№4

Справа или слева. Деревянные двери смотрели на меня. Я не знала, что за ними. Возможно, я могу сама решить, что там будет. Я помнила это из снов. Когда уверенно идешь и представляешь, что ты увидишь, так и происходит. Но с другой стороны, мне было интересно, какую загадку задаст мне Иллюзион.

Я открыла правую дверь. Коридор с теми же красными обоями. Заворачивал дугой налево. И я зашла в левую дверь комнаты, из которой только что вышла.

Наверное, зря я подумала о снах. Иллюзион не хотел решать за меня. Наверное, по старой привычке я захотела опять за кем-то пойти, и ему это не понравилось.

Я снова встала напротив угла и взялась руками за края двух дверей, пытаясь сдвинуть их в угол. Через пару секунд усилий двери поддались и подвинулись, как на рельсах. Они дважды стукнулись друг об дружку и слились в одну. Угловая дверь или дверь в виде угла. С изогнутой кованой ручкой слева.

Я распахнула ее. Комната потеряла один угол, и я пошла вперед. В неизвестную темноту. За дверью было ничто. Я шла по твердому черному полу в такую же черную пустоту.

Я могу сделать даже то, что другим покажется невозможным. Любой может, и любому любой покажется сумасшедшим, идущим в никуда.

Вокруг гулял ветер. Стало прохладно. Мне казалось, что вокруг меня в темноте пространство все увеличивалось. Стало страшно. Я совершенно одна посреди пустоты, и я не знала, как вернуться к шаману.

Но нет. Я же могу все!

Я закрыла глаза и решила представить обстановку, которую хочу увидеть.

Я услышала, как что-то разбилось и рассыпалось. Мир вокруг меня? Мои мысли? Сознание?

Я с опаской открыла глаза.

– Со страхом еще надо поработать, но в целом неплохо, – сказал шаман.

Он сидел напротив меня по-турецки с трубкой в руке, окруженный подушками. Я снова была в его вигваме, и костерок перед нами все так же грел ноги.

Мне оставалось только сказать спасибо. Два дня назад я пришла с мелочными вопросами, которые, скорее всего, вызывали у него смех, а, может, не вызывали… Может, ему вообще было все равно, сижу я здесь или нет… Снова эта планета и привычное тепло, люди… Может, он живет в этом Иллюзионе вечно. В нем все так зыбко и изменчиво… и хорошо. Может, ему все равно даже, есть ли он сам или нет… А он меня видит? И по-прежнему ли это я?

О боже! Что же он со мной сделал?..

Странный парнишка Блу

Он всегда любил аквамарины, поэтому его прозвали Блу. Ему казалось, они таят в себе другие миры, переплетающиеся иллюзионы, лабиринты, коридоры с загадками, и ему очень хотелось разгадать тайну чарующего синего камня. У него дома собралась огромная коллекция аквамаринов разной величины, и в каждом заключалась своя маленькая вселенная. Злобный великан, который остался совсем один, потому что сожрал всех остальных; непонятные перетекающие разноцветные капли, изменяющиеся в полете, Блу был уверен, что это тоже кто-то живой; гномики-шахтеры, забавно шагающие по тропинкам из дома к шахтам и обратно; девочка, разговаривающая со странным исчезающим котом и гусеницей, которая курит трубку…

Блу любил перебирать камни, вглядываясь внутрь, угадывая новые грани, новые ходы, замечая новых каменных жителей, они его не замечали. Они тихо жили внутри аквамаринов, любили, ходили на работу, ели, суетились, а может, тоже разглядывали свои маленькие камни, которые нашли в подземельях аквамаринового мира. Это было невозможно в реальности, но Блу мог фантазировать вместе с камнями.

У Блу было мало друзей, никто не понимал его странностей. Он был неразговорчив, не понимал шуток, а только глупо улыбался, думая о своем. В конце концов, Блу решил, что не стоит выходить из дома, только за любимым молоком и маковым сладким кренделем. А другие продукты он закупал на неделю. Блу решил, что теперь можно исследовать и другие камни, наверняка он найдет в них что-то новое.

Блу уже давно сидел в кухне за столом с горстями необработанных разноцветных камней. Вокруг царил кавардак, по углам образовалась паутина, ползали тараканы, но Блу их не замечал. Он забыл даже о маковых кренделях. И все потому, что увидел ее.

В розовом кварце неправильной угловатой формы он увидел девушку. Она виртуозно каталась на коньках, выписывая фигуры и расчерчивая камень подобно циркулю. Она так самозабвенно каталась, что Блу зачарованно смотрел на нее не отрываясь. Она гипнотизировала танцем. Ее легкое розовое платьице колыхалось на резких поворотах, оно следовало за хозяйкой вслед танцу.

Блу так хотелось, чтобы девушка его заметила, чтобы хотя бы узнала, что он есть и смотрит на нее с восхищением. Но как только он это представлял, ему сразу же становилось не по себе: как она отреагирует, что где-то живет великан подобно тому, что сожрал всех своих соплеменников, который следит за ней, а сама она живет в замкнутом холодном камне, одном из тысяч на планете, названия которой она даже не слышала?

Потому он смирился с тем, что не мог познакомиться с ней, и просто смотрел на танец. Иногда она спала, но почти всегда танцевала. Она тщательно зашнуровывала коньки, маленькие коньки, которые Блу мог раздавить одним ногтем, становилась на лед и начинала движение.

Они застряли во времени. Он – в своей квартирке, темной, запущенной, она – в аквамариновом мире, в котором был только танец на ровной поверхности розового кварца. Каждый жил в своем камне.

Но когда-нибудь девушка все-таки прорежет камень насквозь одним коньком или двумя сразу и выйдет наружу. И, возможно даже, такого же роста, как Блу. Может, аквамарин просто консервировал в себе нормальных людей, и их нужно выпустить?

А ведь есть камни вообще непрозрачные, сквозь них даже нельзя разглядеть, что есть другие миры, кто-то, кто есть снаружи и видит тебя!

У Блу был шанс – девушке нужно было всего лишь посмотреть сквозь камень. Но она была так занята танцем, что шанс был почти ничтожный. Нужно было отвлечь ее. Блу тряс камень, осторожно стучал по нему молотком, боясь вызвать землетрясение внутри и покалечить виртуальную подругу, он говорил, наклонившись совсем близко к камню, шептал в него, грел в руках дыханием, но девушка по-прежнему танцевала.

Летели дни, месяцы, годы. Блу казалось, что он старик. Он похудел, отрастил бороду. Вся его жизнь сузилась до розового шершавого камня с ладошку ребенка, ничего его не интересовало, все камни вокруг покрылись пылью. Девушка никогда не посмотрит на него. Возможно, она вообще не настоящая, и это просто кино, которое так любили смотреть его ненастоящие смешливые друзья.

Блу поднялся после сна и решил в последний раз посмотреть на любимый камень на кухонном столе.

И тут он замер.

Девушка не танцевала. Она сидела посреди своего танцевального поля в коньках, подпирая руками голову, и смотрела нахмуренно в одну точку. Она о чем-то мучительно думала. Сердилась или грустила. Что-то было не так.

Блу подумалось, что она могла почувствовать, как кто-то за ней наблюдает, и попытался снова подать ей знак. Наверное, за это мгновение он помолодел обратно.