь не подавляющее.