7 причин сожалеть

— Артём, ты не пробовал к детскому психологу, психотерапевту, ну? Пройти курс?

— Дохрена умная? Красный диплом?

— Не скалься, дурак.

Цедит, вставая.

— Были и есть. И будь добра, перестань судить, не зная ничего. Твой эпистолярный взгляд бесил ещё тогда.

— Подожди...

— Не хочу. Всё, Свет, хватит. Тебя отвезти?

Соглашаюсь быстрее, чем включаю мозги.

Он удаляется на миг к Нине, видимо прося её приглядеть за Никитой. Та спускается вниз, виновато смущаясь, падает на диван, заваленный шуршащими пакетами от чипсов, да и не только от них. И машет ручкой на прощание, заверяя, что все будет в порядке.

Артём пропускает вперёд, уходя во тьму за моей спиной.

Выгоняет свою Ауди из гаража, притормаживая возле меня, а зуб на зуб уже не попадает.

Ещё и этот мелкий дождь вдруг заморосил. Ужасный день!

Стоит только сесть в салон, пристегнувшись, как рядом раздается недовольное:

— Свет, какая ты нежная.

Пытаюсь не фыркнуть, грея пальцы друг об друга, погружаясь в его темноту.

В такси не заметила — здесь не так много домов, часть из них только в процессе строительства.

И это неосвещенное толком место, лишь разбиваемое фарами его авто, ночью "немного" пугает, взвинчивая нервы.

И оскомину не красит даже город позади.

Он даже музыку не включает, заставляя вслушиваться в каждый шорох.

Минут через десять почувствовала прелесть асфальта под шинами.

Он тут же надавил на газ, вдруг впервые прервав молчание.

— Что я должен был сделать? Обклеить его комнату подушками и запереть там, Свет? Или ходить повсюду, оберегая от каждого шага?

— Я не знаю, Тём. Прости, я, правда, очень устала.

Он ожидал обвинений, но сил что-то доказывать больше нет.

Просто откидываюсь на спинку, отворачивая голову от него, замечая лишь свет фонарей, что встречаются всё чаще.

Только он почему-то всё чаще задерживается на мне, делая вид, что смотрит по зеркалам.

Прости, Тём, но я чувствую каждый твой брошенный взгляд собственной кожей, загорающейся чем-то более жгучим, чем все виданные мной поцелуи.

Только не стоит просить вселенную о таких глупостях. А то исполнит ещё "желание"...

Но сил даже это осмыслить уже не хватает.

Выхожу, прощаясь с ароматом его машины, чувствуя фантомное лёгкое опьянение, резонируя каплями с неба.

Замечаю собственный подъезд и просто плыву ему навстречу, как вдруг...

Дверца позади хлопает, и пока я оборачиваюсь, он огибает машину и бегом сбивает меня с ног, вжимая в дверь за спиной.

Не успеваю вскрикнуть, быстрой ухмылкой гасит удивление и протест, под слабым отсветом фонаря заводя мои дрожащие руки в стороны, уводя те следом вверх, переплетая пальцы.

Его часы на левой своим стальным холодом сковывают хлеще наручников.

Тянется к губам, уничтожая весь здравый смысл.

Не даю ему коснуться, резко отворачиваясь, вдыхая, пропитываясь, задыхаясь и от того теряя рассудок, пытаясь оттолкнуть, но все больше теряясь...

— Ты боишься? — Давит торсом, широко расставив ноги, порывами вдыхая, задевая щетиной и тут же целуя ямочку под ухом, что бесполезно отводить. — Слабенькая...

Всё внутри давно схвачено и вытянуто струной, пронизывающей от талии до кончиков пальцев, особенно напрягаясь в самом низу живота под его давящей тяжестью. Это дико постыдно и давно забыто.

— Смотри-ка, это не страх? И тогда... тоже был не он, да? А я-то думал всё это время...

Шумно вдыхает. Резко отстраняется, дико хохотнув.

Еле сползаю вниз, даже не пытаясь справиться с тем, что сейчас тлеет во мне.

Это безумие не поддается ничему, особенно контролю...

— Ладно, Светик. Потом как-нибудь поговорим об этом. Я позвоню. — Смакует губы. — Сла-а-адкая такая, блин, круто.

И я проигрываю, потому как впервые показываю кому-то средний палец вместо тысячи пропавших слов.

Придурок... Ненормальный.

Стрипы... заскучали.

Сколько же от него... проблем.

"Ты бываешь разной,

Стихия вечного огня."

(М. Барских — "По секрету")

Его безответственностью

Светлана, ну, ё-моё

Не знаю лучшего способа привести нервы в порядок кроме того, чтобы начать драить пол. Серьезно.

Я не педант, не помешана на чистоте, в моём доме скорее лёгкий хаос, чем порядок, но когда становится совсем паршиво (Это слово после Нины кажется каким-то... Не таким), я беру ведро, швабру и начинаю процесс, стирая всё к чертовой матери.

Как-то, после жуткой проверки на работе, под швабру попал Тим... У него до сих пор шрам на ноге от острого уголка.

Да почему... Вот, почему!? Почему этому дурацкому сознанию не надобно мужа, ну!?

Он же нормальный мужик. Симпатичный. Умный. Ну!?

И я понимаю, что у меня бы могли играть гормоны и просто хотелось бы чего-то "новенького", но... Но я вообще не реагировала, Боже, все эти 7 лет.

Всё, не могу! Где там швабра?

Как он сказал? Эпистолярный взгляд!? Смотрела я на него как-то не так раньше? На лице было написано всё? Ну, печально. Я всегда думала, что умею сдерживать эмоции.

Единственное, чего хочу по жизни, это остаться одной! Точнее — не в плане отсутствия кого-то рядом, а именно в отношении морального спокойствия... Всё же не зря я Весы, мне важно хоть иногда быть в уравновешенном состоянии, когда душа не колеблется из стороны в сторону.

Всё! Где там моя плоская лучшая подружка!?

Иду в ванную, скидываю джинсы, сбрасываю рубашку в стирку, тут же набираю ведро из огромного заранее приготовленного корыта, что досталось ещё от бабушки. Подхватываю швабру, в коридоре забрав смартфон и оставляя домашние шлепки, шлепая дальше босиком.

Так, начнем с зала. Элька всё равно не проснется от света, а мне вот точно полегчает.

И уже первая песня, включенная случайным воспроизведением в моём же атасном плейлисте, заставляет смеяться, поражаясь отличному чувству юмора Вселенной (Больнючему, конечно, но отличному), подчиняя голос и тело вилять в пируэтах со шваброй, покоряясь этим аккордам.

— Я нена-ви-и-ижу... За то, что рядом нет тебя. Ненави-ижу-у. Иди ко мне-е!

Интересно, сколько раз Миша Марвин пел эту строчку? Она же прямо-таки попадает в самое сердце любого или любой с безответной.