9 дней падения
Шрифт:
— Предпочитаете общество женщин, верно? Что же, вам нужно обновить понимание дисциплины, лейтенант. Вы офицер внутренних сил безопасности, а этот поезд направляется на восток с определенной целью, и это не бордель! Хотите разделить вагон с женщинами? Что же, быть по сему!
Он отошел, и вскоре его подчиненные вывели из тесных крытых вагонов всех всех babushkas, которые могли быть следующими, кто умрет в долгом пути в холодных вагонах. Там были и супружеские пары, которые также решили вывести вместе. Вскоре Зыков и Трояк разместили всех их в более комфортных пассажирских вагонах. Затем Федоров вернулся к лейтенанту, вывел девушек из вагона и отправил их в крытые вагоны, рассудив, что они будут для них более безопасным местом. По крайней мере, он так считал.
На лице лейтенанту Суринова ясно отражалась сдерживаемая ярость,
Когда переселение было завершено, Федоров вернулся к Суринову с очевидно угрожающим видом:
— Я вижу, что в вашем вагоне не осталось места. Все места заняты, так что вам и вашим людям придется ехать в локомотиве или в тендере. Понятно? Не беспокойтесь об этих людях, проводники с ними управятся [13] . Они останутся там до тех пор, пока вы не доберетесь до места назначения, и к ним следует относиться с уважением. — Он говорил громко, чтобы все в обоих вагонах это слышали.
13
А вообще, с чего он взял, что все эти люди — невинные овечки? Это же не эсэсовцы евреев в концлагерь везли, чисто за неправильную национальность
— Дальше… Мои люди вернут вам оружие, но без штыков. Это люди, а не скот, чтобы вы погоняли их острыми палками. Что с ними будет в Хабаровске, зависит от коменданта лагеря, но пока они следуют на восток, за них отвечаете вы. Я насчитал здесь сто восемьдесят три человека и ваша задача доставить их в целости и сохранности. Упаси вас бог [14] , если хоть кто-то еще умрет прежде, чем поезд прибудет в Хабаровск. И оставьте в покое девушек! Они тоже чьи-то дочери. Вам ясно?
14
А полковник НКВД точно бы так сказал? И кстати, 183 человека в ДВУХ вагонах? Это даже суровее, чем страшилки по 70 в одном вагоне, не говоря уже о том, что в реальности в теплушку влезало человек тридцать
Суринов был явно недоволен, но не пытался возражать. Его глаза сузились, лицо покраснело от возмущения и унижения. Федоров понимал, что поменять его нрав будет не так просто и опасался, что как только поезд прибудет на следующую станцию, он не только вернет все, как было, но и попытается выместить злобу на этих людях. Он решил, что следует сделать свои приказы более категоричными.
— Я ничего не прошу, лейтенант. Вы получили приказы и вам лучше их выполнить. Когда я вернусь, я наведу справки. Я записал ваше имя, лейтенант Микаэл Суринов. Если я узнаю, что вы взялись за старое и с этими людьми снова начали плохо обращаться, я могу вас заверить, что вам предстоит долгая и увлекательная разъяснительная беседа с товарищем сержантом. Если же я узнаю, что мои приказы не были выполнены… Я надеюсь, вам понравится ваша поездка на поезде, лейтенант. Потому что она станет для вас последней.
Он сильно ткнул лейтенанта пальцем в грудь, где, как было принято считать, находилась человеческая душа, развернулся и пошел прочь. Вернувшись в свой поезд, уже готовившийся отбыть, он ощутил слабое чувство удовлетворения.
Когда поезд тронулся, Федоров оглянулся в последний раз и увидел, как другое эшелон медленно направился на восток. Он понимал, что не мог встревать во все, что ему на нравилось на своем пути, и что вперед этих несчастных ждали суровость и жестокость, но не сегодня. Его вмешательство было лишь небольшим проявлением сострадания в море горя и войны, но сегодня этого было достаточно, и лишь это имело значение.
Он расположился в купе. Provodnits в форме начали проводить проверку вагонов. Он видел и слышал все из окна вагона, и когда Федоров встретился с ним взглядом, он увидел проблеск симпатии так, где ранее были лишь настороженность и страх.
Дальше будет хуже, подумал Федоров. Поезд медленно приближался к зоне военных действий, и ему предстояло увидеть больше проявлений военной активности и намного больше человеческого горя. Добраться до Кизляра будет тоже нелегко, когда они покинут магистраль
в Омске. Впереди их ждали еще больше опасностей. И дело было не в километрах, отделяющих их от места назначения, а в десятилетиях, отделяющих их от того времени, из которого они прибыли. Чтобы добиться успеха, им предстояло завершить этот опасный путь, найти Орлова и благополучно доставить его на побережье Каспийского моря, в надежде, что прибудут спасатели, которые доставят их домой. Если им это не удастся… Он не мог увидеть что-либо во тьме. Они должны были выполнить свое задание, спасатели Вольского должны были найти их. Весь мир зависел от этого.ГЛАВА 3
Он очнулся от беспокойного сна с этой мыслью — весь мир зависел от него — но затем раздался звук, от которого кровь застыла в жилах. Он сел в темноте, пытаясь проморгаться, сосредотачивая внимание на звуке, похожем на далекую артиллерийскую канонаду, на долгий, низкий, угрожающий раскат грома, на невероятно далекое, странное эхо чего-то огромного и ужасного. Что же это было? Он изо всех сил пытался вспомнить, где он. Долгий путь по железной дороге через сибирские пустоши… Иланский… Гостиница…
Покинув Иркутск, поезд направился на северо-запад в сторону Красноярска, преодолев еще шестьсот километров за еще один долгий день. К сумеркам они находились в нескольких часах пути от города, когда поезд остановился на плановую стоянку в небольшом городке под названием Иланский. Железнодорожные пути шли через лесистую местность, затем поворачивали на юг вдоль реки и, наконец, входили в город, разделяясь на несколько путей, ведущих к сортировочной станции. Здесь предстояло разгрузить три грузовых вагона из состава поезда, который затем продолжит путь на запад через Красноярск, Новороссийск [15] и, наконец, прибудет в Омск.
15
Так в оригинале. Разумеется, Новосибирск, но путать их святое дело
Федоров узнал о гостинице от железнодорожников. Они называли ее «Locomativnyh», то есть «гостиница для железнодорожников», представляющей собой старое здание в нескольких кварталах от железнодорожной станции. На разгрузку поезда требовалось шесть часов, поэтому Федоров решил отдохнуть там, надеясь обнаружить нормальную еду и поспать несколько часов прежде, чем поезд должен будет отправиться сразу после полуночи.
Они вошли в старую гостиницу, и Федоров увидел в прихожей портрет пожилого седого человека с намасленными усами, очевидно, основателя заведения еще до Революции. Он поговорил с администратором, также исполнявшей обязанности официантки в столовой, молодой женщиной по имени Иляна [16] , названной так в честь города. На ней был простой белый фартук и красный платок на голове. Она словно испугалась, когда они вошли, и Федоров обратился к ней максимально дружественно, пытаясь успокоить ее страхи.
16
Так в оригинале. Это реальное женское имя, правда, румынское
— Не беспокойтесь, — сказал он. — У нас нет здесь дел. Мы просто едем на запад, а железнодорожники хорошо отзывались о вашей гостинице. Это ваш отец? — Он улыбнулся, указывая на портрет за стойкой.
— Мой дед, — тихо ответила она. — Он построил эту гостиницу еще в прошлом веке, а когда Комиссариат установил здесь власть, она превратилась в гостиницу и дом отдыха для железнодорожников. Все лучше, чем армейские бараки. У меня есть комната с тремя кроватями на втором этаже, а через полчаса подам ужин — сегодня будет горячее тушеное мясо со свежим хлебом.
— Замечательно, — сказал Федоров. Он занял стол в столовой, ощущая уже появившийся в комнате сильный запах, от которого разгорелся аппетит. Пока что они питались хлебом, сыром и какой-то сухой колбасой, которые Трояк раздобыл по пути, однако вскоре им подали неплохое тушеное блюдо с картошкой, морковью, сельдереем, луком и даже немного вареной говядины. Подлива была свежей и особенно неплохой, а горячий чай — именно тем, чем нужно.
— До Красноярска три или четыре часа, — сказал Федоров. — Но мы доберемся туда до рассвета. Предлагаю немного поспать до полуночи.