7 причин сожалеть

— Тём, только ножницы дай нам, ага?

Вылетаю из его кабинета. Бесстрашная... совершенно бесстрашная женщина.

Никита хитро улыбается, раз от разу поглядывая снизу вверх. Но все же ничего не говорит. Просто тащит меня чуть ли не к выходу и открывает дверь в одну из комнат... поправочка, кабинетов.

Подводит к огромному столу, кивает на плазму на выбеленной стене и говорит:

— Будешь мультики смотреть? Тут еще дядя Андрей приставку мне оставлял... но ты, наверное, не умеешь.

Подтверждаю.

— Не умею, Никит.

Садится за стол, опуская голову чуть ли не на столешницу, вздохнув.

— Тогда мультики? Пульт там.

Специально сажусь напротив, улыбнувшись.

— А если не мультики?

— Не, — Выдает Никита видавшим многое голосом. — Папа говорит, что тут настроен только этот канал.

— А если не телевизор?

И в черных глазах сверкнули искры.

— А что? — Даже приподнял голову, давая мне шанс.

— Оберег.

— Оберег? — Удивленно переспрашивает, слегка разочаровавшись.

— Ага.

— А это что такое?

— Ну, это такая защитная штука, отгоняющая от тебя всё-всё самое плохое.

Сыграл бровью, точь-в-точь как его папаша.

— Да ну, фигня какая-то!

Вот же дети пошли... Прищурилась, не собираясь сдаваться.

— А мне вот он жизненно необходим.

Никита прищурился в ответ.

— Тебе? Прямо жизненно?

Кивнула. Недоверчиво прошептал:

— И кого же ты будешь отгонять?

Ммм... хлопнула в ладоши.

— Твоего папу. — И пока хохочет, сдвигаю прядь волос, прекрасно зная, что Никитка и так видел след. Но лучше уж я объясню. — Видишь, как кусается? Ужас же!

Моё яркое солнце успокаивается только, когда Тёмина секретарша приносит ножницы и какие-то аппетитные печеньки.

— Это с кухни, у них тут много всего есть, хочешь?

Отрицательно мотаю головой, уже вытягивая из сумки альбомные листы, немного помявшиеся, и фломастеры, что по заверению учительницы Изобразительного Искусства еще должны писать.

Ну, да, вроде пишут. Протягиваю... сыну... нет, отгоняю мысль, так нельзя... Никите всё необходимое и вкратце объясняю суть.

— Ты можешь нарисовать сам любой предмет. Будь то часы, какая-то игрушка или даже маска.

Кивает, уже что-то придумав.

— А потом мы с тобой нашепчем специальное заклинание и завершим ритуал.

Заинтересовался, даже взяв черный фломастер. Сама же взяла голубой, улыбнувшись тому, как этот ребенок погрузился в задание, рисуя первые штрихи.

Что же тогда рисовала Нели? Хоть по голове себе не бей... не помню!

— Свет, включи музыку. — Пробурчал Никитка спустя пару минут.

— Тут наушники не дотянутся, солнце. — Оторвалась от рисования голубого кота с огромными лапищами.

Приподнял голову, побуждая посмотреть на него.

— "Солнце"?

Замерла.... я так... так сказала? Ладно уж, кивну. Никита в ответ задумался, словно смакуя слово.

— Прикольно! Только при ребятах завтра так не говори!

Рассмеялась, выдохнув крупинки волнения.

— Да Вы посмотрите на него, эй! Стесняется он меня!

— Свет. Ну, музыку! — Повторяет мальчик, снова принимаясь за рисунок.

Достала смартфон из сумки, включила плейлист и нажала на случайное воспроизведение.

Почти сразу раздался красивый тембр одной из Маш в составе прекрасного дуэта, заставив ей подпевать:

"По лицу роса. Я к тебе босая И слова бросаю по ветру"

Посмотрела на Никитку, тот вроде даже немного начал танцевать.

"По лицу роса. Я к тебе босая За тобой бегу на край света... босая!"*

Кажется, именно эта песня выдернула из жуткой апатии, поглотившей меня чуть ли не целиком пару лет назад. Всё же... правда, если бы я дальше продолжила себе врать, ничего этого сейчас бы не было. И пусть вероятность того, что Тёма вообще появится, изначально была копеечной, но... дело же вообще не только в мужчине, верно?

Кажется, примерно с такой вероятностью срывают джекпот, но эта призрачная доля изменить свою жизнь все же куда краше, чем жизнь в тотально поглощающем одиночестве с человеком, который хорош, но не для меня.

Я не могла признаться себе в этом очень долго. Ибо признать это — признать глупейшее — в нашей жизни бывают ошибки — это норма, и даже если я выросшая девочка с синдромом отличницы, нужно помнить, что... еще в жизни что-то значат чувства, и если их нет, в конечном итоге Не будет меня самой. Если я гоню человека, не боясь это сделать, то держаться дальше — нет смысла.

Если я живу с человеком, но не чувствую, что живу. Если его нежные касания вместо ласки делали больно... стоило ли начинать? Стоило. Чтобы узнать всё это, очевидно. Может быть, чтобы чуточку повзрослеть.

— А я закончил! — Улыбается Никита до моей боли в груди.

Улыбнулась в ответ, перестав раскрашивать оранжевым кисточку на хвосте.

— Да? Тогда бери ножницы и вперед.

Облокотилась, рассматривая нечто, обретающее форму в мальчишкиных руках.

— Я нарисовал два в одном.

— Да?

Кивнул, сосредоточившись на деле.

— Здорово.

— Ты еще не видела, не ври!

И правда до того не пыталась разглядеть. Тот же взглянул на получившуюся форму, кивнул сам своим мыслям, подтолкнул ножницы ко мне, в следующий миг повернув рисунок.

И я смотрю сейчас, слушаю его рассказ, а сама думаю...

— Это солнце, как ты, а на нем мой черный конек.

Думаю, что разреветься здесь — не самая лучшая моя затея. Потому беру ножницы, начиная вырезать кота своего голубо-рыжего, бешеного, как я прям.

— Расскажешь, что для тебя это всё значит?

— Ну, — Смущается Никитка, сразу становясь взрослым мальчишкой, от которого все что-то ждут. — Смотри, я люблю спорт.

— Когда ты скользишь, тебе не страшно?

— Угуу. — Потирает нос, отводя взгляд. — А солнце... ну... это ж понятно, да? Ты крутая просто.

— Прикольная?

Передразниваю. Отмахивается, притворившись обиженным. Но быстро сдается, разглядев у меня кота. Прибегает на мою сторону, дергая того за чернющие усы.