5 ёлочных игрушек

Совсем скоро скулящая от боли собака и молчаливый Миша оказываются возле богатого дома семьи Евсеевых. Стараясь быть неслышимым, младший Евсеев оставляет автомобиль в гараже возвращается в свою комнату через окно, благо, что комната на первом этаже, но в этот раз вместе со спутником. Собака изнывает от боли, ей страшно от того, что лапа не двигается и что сердце вот-вот сломает рёбра.

— Тише-тише, — повторяет Миша шёпотом и, опустив собаку на свою простенькую кровать, подходит к выключателю. Зажигает свет, и комнату теперь озаряют сотни гирлянд, навешанных на стены, окно и даже изголовье кровати. В углу пристроилась маленькая ёлочка — в этот раз настоящая, а потому приятно пахнущая.

Собака на секунду-другую замолкает, заинтересованно оглядываясь по сторонам. Она наклоняет голову вбок и вдруг как громко гавкнет.

— Тш! — моментально подставляет Миша палец к губам. Правда, что может понять собака — можно подумать. Но на удивление, собака больше не лает и только глубоко вздыхает — совсем как человек.

— Так, ладно, Рекс. Ты сиди тут, а я пойду, разыщу что-нибудь подходящее, — совершенно серьёзно говорит Миша собаке и скрывается за дверью. Очутившись в коридоре, он явно слышит довольно громкий звук музыки, играющей в главной зале. Значит, всё чисто. Пройдя пару шагов, Миша находит под ногами, прямо на дорогом ковре, белый конверт, который, кажется, кто-то оставил. Парень аккуратно приподнимает его и тут уже удивляется, увидев своё имя в качестве имени получателя, а также изображение блестящей ёлочной игрушки чёрного цвета. Нетерпеливо разворачивает конверт и читает письмо:

«Миша, здравствуй.

Ты знаешь, что сегодня особенный день? Сегодня ты, наконец, понял, что отличает тебя от друзей, правильно? Именно поэтому ты должен завести новых, на которых можно положиться и которые будут под стать тебе.

Ну а пока, с Новым годом тебя и с первым новым другом! Надеюсь, мы сумели тебе хоть немного помочь.

Организация «Чудо под бой курантов».

Прочитав это и сходив за необходимым, Миша возвращается к себе в комнату через десять, а то и пятнадцать минут, вооружённый целой аптёчкой и пакетиком мяса из холодильника, а также таинственным конвертом. Конверт он, правда, убирает в выдвижной шкаф, подальше от любопытных глаз. По-прежнему парень не может понять, кто отправил ему это и зачем? Хотя в любом случае этот кто-то словно бы всё предвидел. Удивительно.

— Смотри, что у меня есть, — говорит Миша, присаживаясь перед кроватью и раскрывая пакет, выкладывает еду на пол. Собака задорно поднимает уши и, хромая на одну ногу, спускается вниз. Голод даёт о себе знать, и животное практически в два укуса расправляется со своим ужином. Она довольно облизывается и с интересом смотрит на пока ещё незнакомца.

— Ну а теперь пора тебе помочь с тем, чем я учудил, — добавляет Миша и, боясь причинить собаке боль, берёт в руки её лапу. В течение какого-то времени он осматривает её, приходя к выводу, что довольно сильно ушиб бедное животное. Затем, не найдя подходящих средств, решает забинтовать лапу, чтобы хотя бы попытаться помочь своему новому другу.

— Ну, что-о ж, — протягивает Миша, легонько похлопав пса по спине. — Завтра поведу тебя к ветеринару, а пока вот так, — он улыбается и смотрит на собаку. Наступает тишина, потому что Миша не знаёт, что ещё ему предпринять. Он всегда мечтал о питомце, но даже и не думал, что начнётся всё со столь неприятного события. Юноша решает отвлечься от этих мыслей, не выдерживая неподобающе умного взгляда животного. Он откидывается назад, подпирая собой кровать, и, нащупав пульт на журнальном столике, включает музыкальный канал на большом экране, занявшем противоположную стену. Опять звучат какие-то новогодние песни. И в этот самый момент собака, ковыляя, подходит ближе к Мише, медленно ложится на пол. Она кладёт свою серую всклокоченную голову парню на колени и засыпает прямо так, чуть посапывая.

Мишка улыбается, глядя на доброе животное и, не желая спугнуть чужой сон, вполголоса говорит:

— С Новым годом, Рекс. Теперь ты обрёл дом.

Пятая история

За резными деревянными окнами, расположившимися в тесной, но довольно уютной комнатушке, валит снег. Тяжёлыми белыми хлопьями покрывает он землю, заметает совсем недавно чищеные дороги маленькой деревеньки Поволжья. Из-за такого снегопада на улице можно встретить едва ли двух-трёх человек, вышедших пройтись до соседа или миниатюрного продуктового магазинчика на самом краю поселения.

На улице — холодно, а в домике — тепло. Укутавшись в колючее, но вполне согревающее в зимнюю пору одеяло, шестнадцатилетний Юра с упоением читает любимую книгу, порою волнуясь за главных героев так, что прикусывает случайно язык. Пожалуй, если бы в таком состоянии его увидели одноклассники, то они бы просто махнули рукой, сославшись на то, что Юра такой всегда — ему лишь бы дать почитать. Но только трое самых близких ему людей из семьи знают, что привлекают Юру совсем не фантастические рассказы или научные статьи, а любовные романы — такие сказочно-сладкие, от которых в теле разливается нечто приятное и терпкое. Узнай это Юрины одноклассники, они бы точно сочли это за отличную причину для издевательств, но благо Юра предпочитал молчать. Хотя был один человек, кроме семьи, которому однажды пришлось довериться. Её звали Евой и, не окажись она рядом с мальчиком в тот момент, когда из его рук выпала книга в школьном коридоре, она бы ничего и не знала. В тот раз Юре пришлось всё рассказать, когда он поймал на себе любопытный взгляд васильковых глаз, невинно похлопывающих ресницами. Парень нехотя сознался, и именно на этом секрете у двух ребят завязалась довольно крепкая дружба, не такая, как та, что складывалась между Юрой и его друзьями-мальчиками. Было в этих отношениях что-то не поддающееся объяснению, и какая-то неловкость постоянно присутствовала в поведении хотя бы одного из друзей. Так продолжалось более года, и с тех пор многое встало на свои места, многое прояснилось. Больше не было никакой недосказанности, и каждый ощущал себя именно тем, кем являлся. Пока в один день в груди одного из друзей не затеплилось какое-то другое, ещё пока окутанное туманом неизвестности, но с каждым днём всё более и более ясное, чувство.

— Юра! — зовёт мама из коридора, что мальчик едва не подпрыгивает на своём кресле от неожиданности. Он захлопывает книгу и спешит спрятать её под покрывало. Семья, конечно, знает, что Юра из рода юных романтиков, и во многом наслышана о том, что он уже давно мечтает о чистой и искренней юной любви. Однако порой ей кажется, что это лишь подростковый возраст, навевающий подобные ощущения. Со временем всё уйдёт, всё развеется. Вот только Юра так не думает. — Мне самой кормить куриц или как? Папа ещё не скоро с работы вернётся, так давай хотя бы с птицами пока закончим. Потом почитаешь ещё, — наконец, в комнату из коридора заходит Юрина мама — темноволосая женщина с сухой кожей, такими же высушенными губами, зато с горящими не по возрасту глазами. Она одета в простую одежду, которую обычно надевают для работы те, для кого не имеет значение их внешний вид во время труда. Мама упирает руки в бока и выжидающе глядит на сына. К счастью, его не приходится долго ждать, и вот он выскакивает из своего царства уюта и чтения, подходя к шкафу возле кровати. Юра довольно быстро одевается в более тёплую для зимы одежду: накидывает поверх вязанного мамой свитера пухлую куртку чёрного цвета, болоньевые штаны на размер больше, а на выходе из двухкомнатного домика запрыгивает в огромные отцовские валенки. Своих нет, вот и приходится донашивать за более взрослыми членами семьи. Хотя Юра совершенно не жалуется на это.

Вскоре мать с сыном оказываются в тёмном курятнике, где источником света является одна-единственная лампочка, раскачивающаяся из стороны в сторону под низким потолком. Здесь довольно тихо, но, когда внутрь заходят два человека, вместе с открытой дверью впуская и лучи света, пара каких-то беспокойных куриц считает нужным обязательно закудахтать и подпрыгнуть, насколько это является возможным для коротких лапок. И так две птицы запускают настоящую цепь из последователей, и вот уже весь курятник заполоняют привычные для куриц звуки.

— Тише-тише, — старается успокоить их мама Юры, поскорее высыпая зерно на пол. Сын её поступает точно так же, подходя к другой группе разбушевавшихся куриц, скрывшихся за деревянной перегородкой. Скоро в курятнике вновь становится тихо, когда птицы понимают, что бояться нечего, а лучше как следует поесть и успокоиться.

— Ну, Слава богу! — извлекает из себя Юрина мама, вытирая рукавом куртки капельки пота, выступившие на лбу. — Вот ведь беспокойные животные.

— И всё никак не могут к нам привыкнуть, — дополняет мальчик, поглядев с улыбкой на мать, пусть и при свете одинокой лампы его лицо едва ли освещено достаточно, чтобы увидеть это выражение.

— Да, Юра. Читать любовные романы куда легче, ведь так? — без тени упрёка говорит женщина, выходя из курятника на свет, который тут же ослепляет её чуть подуставшие глаза. Юру это, тем не менее, задевает, хотя он не стремится показать матери свои эмоции. — Знаешь, может, мне тоже их почитать? В юности-то я тоже много читала, а потом как-то ушло всё.

— Если хочешь, можешь взять у меня на полке любую из книг. Думаю, они все тебе понравятся, — спокойно отвечает Юра и вместе с матерью возвращается в домик, поднимаясь по деревянным, скользким в этот день, ступеням. — Осторожнее! — подхватывает он за локоть маму, которая на секунду теряет равновесие. Поддерживая её, Юра доходит с ней до сеней, где они снимают обувь и проходят в дом, источающий от узорных деревянных стен аромат смолы.