90-е: Шоу должно продолжаться 10

* * *

— Астарот, ну что ты как маленький? — я поднял голову от видоискателя камеры. — Просто не обращай на меня внимания, и все. Будто я в первый раз снимаю!

— Да блин! — Астарот с размаху сел на стул и уронил лицо в ладони. Плечи его затряслись от хохота.

— Молодые люди, давайте как-то серьезнее относиться к уроку! — строго сказала миниатюрная дамочка в длинном трикотажном платье.

— Сейчас все будет нормально, Маргарита Аркадьевна, обещаю! — сказал я. — Саня, ну пять минуточек, а? Я просто обязан заснять для истории, как вы с Пантерой поете под фортепиано. Ваши будущие фанаты за эту запись душу продадут!

— Блин, Велиал, ну вот зачем ты опять?! — простонал Астарот и снова заржал. — Я только успокоился…

— Надеюсь, эта запись где-нибудь потеряется… — Надя бросила на меня убийственный взгляд.

— Было бы смешнее, если бы вы в боевой раскраске пели, — сказал я. — А сейчас вы такие приличные…

— Ну Веееелиал! — взвыла Надя.

Пантера и Астарот пришли на занятие по вокалу в музучилище реально как отличники. Надя надела юбку в складку и белую блузку, а волосы собрала в аккуратный и скучный пучок на затылке. А Астарот даже без косухи пришел. В черных брюках, рубашке и джемпере. И длинный хаер причесан и собран в хвост.

— Молодой человек, ну в самом деле! — преподша строго посмотрела на меня. — Мы договаривались о трех часовых занятиях в неделю, а сейчас уже пятнадцать минут мы валяем дурака.

— Простите, Маргарита Аркадьевна, — с виноватым видом сказал я. — С меня коробка конфет и… вы шампанское пьете?

— Пью, — с все еще суровым видом кивнула преподша. Но в уголках рта уже притаилась улыбка.

— Конфеты и шампанское, клянусь, — сказал я. — Только пусть они споют вот про звездный свет, а? Ну пожалуйста! Я запишу и побегу в магазин!

Маргарита Аркадьевна поставила изящные пальцы на клавиши и посмотрела на Астарота. Астарот насупился и посмотрел на Надю. Надя посмотрела на меня, фыркнула, скрестила руки на груди и посмотрела в окно.

— Один куплет! — заверил я. — Честно-честно! Споете, и я уйду и оставлю вас в покое.

— Начали? — спросила преподша. Астарот нехотя кивнул, встал и одернул джемпер.

Из-под пальцев Маргариты Аркадьевны полилась музыка, она покачивала головой ей в такт. Потом сделала короткую паузу…

— Иииии! — кивнула она.

Астарот и Надя старательно запели, изредка бросая в мою сторону злобные взгляды. Я на цыпочках подошел поближе, взял крупным планом лицо Астарота, который изо всех сил тянул ноты. Потом перевел «стеклянный глаз» на Надю. Та зыркнула разок в камеру, но не сбилась.

В конце первого куплета я, как и обещал, выключил камеру, показал преподше знаками, что ухожу, и тихонько покинул кабинет.

Неплохо получилось. Мы так долго пытались состыковать наших вокалистов со знакомой мамы Бельфегора, что уже чуть было не забили. То одно, то другое, то некогда, то потом приходите. В конце концов, я плюнул, нашел в телефонном справочнике музучилище, набрал первый попавшийся номер и наобум спросил, есть ли у них препод по вокалу для двух взрослых. И сколько стоит. Мне возмущенно ответили, что они, конечно же, никаких платных услуг не оказывают. А потом шепотом попросили зайти в методкабинет. Так я познакомился с Маргаритой Аркадьевной, женщиной совершенно очаровательной и очень практичной. Не моргнув глазом, она согласилась потренировать солистов рок-группы, мы довольно быстро сговорились о цене. Только она строго наказала, чтобы ученики приходили на занятие в приличном виде.

— А длинные волосы? — спросил я.

— Можно, — милостиво дозволила она. — Но чтобы у вашего парня они были аккуратно причесаны и собраны в пучок. Вот как у вас. Тут вам не 'Рок-провинция!

И она хитро улыбнулась. С милейшими ямочками на щеках. Я моментально влюбился (в фигуральном смысле) и понял, что мы сработаемся.

И, конечно же, не мог не запечатлеть для видеоархива Надю и Астарота, одетых как школьники. В этом виде они реально смотрелись почти детьми. Да что там, они, в общем-то, ими и были. Надя вот только в этом году школу заканчивает.

Я добежал до ближайшего коммерческого магазина, взял бутылку шампанского, коробку «Родных просторов», подумал и добавил еще шоколадку. Для хорошего человека не жалко.

Расплатился и помчался обратно в музучилище. Предусмотрительно спрятав презенты под куртку.

«Все-таки, наш мозг — чертовски ленивая штука, — думал я, шагая по совсем уже весенней улице. — Привыкает к своему кругу, привычным людям и привычным ходам».

И чтобы снова заставить его работать не по проторенным колеям, нужно просто вовремя устраивать ему встряску новыми знакомствами и непривычными обстоятельствами. Сходил на случайную вечеринку не вполне моей компании, и как по волшебству, в два притопа — три прихлопа решил нозящую меня довольно давно проблему с вокалом. И новых идей — полная записная книжка, успевай только воплощать.

* * *

К маме после музучилища я решил заскочить как-то импульсивно. Во-первых, хотелось узнать, как там они договорились с Бесом, а то в прошлый раз как-то очень на бегу пообщались. А во-вторых — хотелось уже закинуть удочку насчет превращения какого-нибудь из цехов в концертный зал. Ну, хотя бы о гипотетическое возможности подобного варианта развития событий. Так-то я точно знал, что НЗМА — все. Больше никогда не запустится, к двухтысячным, когда я вернулся в Новокиневск, от него не осталось вообще ничего. Ни забора, ни проходной, ни цехов. Снесли и забыли. Но приватизация еще только грядет. Так что можно будет как-нибудь… что-нибудь… Я пока плохо себе представлял, что именно там можно сделать, но имело смысл как-нибудь пошевелить булками в эту сторону.

Я застал маму и Беса в «чайном» закутке на мамином производстве. Когда я зашел, они как раз активно обсуждали форму кожаных ремней. Отодвинув в сторону чашки с недопитым чаем. Чтобы не мешали Бесу рисовать какие-то детальки, которые если сплести в одну конструкцию и дополнить пряжкой, то — опа! — получится модный ремешок. И качество кожи не имеет значения.

Ну вот, даже спрашивать ничего не пришлось. Ответ на первый вопрос получен.

Я неспешно налил себе чаю, дождался, когда они договорят, а потом озвучил маме свой запрос.

Она выслушала очень внимательно, пару раз недоуменно хмурила брови.

— Нет, ну цех, конечно, просторное помещение… — проговорила она задумчиво. — Но чтобы концерты там устраивать…

— То есть, проходная тебя не смущает? — усмехнулся я.

— Ой, да это ерунда все, — мама махнула рукой. — Там эти будки держат, чтобы дедов без куска хлеба не выпроваживать. Сидят, строжатся. Чувствуют себя при деле хоть. Меня другое смущает. Кто пойдет-то на концерт в цеху? Концерт — это же в праздничное нужно одеваться, а там… Бетонные стены и все, считай что. Или ты думаешь там ремонт сделать?

— А насколько там все аварийное? — спросил я.

— На голову пока не падает, если ты об этом, — усмехнулась мама.

— Значит, ремонт подождет, — подмигнул я. — А напряжение какое? То есть, вроде бы должно хватить, чтобы подключить аппаратуру и свет, но…

— Слушай, давай я тебя сведу с Николаем Борисовичем, и ты с ним все эти дела обстоятельно обсудишь, хорошо? — спросила мама.

— А ты сама не хочешь принять участие? — спросил я.

— Ой, да я ничего в этом не понимаю же! — отмахнулась мама.