5000 ночей одержимости

Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало

интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.

Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было

необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был

его музой, как воспоминания о нем - были моей на протяжении многих лет.

— Пия?

Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он

сказал.

— Прости, что?

— Присаживайся.

Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию

тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо

мной стопку документов - те, что его сотрудники собрали с пола, - и сел на край стола.

— Что это?
– Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство

о разводе», выгравированную сверху.

Какого хрена.

— Заявление о разводе. - Объявил он, хотя я уже и так все поняла. — Подпиши

документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его

активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру

развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более

серьезной проблемой...

Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с

кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:

— Как ты смеешь?

Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на

пол.

— Это то, что ты хотел мне показать?

Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.

Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю

и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за

слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать

вопрос об опеке над моим ребенком, составил от моего имени заявление о разводе и

хотел, чтобы я вручила его своему мужу. Серьезно?

Я думала, что мы заключили кратковременное перемирие, предаваясь

воспоминаниям о душераздирающем прошлом. Все это было фарсом. Моменты

передышки были не более чем изощренным трюком, призванным застать меня

врасплох. Он был мастером манипуляций. Конечно, он организовал какой-то обман за

моей спиной. Эта мысль только подстегнула мой гнев.

Моя вспышка не произвела на него никакого впечатления, и Аксель не стал поднимать

бумаги.

— Ты можешь потерять опеку над дочерью, если Амбани докажет неверность и то, что

ты плохая мать.
– Бесстрастно пояснил он.

— Я не плохая мать!
– я заорала на него.

— Ты был так пьяна той ночью, что понятия не имела, кто тебя трахал.

В комнате повисла тяжелая тишина. Я стиснула зубы и произнесла:

— Поппи не было со мной. То, что я делаю в свободное время...

— Будет поставлено под сомнение во время бракоразводного процесса, - вставил он.

— Насколько вероятно, что ты выиграешь битву за опеку, если...

— Какую опеку?
– закричала я, расстроенная. — Я не собираюсь разводиться!

По тому, как изменилось выражение лица Акселя, я поняла, что сказала что-то не то.

Возможно, я поспешила с выводами, когда решила, что не стоит его бояться, в конце

концов.

Аксель встал, и мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не съежиться перед

высокой фигурой, возвышающейся надо мной. Его широкие плечи и мускулистые руки

напряглись с определенной целью, и я подумала, что он может напасть на меня, как

раньше. Вместо этого Аксель потянулся назад, чтобы схватить стопку папок. Они

приземлились передо мной с глухим стуком. Не нуждаясь в инструкциях, я знала, что

файлы предназначались для меня. Он подтвердил это, приподняв брови на ту, что

лежала ближе всего ко мне.

— Почему бы тебе не заглянуть в эту папку?

Я понятия не имела, что в них содержится, но была уверена, что это что-то похуже, чем бумаги о разводе. Вот почему Аксель изучал эти документы с таким интересом.

Меня переполнял гнев. Я хотела в отместку разрушить идеально выстроенную жизнь

Акселя. Может, передвинуть его гитару или проигрыватель на один сантиметр вправо.

Это, несомненно, свело бы его с ума.

Однако часть меня знала, что нападки на Акселя не помогут моему делу.

В конце концов, любопытство взяло верх над гневом. Мое сердце бешено колотилось, когда я медленно взяла в руки первую папку и прочитала ярлык. Джордан Бэнкс. Страх

и неуверенность охватили меня. С большой неохотой я откинулась на кресле и открыла

папку. Многочисленные страницы со сводками активов и квартальными отчетами

высыпались мне на колени.

— Это по поводу фирмы Джордан.
– Прошептала я в замешательстве, не понимая, зачем Акселю показывать мне финансовые данные компании моей лучшей подруги.

— Прочти.
– Приказал он.

Я опустила глаза и просмотрела цифры, потрясенная тем, насколько уныло они

выглядели. За последние несколько месяцев Джордан потеряла множество

высокопоставленных клиентов, но я и представить себе не могла, что дела настолько

плохи. Почему она не сказала мне? Хотя я плохо разбиралась в цифрах, я понимала, когда компания на грани разорения.

Закончив читать, я бросила взгляд на Акселя, который вновь занял свое прежнее

место на краю стола. Его глаза указали на оставшиеся папки, мягко призывая меня

продолжить просмотр.

Я воздержалась от того, чтобы взять в руки следующую папку из чистого страха. Судя

по первому файлу, я догадывалась, что в остальных содержится информация о других