50 оттенков ксерокса

Эдик

Каждый раз, когда Пол приезжает домой,

он приглашает меня на свидание,

и я всегда отказываюсь. Это уже стало традицией.

Пол выглядит как типичный американский

парень с обложки, но он совсем не похож

на литературного героя, как ни

старайся представить его в этом качестве.

А Грей? — спрашивает меня мое подсознание,

как бы подняв бровь. Я быстренько его затыкаю.

Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"

Сжав мою руку, он ведет меня в здание.

Мы попадаем в переделанный пакгауз — кирпичные

стены, темный деревянный пол, белые

потолки и белая сеть водопроводных труб.

Современно, просторно. По галерее бродят посетители,

потягивают вино и любуются работами Хосе. <...>

— Добрый вечер, милости просим на вернисаж Хосе Родригеса.

Э.Л. Джеймс "На 50 оттенков темнее"

Пока я спешил к общаге, меня переполняло любопытство. Что она там задумала? Надеюсь, магазин не спалила?

Клейко ждала меня у входа. Она выглядела, как типичная девушка с обложки женского журнала из тех, какими обычно завалены газетные киоски. В ней так же много фальши, во всём, даже во внешности: полтонны штукатурки на лице, чёрные, похожие на лапки паука, ресницы — она явно перебирает с косметикой, огромные пластмассовые ногти, аж с загибом, даже волосы, длинные, но какие-то неживые. А ещё выражение лица у неё такое, будто она что-то задумала. Да уж, Поля мало похожа на мой идеал. "А Настя?" — спросило меня моё подсознание, как бы подняв бровь, пришлось его быстренько заткнуть...

— Привет, Эдик, слушай, — замялась Поля, затем хитро прищурилась и кокетливо накрутила на пальчик прядку длинных блондинистых волос, — ты не мог бы составить мне компанию в одном... ммм... деле?

— Деле? — да уж, похоже, что с дополнительной работой я угадал...

Разгадав мои подозрения, Поля тут же помотала головой, чуть не хлестнув меня по лицу светлыми патлами:

— Нет-нет, ты не так понял. Просто меня пригласили на одну закрытую вечеринку, а я не хочу появляться там в одиночестве. Ты ведь составишь мне компанию, — она обезоруживающе улыбнулась, и глазки её блеснули хитро, как у лисички.

— Это приглашение? — удивился я, не понимая такой причины внимания к своей скромной персоне.

— Может быть, — подмигнула коллега, нагнетая атмосферу тайны, и кокетливо погрозила мне пальчиком.

— Ок, — я пожал плечами, не понимая сути происходящего. — С удовольствием, пойдём.

Честно сказать, я был сильно удивлён. Неужели курсы Пеликанова так подействовали? Может, Вильгельм нас там незаметно афродизиаками какими обрызгал, что теперь девушки сами на свидание зовут. Но это вряд ли — Поля позвонила на сотовый, а современные технологии ещё не дошли до того, чтобы передавать на расстояние запах...

Пока я думал да прикидывал, чем обязан этому странному и неожиданному приглашению, мы успели дотопать до парковки и погрузиться в полину машину, которая нездорово "закашлялась", пару раз заглохла, но всё же поехала. Эта тачка явно выглядела лучше, чем была на самом деле.

Всю дорогу Поля бросала на меня неоднозначные взгляды. Слишком неоднозначные, чтобы понять истинные цели её внимания к моей скромной персоне. Иногда в её глазах читался явный интерес, иногда она смотрела, так, будто сравнивала меня с кем-то и никак не могла определиться, кто же лучше.

Вспомнив, как на курсах Вильгельм говорил что-то про общительность и непосредственность, я на всякий случай уменьшил назначенную им дозу смелости раз в пять и ненароком поинтересовался:

— Почему ты решила пригласить меня?

— А что? Ты чем-то недоволен?

— Ну, просто ты с Димкой как-то больше всегда общаешься.

— А, Димка! — Поля брезгливо наморщила носик и жеманно махнула рукой. — Не тот уровень. Быдло — оно и в Африке быдло. С ним, конечно, весело над покупателями от скуки поржать, но не более. А ты, сразу видно, парниша приличный. Не богема конечно, но тож ничё.

— Спасибо на добром слове, — удивился я, не зная, как реагировать на услышанное.

Из уст высокомерной Поли всё это прозвучало, как похвала. Приличный... Интересно, что она имела в виду, и причём тут богема, раздумывал я, глядя на проплывающие за окном виды городского центра.

Додумать я не успел, Поля резко нажала на тормоз и рывком припарковалась. Следом за коллегой я вышел из машины, и мы двинулись к дореволюционным малоэтажкам, протянувшимся от центральной площади, заменив находившийся там когда-то частный сектор. Остановившись возле кованой калитки, Поля позвонила в домофон. Нам открыли, и мы поднялись на второй этаж, зашли в одну из двух квартир. Там, прямо из коридора вела в чердачное помещение узенькая самодельная лестница. В прихожей толпился народ. Видимо, гости: высокий парень в растянутом свитере с зеркалкой на шее, девушка в мужской шляпе и ещё одна с "бабушкиным" пучком на голове и соответствующих очках с роговой оправой.

— Познакомься, это Ириска и Джейн, — представила девушек моя спутница, — Ириска — начинающий дизайнер, а Джейн — поэтесса. А это, — она благоговейно кивнула на парня с зеркалкой, — Шапито, самый именитый фотограф нашего города.

Знал я этого Шапито. В миру его звали Шурик Пяткин. Помнится, учился он на пару курсов старше меня и фоткал студентов для стенгазеты. Интересно, когда этот Пяткин успел обзавестись новым именем и десятилетним запасом концентрированного пафоса?

Я, Поля, Ириска и Джейн отправились по скрипучей лесенке в чердачную неизвестность. Помещение над потолком было переделано в небольшой зал, заставленный старыми диванами, укрытыми стилизованными шкурами из искусственного меха. В углу находился небольшой бар, за которым я разглядел туалетные указатели. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил некоторое количество знакомых лиц, преимущественно гэмэушно-универских.

— Чего мы хоть празднуем-то сегодня? — спросил я шёпотом у Поли, на что она сморщилась недовольно и сердито пояснила:

— Сегодня вернисаж у Хосе.

— У кого? — переспросил я, прикидывая, кого из знакомых угораздило спрятаться за очередным звучным псевдонимом.

— Ты Альберта Хосаинова не знаешь? Величайшего художника нашей эпохи? Фу, Эдичка, темнота! Не вздумай тут кому-нибудь об этом ляпнуть, понял?

— Ладно, не бойся, — успокоил я спутницу. — Буду нем как рыба.

Поля со вздохом взяла меня под руку и повела к стене, на которой яркими квадратами пестрели картины великого Альберта.

— Между прочим, я ему позировала для одной концептуальной работы. Голой. Альбертик полгорода на кастинге пересмотрел и только трёх девушек взял натурщицами, — Поля кокетливо стрельнула глазами. — Картина называется "Красота натуральная". Посмотрим?

— Давай, если не стесняешься, — улыбнулся я, раздумывая, достаточно ли нагло и уверенно выгляжу по шкале "самцовости" Вильгельма.

Мы прошлись вдоль стены. Ни одной картины, похожей на описанную, я там не обнаружил. Пока Поля придирчиво читала подписи под бессмертными полотнами, на которых красовались какие-то невнятные силуэты и цветные пятна, к нам подошел сам "маэстро".