419

— Вы слишком добры, сэр.

Ннамди улыбнулся, но к улыбкам Иронси-Эгобия был нечувствителен.

— Тунде, подойди-ка.

Возникла худая фигура.

— Да, брат фармазон?

— Тунде, это мой родственник и его женщина. Найди им жилье. — И Ннамди: — Роскоши, увы, не предвидится. В Лагосе место на вес золота. — Он протянул Ннамди деньги, запихал бумажник в пиджак и поднялся. Аудиенция окончена.

Ннамди протянул руку. Иронси-Эгобия замялся, но пожал — предплечье к предплечью.

— Спасибо, брат, — сказал Ннамди.

— А иначе зачем семья?

Иронси-Эгобия отвернулся, но Ннамди его удержал.

— Извините. Не хочу быть обузой, брат. Но эта девушка — она надеялась завести ларек где-нибудь на рынке, сэр, на острове.

— Ларек?

— Да, сэр.

— На острове Лагос?

— Да, сэр. Мать говорила, вы можете пособить. Ларек с жилой комнатушкой. А я механик, довольно известный. Недавно сопровождал цистерну из Порт-Харкорта до самой Кадуны и назад, а это, сами понимаете…

— Ларек? На острове Лагос? — Иронси-Эгобия прямо чувствовал, как вздуваются вены на шее. Еле удержался, чтоб мальцу в табло не прописать. — Рыночный ларек? С жильем? На острове Лагос?

Амина видела, что он сейчас взорвется. Тронула Ннамди за локоть, но было поздно.

— У вас есть хоть какое-то представление, — заорал Иронси-Эгобия, — сколько стоит ларек на острове Лагос? Там всё торговки распилили. У вас не завалялось семисот тысяч найр? А ты — что сказал, механик? Может, тебе луну с неба достать? Ты думаешь, я кто — волшебник? Думаешь, у меня все гильдии в кармане? А денег куры не клюют? — Он уставился на Амину, на ее шрамы. — А ты? Ты считаешь, я тебе корова хаусанская, доить меня вздумала? Может, еще шкуру спустишь? Крови попьешь? Тебе этого надо?

Ннамди смутился, растерялся.

— Нет, сэр. Понимаете, моя мать…

Иронси-Эгобия проглотил свой гнев.

«Явился не запылился, смердит Дельтой».

— Девчонка. Ей я работу найду. Уборщицей, сортиры мыть. И тебе тоже подыщу чего-нибудь. Потом вернешь мне все до кобо, будь ты хоть трижды родня. Понял?

— Да, сэр. — Ннамди больше не улыбался.

— Тунде вас отведет. — Иронси-Эгобия записал имя и адрес. — Отель «Амбассадор». В Икедже. Спросите администратора. Идите уже, пока я не передумал.

Ретируясь, они снова услышали кашель — хрипы в бронхах, кровавая мокрота.

Ларька на рынке Амина не получила, зато получила работу. А Ннамди? Ннамди получил родню и защитника.

— На нас благословение, — прошептал он — не только Амине, ребенку тоже.

91

— Мистер Дрисколл? Добрый день. Меня зовут Лора Кёртис.

— Лора… простите, как?

— Кёртис. Я была вашим литредактором. Мы встречались на обеде.

— Ну конечно! Здравствуйте, Лора.

Он не помнил, но они, наверное, встречались. Раз она работает на его издателя.

Джерри Дрисколл, исполнительный директор, президент и основатель «ВестЭйр», молодой, да ранний ковбой, взял за рога жирных быков авиаперевозок — и победил. По крайней мере, эту байку он плел в «Небесных скитальцах: истории „ВестЭйр“», деловых мемуарах пополам с мотивационным трактатом. «Если можешь придумать — значит можешь сделать!» Податливые транспортники и перестройка системы корпоративного налогообложения тоже были нелишними. «В бизнесе, как и в жизни, окажись на верной полосе истории — и жми на газ!» В книге некуда деваться от восклицательных знаков.

— Вы мне визитку дали. На «Вордфесте». [55]

— Точно, конечно!

Он ее не помнит. Лору наняли литредом «Небесных скитальцев» — пунктуация, грамматика, обычные дела. Банальности и общие места — забота редактора, не литреда. Лора с автором только переписывалась, а в дыму презентации Джерри Дрисколл, опьяненный вином и собственным голосом, принял Лору за настоящего редактора. Редактор на презентацию не пришел, а Лора пришла. Один из немногих ее выходов в свет за год — поэтому, вероятно, ей он запомнился отчетливее.

55

«Вордфест» («Wordfest», с 1995) — один из крупнейших канадских книжных фестивалей, проводится ежегодно в октябре, в Банфе и Калгари.

— Вы мне предлагали поездку на выходные, — сказала она. — Куда угодно, если туда летает «ВестЭйр».

Ну еще бы.

Мистер Дрисколл вечно раздавал билеты — возвращал долги обществу и, что не менее важно, заручался ответными обязательствами. В конце концов, принятые услуги суть неоплаченные долги! Эту редакторшу он не помнил, но проще подарить ей билетик, чем отозвать обещание, тем более что продолжение его мемуаров — недописанное, но она, надо думать, и над ним будет трудиться, — называется «Мое слово — моя клятва!».

— Само собой, — сказал он. — И куда вы хотите слетать, Лора?

— В Нигерию.

Он засмеялся.

— Простите, мне послышалось, вы сказали — в Нигерию.

— Я так и сказала.

Пауза.

— Знаете, я много билетов раздаю. Обычно просят на Гавайи или в Канкун.

— Мне, пожалуйста, в Нигерию. В Лагос.

— Мы не летаем в Лагос. Мы вообще в Африку не летаем.

— Но у вас партнерское соглашение с «Вёрджин», а они летают. Расписание складывается. Я проверяла. Четыре рейса туда, три обратно, еженедельно.

Мистер Дрисколл вечно раздавал билеты через партнеров, и они поступали так же: есть все же плюсы в должности исполнительного директора. За многие годы «ВестЭйр» возила достаточно сотрудников «Вёрджина» и их семей через Банф — уж как-нибудь сквитаемся. Он вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Раз уж вам надо. Я вас переведу на помощницу, договоритесь с ней. Приятно было поговорить, Лора.

— Спасибо. Мистер Дрисколл?

— Ага?

— Мне еще нужна гостиница.

92

Дорогой мистер Огун,

Должна извиниться за путаницу в аэропорту. Полковник Горчиц и миссис Павлин больше у нас не работают; прошу вас в дальнейшем игнорировать все письма от них. Я прибуду в аэропорт Мурталы Мухаммеда через две недели, рейс VS651, в 15:05.

Мне представляется, что у нас вами есть неоконченные дела.

С наилучшими пожеланиями от имени

Управления Легальных Исследований Корпоративного Аппарата

(подразделения «Паркер бразерз»),

мисс Пурпур.