7 причин сожалеть

Потушите мои щёки...

— Тём, доброе утро и...

— И ты прекрасна.

Отвела взгляд.

— Идёшь ко мне?

Мамочки, почему для бабочек в животе нужно так мало? Ложусь обратно под одеяло, отложив идею с приготовлением завтрака в дальнюю коробочку. Тот обнимает крепче, зачем-то ныряет в область груди, сковывая руки всё сильнее, и замирает, едва дыша...

Сама стараюсь не двигаться, искусав себе и без того пострадавшие от его посягательств губы, но спустя пару минут не выдерживаю, услышав совершенно спокойное сопение рядом. Мать моя, он заснул. Просто взял и заснул!

Эх, а я уже размечталась о большем... Опять же, как быстро меняюсь я сама. Снова выбираюсь из его объятий, потягиваюсь и тут же делаю пару пируэтов, кружась по комнате не хуже примы. Подхватываю его футболку, что сама же приватизировала вчера, еле нахожу джинсы. Пытаюсь хоть немного погасить улыбку, что скоро просто перерастёт через все возможности, но ничего так и не получается.

Мне кажется, 18. Кажется, что я та самая девочка с затвором фотоаппарата в груди, которая сейчас обрела то, что ранее было не досягаемо. Кажется, это на самом деле взаимно.

Замираю возле зеркала, всматриваясь в следы его беспредела. Провожу пальцами по особо выдающимся отметинам, убираю пряди назад, сцепив те на миг руками, любуясь собой сегодняшней будто самым изысканным произведением искусства. Кажется, будто и правда скинула десяток лет... Глаза искрятся, кожа радует глаз, ни следа усталости, лишь одно сплошное... совершенство! Ха, может, Мэри Поппинс потому была такая счастливая?

Потому что любила взаимно? Неплохое предположение с возрастным цензом.

Привожу себя в более потребительски приемлемый вид, спускаюсь на кухню. Достаю из холодильника овощи на лёгкий салат, нахожу в ящиках крупы, выбираю...ммм, рис. Почему бы и нет? Достаю молоко, будет рисовая каша с овощами. Прекрасно.

Кажется, что сегодня с самого утра погода радует глаз, за окошком поют воробушки, на небе лишь лёгкие пёрышки облачков и на линии горизонта всё безмятежно. Кажется, что этот день принесёт только хорошее. Кажется, что жизнь теперь будет жизнью.

Они спускаются, напоминая мне семью из каких-нибудь старых фильмов. Принимаются за завтрак, хвалят мои способности, и в общем-то всё хорошо.. только...

Я целую Артёма в щёку, когда тот ставит посуду в посудомойку. Специально наклоняюсь следом и шепчу так, что слышно только ему.

— Я тебя люблю.

Он замирает на миг... Но вместо взаимности слегка щурится и говорит:

— Ты говорила.

Улыбка норовит слететь. Мозг пытается включить сирену, а я фильтрую его ответ, пытаясь не придумывать лишнее, но ни черта не выходит!

Вместо счастья приходит апатия. Так быстро, что хочется бросить всё и просто раствориться.

Ухожу собираться, хотя особо нечего и собирать. Помогаю Никите с вещами, заставляю себя улыбнуться, когда тот показывает оберег, что повесил в комнату на стену. Говорю, что это отличная идея и он в общем-то красавчик, только Тёма всё торопится и убегает заводить машину, подгоняя нас выезжать.

Дорога до дома кажется слишком длинной. Выхожу с Никитой, поцеловав Артёма в щёку... точнее слегка коснувшись. Неприятное покалывание всё не пройдёт, но я чертовски боюсь оглашать его. Нет, нельзя надумывать. Это всего-лишь фраза! Мне тридцать! Хватит обижаться как восемнадцатилетняя!

Быстро переодеваюсь, почему-то дома нигде не заметив Нину. Кормлю Эльку и обещаю той её обязательно забрать... если меня захотят забрать всерьёз.

Боже, чудовищно разъедающие мысли.

Смена в лагере тянется особенно долго, не спасает даже звонок Нели, что собирается обрадовать меня вестью о приезде папы, которую я и так знаю. Не замечаю, как сама становлюсь колкой, радуясь лишь тому, что Никита слишком занят сегодня знакомством с другими ребятами и просто считает меня немного задумчивой.

— Свет, мяч! — Кричит он с площадки, заставляя меня вздрогнуть и понять, что судья из меня никакой, счёт их игры я давно уже не считаю, но на помощь приходит девочка рядом.

— Они выигрывают...

Показывает на команды противников, и надо бы подбодрить этого в отдалении стоящего мальчика, что сейчас борется со своими отнюдь не маленькими демонами, а я сижу и думаю, как дура, любит меня его отец или нет. Свихнулась, идиотка.

— Эй, там! — Кричу ему. — Подавай!

Бросаю мяч, вспоминая школьные годы. И едва ли я буду хорошим защитником, меня обыграет любая девчонка и больше похожа на пятую лошадиную ногу, но... что я ещё могу?

— А судья, эй? А судья!? — Кричит шкед из 5-ого "Б".

— Вон там Наташа сидит! Ну, что, кто хочет остаться на второй год?

Все замирают, потеряв мяч из поля зрения. А я смеюсь и говорю, что пошутила. Никита рядом смотрит на меня и порывами начинает улыбаться. Всё хорошо будет... главное — в это верить.

.... К Никитиной тренировке заканчиваю с делами. Предлагаю ему проехаться на автобусе через весь город, уверяя, что сейчас уже не обеденный час-пик, а до вечернего ещё далеко. Слабо верю в успех, но он...соглашается.

— Ты никогда-никогда не ездил?

Кивает и заходит со мной в автобус № 27, что сейчас через весь город отвезёт нас к его ледовому комплексу. Мамочки, кажется, что я позволяю себе что-то лишнее, что становлюсь ему важнее простой тёти ака знакомой отца. Кажется, что так нельзя, но его улыбка затрагивает ранее неведанное, и дело даже не в Артёме. Точнее, далеко не в Артёме. Впереди 40 минут ям в общественном транспорте. Ребенок смотрит на салон, как на что-то невероятно интересное, хватается за каждый поручень и смеётся, когда автобус тормозит слишком резко, заставляя его чуть ли не нырнуть вперёд, сопротивляясь физическим силам.

А вот и она... Арена. Провожаю Никиту в раздевалку, покупаю в буфете себе бутылочку минералки, захватив ребёнку йогурты и пару мясных пирожков, уже планируя, что приготовить на вечер. Только Артём почему-то слишком занят, чтобы набрать мой номер...

Потому ору как оголтелая фанатка, сидя на этот раз на трибунах, пугая его тренера... как его там... Леонида, когда Никитка из восьмилетки вдруг превращается в обалденного спортсмена, развивающего такую скорость, что у меня дух захватывает и поджилки трясутся.

— Ни-ки-та! — Ору я, хоть дубиной меня не тресни.

— Ну, Светлана, ё-моё! У нас же сегодня не индивидуалка...

Подумаешь, пару зевак околачиваются в другой части катка. Фырчу изо всех сил, чтобы моё мнение было аж слышно, и продолжаю болеть за своего взрослого карапуза.

— Ни-ки-та! — Сбавляю громкость, оценив предупреждение вылететь отсюда.

Артём забирает с тренировки, когда часы уже показывают девятый час. Подвозит до квартиры, говорит собрать вещи, что я и делаю, пытаясь уговорить его взять черепаху...