50 знаменитых чудаков
Шрифт:
Само название журнала определило его цель – упорные поиски того Золотого руна, которое скрывается не в какой-нибудь таинственной Колхиде, а здесь, в глубине русского народного духа. На страницах этого популярного издания пропагандировалась русская культура. Выставки «Голубая роза», устраиваемые журналом, знакомили россиян с новейшими направлениями в западно-европейском искусстве, а весь мир – с Михаилом Ларионовым, Натальей Гончаровой, Мартиросом Сарьяном, Павлом Кузнецовым. Следует отметить, что впервые в «Золотом руне» появились портреты В. Брюсова (работы Врубеля), Ф. Сологуба (работы Кустодиева), В. Иванова (работы Сомова), Б. Зайцева (работы Ульянова), К. Бальмонта и Л. Андреева (работы Серова), А. Белого (работы Бакста), а также автопортреты Врубеля, Бакста, Сарьяна,
Как видим, при всех своих чудачествах и недостатках Николай Павлович жертвовал большие деньги и на меценатскую деятельность. В отличие от Щукиных и братьев Морозовых, предпочитающих коллекционировать произведения художественного французского авангарда, Рябушинский поддерживал отечественное изобразительное искусство. Он вырастил плеяду молодых художников-символистов – П. Кузнецова, С. Судейкина, Н. Сапунова и др.: покупал их картины, находил им работу, устраивал грандиозные выставки их полотен в Петербурге, Москве, Саратове. Бабник и прожигатель жизни оказался предтечей русского Серебряного века в литературе и русского авангардизма в изобразительном искусстве.
«Искусство символично, – писал Н. П. Рябушинский, – потому что оно несет в себе символ, выражение Вечного во Временном».
Имея на руках громадные суммы (в том числе и часть отцовского наследства), он построил в Петровском парке Москвы уникальный загородный дом «Черный лебедь» в неоклассическом стиле (архитекторы В. М. Маянов и В. Д. Адамович). Здесь собиралась богема – известные художники, артисты, писатели, поэты, а также самые богатые и знатные люди Москвы. Для них, как утверждала народная молва, проводились «афинские ночи с голыми актрисами».
Об одном из кутежей очевидец оставил такие воспоминания: «…Кругом было «море разливанное»: в бетонных гротах пляшут полураздетые девчонки с Тверского бульвара, на бутафорских скалах, как после горной битвы, валяются вниз головой пьяные. Кто-то во фраке лезет на пальму обезьяной, кто-то в подтяжках плавает в бассейне за стерлядью, кто-то – почти голый – принимает душ под фонтаном. Немногие, кто уцелеет до утра, – те к «Жану», в извозчичий трактир: пить огуречный рассол с коньяком и целоваться с извозчиками – во имя народа…»
Дорожки виллы Рябушинского были обсажены пальмами, на клумбах цвели орхидеи и другие цветы. В саду пели заморские птицы с невиданно ярким оперением, распушив веером узорчатые хвосты, прогуливались павлины, бегали золотистые фазаны. У входа в сад был приготовлен саркофаг, как последнее пристанище Николая Рябушинского, у собачьей будки сидел леопард.
За строгим фасадом виллы скрывался изысканный интерьер: причудливая мебель, изготовленная по специальному заказу, с клеймом в виде черного лебедя, обтянутая парчой и шелком и пропитанная ароматными курениями; прекрасная роспись на стенах, выполненная художником Павлом Кузнецовым. На показ гостям была выставлена великолепная художественная коллекция: драгоценные фарфоровые вазы, фигурки драконов, привезенные хозяином с острова Майорка. Стены виллы были увешаны ценнейшими картинами. Черный лебедь красовался на бокалах и рюмках из тончайшего венецианского стекла, сделанных в Италии по заказу Н. П. Рябушинского. Все столовое убранство было с тем же вензелем: скатерти, салфетки, посуда, серебряные приборы.
Расходы на журнал, светские приемы и страсть к картам разорили Рябушинского. С 1913 года Николай жил большей частью в Париже и на Лазурном берегу Франции, зарабатывая на жизнь торговлей антиквариатом.
Осенью 1913 года братья Рябушинские отпраздновали 25-летие товарищества «Павел Рябушинский и сыновья». Февральскую буржуазную революцию 1917 года они восприняли с надеждой. Павел Павлович тогда даже позволял себе шутить: «Мы вот теперь говорим, что Россия стоит перед пропастью. Но переберите историю: нет такого дня, чтобы эта страна не стояла перед пропастью. И все стоит». Однако к лету настроение братьев-миллионеров изменилось – Временное правительство уступило диктату Советов.
После октябрьского переворота и захвата власти большевиками Рябушинские уехали за границу. Павел, Сергей,
Владимир и Дмитрий жили во Франции, Степан – в Италии, Михаил – в Англии. Конечно, их предпринимательская деятельность за границей была несколько более скромной, чем на родине, но они даже смогли заниматься благотворительностью. Например, на их средства был открыт дом для престарелых эмигрантов близ Ниццы.Скандально известное здание «Черного лебедя» занял районный отдел ЧК. (Сейчас в особняке Рябушинского расположился банк). В доме чекистами была обнаружена коллекция икон Николая Павловича, которая пополнила экспозицию Третьяковской галереи.
Хозяин виллы оказался на побережье Средиземного моря – в княжестве Монако на юге Франции, расположенном на Лазурном берегу между французской Ниццей и итальянским Сан-Ремо. И даже в эмиграции, в городе Монте-Карло, Николай Павлович организовал художественную галерею «Голубая роза». Его партнерами стали известные американские промышленники Морган, Рокфеллер, а также Вандербильт.
Интересно, что на начальном этапе революционной борьбы за власть в России братья Рябушинские активно финансировали именно большевиков, точнее – национал-большевиков. Николай Рябушинский еще в 1914 году открыл в Париже антикварный магазин, торговавший предметами русской старины, ас 1917 года вполне официально занимался российской комиссионной торговлей. Воспользовавшись связями Николая в среде антикваров, владелец нефтяных промыслов Степан Лианозов организовал контрабандный канал для поставки из России во Францию художественных ценностей, а также наладил доставку черной икры с рыбных промыслов Каспия. Канал Лианозова был придуман и организован им вместе с большевиками, и единой нитью связал персидский порт Энзели, чьи икорные промыслы как раз и принадлежали Лианозову, и нефтяной Баку, где работала его генеральная нефтяная компания «Ойль». Из Баку контрабандный товар шел в Грузию, через Батуми попадал на Черное море, а уже оттуда – в Средиземное море и, наконец, в Монте-Карло.
Николай Павлович Рябушинский доживал здесь последние годы своей феерической жизни, лелея уже не скандально знаменитую московскую виллу «Черный лебедь», а свой маленький антикварный магазин на площади Бомарше. Но к женщинам все равно питал слабость. Уже в глубокой старости, когда ему было за семьдесят, работая в художественной галерее «Эрмитаж» в Монте-Карло, Рябушинский пережил последнее увлечение. Он полюбил молодую – втрое моложе его – беженку из Германии.
Умер Николай Павлович Рябушинский 19 апреля 1951 года в Ницце.
СКАВРОНСКИЙ ПАВЕЛ МАРТЫНОВИЧ
Знаменитый меломан. Граф, покровитель композиторов и музыкантов. Неудержимая, никем и ничем не контролируемая страсть к музыке сделала его одной из самых курьезных фигур XVIII столетия.
В книге русского писателя Михаила Ивановича Пыляева (1845–1900), изданной в Санкт-Петербурге в конце XIX столетия, несколько страниц посвящено Павлу Мартыновичу Скавронскому. В наши дни его имя практически не известно. Однако в царствование императрицы Елизаветы Петровны он занимал при дворе почетное место и был широко известен благодаря своим эксцентричным выходкам, связанным исключительно с музыкой.
Высокого положения Павел Мартынович достиг потому, что был сыном родного брата императрицы Екатерины I, Мартына Карловича – лифляндского (латышского) крестьянина. Как известно, Петр I очень любил свою жену-простолюдинку, поэтому и родственники ее были обласканы царем. Родившийся в бедности, Мартын Карлович был принят при дворе, а в царствование дочери Петра, Елизаветы Петровны, стал одним из крупнейших российских вельмож. В 1727 году получил титул графа, потом звание генерал-аншефа и должность обер-гофмейстера. Своему сыну Павлу он оставил огромное состояние. Это, однако, не пошло на пользу его единственному отпрыску.