9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4
Шрифт:
– А вы уже поймали Бубльгума?
– Бубльгума? – очень естественно удивился Тотктонада. – А причем тут Бубльгум?
– Но это же он писал нам записки!
– Ну что вы, Долорес, – улыбнулся серый министр. – Бубльгум сидит в Безмозглоне.
«Врет, – поняла Пузотелик. – Врет, как последний домовой».
Последний домовой
После того как 48-часовое задержание у дуба со сломанной верхушкой завершилось, домовых ждала новая неприятность. Их родной, своими руками украденный дом превратился в научную лабораторию Мордевольта.
Возмущенные домовые полдня
Но Персимид, на которого конфуз с ложным Санта-Клаусом произвел большое впечатление, решил не ограничивать себя банальным воровством.
– Фонька, – объявил он супруге Персефоне, – счас провернем крутой шахер-махер!
Шахер-махер заключался в следующем – Персимид с Персефоной быстро укладывают самое необходимое из добра и шумно уходят. Артемод, как настоящий домовой, не упустит такой шанс и полезет в их комнату. А пока он будет разбираться в оставшейся ерунде, можно порыться в его вещах.
– А я думала, ты тупой! – удостоила мужа похвалы Персефона, запихивая в сумочку очень ценную штуковину непонятного предназначения. – У Артемки должно быть много всякого. Он хвалился, что давеча волшебникову школу почистил.
За четверть часа супруги успели провернуть первую часть шахер-махера: собрали что могли, и с четырьмя чемоданами демонстративно прошли мимо Артемодовых владений, громко причитая о том, что не смогли взять самое ценное. Еще через минуту Персимид хихикал, глядя из-за угла, как сосед крадется в его комнату.
– Стой на стреме! – шепнул хитрый домовой жене и заскочил в комнату Артемода.
Оказавшись внутри, Персимид остановился и медленно обвел взглядом помещение. Он был опытным воришкой и знал, что лучше потерять пять секунд на осмотр местности, чем хватать что попало. И на сей раз испытанная тактика не подкачала: под кроватью Персимид углядел два плотно упакованных баула. Рядом лежал поношенный, но еще крепкий колпак.
Домовой схватил баулы и заволновался. Взять ценный колпак стало нечем.
– А голова? – упрекнул он себя. – На что мне голова дадена?
Персимид нагнулся, сунул лохматую башку под кровать и ловко подцепил серый головной убор.
Когда Персефона, обеспокоенная долгим отсутствие мужа и довольным видом пробежавшего мимо Артемода, бросила стрему на произвол судьбы, она обнаружила Персимида в странной позе. Домовой стоял посреди комнаты в старом колпаке, растопырив пустые пальцы и упершись взглядом внутрь себя. Артемодовы баулы отсутствовали.
– Все-таки ты тупой! Обдурил нас Артемод! И наши, и свои вещички утащил! А ну быстро хватай, что есть, и бегом отседава! Ты тут последний домовой остался, все уже на тусовке тусуются [252] !
Но Персимид выслушал отповедь жены без обычного пиетета.
– Персефона! – произнес он, не снимая с лица выражения, идентичного задумчивости. – У меня в голове кто-то говорит! Что это?
Подвиг № 8 Магии – нет! И не будет
Не надо выбирать из двух зол большее или
меньшее. Надо выбирать лучшее.Буридан
Кто виноват в том, что делать в общем-то нечего?
Из резолюции закрытой конференции «Как отсюда выбраться?»
1. Профессор Мордевольт заявляет о невозможности модернизации одноименной Трубы
– Это невозможно по принципиальным причинам, – объявил Уинстон Мордевольт, вычерчивая какую-то загогулину на ватмане. – В такие сжатые сроки, с таким мизерным финансированием, без полного штата лаборантов…
– Профессор, – взмолился Югорус Лужж, – а если я очень попрошу? Нет, лучше – если интересы человечества потребуют? Если вы узнаете, что от результатов вашей работы будут зависеть судьбы миллиардов? В том числе и живых существ?
– Это заставит меня отнестись к работе еще более ответственно, – Уинстон потянулся за ластиком. – Придется пересмотреть сроки, уточнить бюджет и составить новое штатное расписание… Юг! Я же просил: никакого колдовства в лаборатории!
– Так я ведь и не колдую, – жалобно проговорил Югорус, – я даже руки за спиной держу!
– Руки да! А шея? Что у вас с шеей?!
Лужж смущенно втянул шею в плечи. Он и не заметил, как она вытянулась до размеров небольшого пожарного шланга.
– Я просто хотел посмотреть, что вы там так долго чертите…
– О, разумеется! – Мордевольт махнул Черной Руке, и та подняла лист ватмана к потолку. – Садитесь, смотрите, задавайте вопросы.
Югорус сел. На соседний стул вспрыгнула Хрюква, доставленная из Первертса на бывшую дачу Бубльгума «для создания творческой обстановки».
Ректор Школы волшебства и электрическая свинья внимательно осмотрели чертеж. Потом осмотрели его еще раз. Потом Хрюква покачала головой.
– Эти значки «м» – это миллиметры? – наконец осторожно осведомился Лужж.
– Нет, естественно! Метры.
– Зачем вам такое огромное устройство? Почему нельзя просто модифицировать обычную Трубу?
– Вы это бросьте! Это халтура и профанация идеи, не достойные настоящих ученых. Стационарный преобразователь-усилитель магии, или СПУМ, должен быть такого размера, чтобы в него полностью помещались два человека: донор и акцептор…
– Два человека? – схватился за голову ректор. – А почему не десять? Или не сто?
Мордевольт постоял в задумчивости, после чего сказал:
– Вы абсолютно правы. Сто лучше. Можно уменьшить погрешность и сгладить флуктуации. А заодно решить задачу замедления скорости света.
Профессор подошел к чертежу и уверенно исправил все «м» на «км».
«Настоящий ученый! – подумал Лужж с таким отчаянием, что Хрюква сочувственно моргнула. – Микроскопы бы делать из этих людей! Нет, одному мне с ним не справиться. Где же Сен? Почему эти дети всегда мешаются под ногами, когда их никто не просит, и вечно пропадают, когда они нужны?»
2. Сен играет в шахматы
Сен не пропадал. Он нежился в кресле-качалке на веранде дачи-лаборатории и предавался стратегическому планированию.