90-е: Шоу должно продолжаться 13
Шрифт:
«Вот оно… — думал я, вглядываясь в человековорот лиц. — Как будто семья. Вот за этим они приезжают сюда на последние деньги, а то и вообще без них».
Расслабленное ощущение «своих». Когда вокруг нет незнакомцев, даже если ты никого не знаешь. Раз ты здесь — значит свой.
По идее, здесь сегодня должны были быть только музыканты. Те, кто участвует в фестивале. На практике же, ясен пень, сюда пробралось множество тусовщиков. Как местных, так и тех, кого притащили с собой. Технически — нужно было их не пускать. И наши волонтеры даже пытались как-то это сделать. У всех легально проживающих на территории ДК были
Иногда раздавались возгласы: «Шухер!»
И начиналась беготня и догонялки.
Пару раз к этим всем побегушкам пытались даже меня привлечь. Ответственную Варвару нозили эти вот безбилетники. Но я только отмахивался вполне сознательно. Но волонтеров, гоняющих нелегалов, не останавливал тоже сознательно.
Взрослым мозгом понимал, что эти все игры в казаки-разбойники — это необходимая часть всего действа. Ощущение опасности в разы повышает ценность события. «Пули свистели над головами», и все вот это вот.
Кроме того, источниками хаоса были точно не тусовщики. Эти были в основном заняты тем, чтобы их не выдворили. Зато музыканты, особенно из панков, распространяли вокруг себя хаос будь здоров. Одна только история, как несчастного Свиридова из туалета извлекали, чего стоит…
— Короче, там дверь такая, как в бункер! Натурально, все остальные двери — соплей перешибить можно, а в сортир — чуть ли не из железа. Крона с Крестом пытались вдвоем ее высадить, так Крест плечо ушиб, руку на перевязи теперь держит! — восторженно рассказывал Астарот.
— А играть он как будет?
— Да как всегда, блин! Когда Кресту мешала такая фигня? Он на «Рок-провинции» вообще ногу сломал, так его на сцену выкатили прямо на стуле.
— А дальше-то что?
— Что дальше? Дали гитару, и он играл. И гривой тряс, все чин-чинарем!
— Да не, я не про Креста. С дверью-то что?
— А, да, точняк! Короче, дверь там непробиваемая оказалась. Тогда подумали, что надо в окно лезть!
— А там разве решетки нет?
— Решетки только на первом этаже, а этот — на втором.
— Это туалет для персонала, — уточнил я. — Они сначала отнекивались, мол, может как-нибудь так справитесь, как в прошлый раз. Но мы их убедили, что место для проживания вообще без туалета — это не дело. Все-таки тут человек семьсот.
— Это все «Пиночеты» виноваты, — фыркнула Кристина. — У Яшки взыграло ретивое, и он там устроил веселые старты. А потом еще стекло выбили. Причем самому ему хоть бы хрен, а Дашка руку порезала.
— Сильно? — спросил я.
— В травму зашивать ходили, теперь шрам останется…
— Так Свиридова-то достали в итоге из туалета или нет?
— Да он вообще сам вышел! — выпалил Бельфегор.
— Блин, ну вот зачем ты? — укоризненно набычился Астарот. — Такую историю испортил…
— Так ты дальше-то рассказывай, — хохотнул я. — Там же только началось с этого все.
— Что началось? — еще больше нахмурился Астарот.
—
А, так ты не знаешь… — усмехнулся я.Теперь все повернулись ко мне.
«Ангелочки» облюбовали уголок под центральной лестницей, рядом с кадкой с фикусом. Кроме моих ребят, здесь же устроились еще с десяток музыкантов из разных групп. В самом дальнем углу стояла гитара. Разговаривать им сегодня нравилось больше, чем петь.
— Гм-гм-гм, — я задумчиво почесал подбородок. — С чего бы начать? В общем, там как раз предприняли еще одну попытку выломать дверь, даже инструменты какие-то принесли, разбудили местного завхоза, что ли. Сам он был ни петь, ни свистеть, но инструменты отдал. Они уверяли, что добровольно, мол они их на портвейн сменяли. И когда дверь открылась, там кому-то по лбу досталось…
— А, так вот откуда у Гамаши шишка на лбу!
— Свиридов, такой: «А чо за шум? Я же только на пару минут зашел…» А тут «Пиночеты» как раз в окно залезли. Не знаю, как, я только изнутри все видел.
— Да, короче, там пристройка одноэтажная, на нее легко забраться, там дерево рядом развесистое, — объяснил Макс. — А вдоль нее карниз до самого окна туалета. Узенький, правда, но пройти можно.
— Ааа, так вот о чем они спорили!
— Кто спорил?
— Да я ходил когда за пивом, слышал, что два парня из Свердловска решали, будут они ходить по карнизу или нет. Мол, там невозможно пройти, кто-то уже упал.
— Да уж, в травме сегодня — день открытых дверей…
Руки Евы обняли меня сзади.
— Три часа ночи уже, — сказала она мне на ухо. — Может, домой поедем?
— Устала? — спросил я, не оборачиваясь.
— За тебя беспокоюсь, — губы Евы скользнули по моей щеке. — Тебе вставать рано, день завтра тяжелый будет.
— Ничего, справлюсь, не маленький, — засмеялся я.
— Или ты боишься здесь ребят оставлять? — Ева заглянула мне в лицо и подмигнула.
«Хм, боюсь ли?» — я посмотрел на своих «ангелочков». Они держались «огурцами». Было заметно, что выпили, но никто не был в дугу. Так, слегка навеселе. Кирюха уже заметно носом клюет, но держится. Неохота ему уходить. И теперь я даже, кажется, понимаю, почему.
— Так что? — потормошила меня Ева. — Пойдем? Или у тебя есть еще здесь дела?
— Пойдем, — решительно сказал я.
И мы тихо выскользнули из-под лестницы, пока никто не успел заметить.
На секунду я пожалел, что приехал не на своей машине сегодня. Но быстренько эти сожаления отбросил. Нафиг. Район тут, прямо скажем, такой себе. Вероятность того, что с бесхозно стоящей машины снимут все, что смогут оторвать — процентов девяносто. Так что мы с Евой быстрым шагом домчали до проспекта Ленина и принялись ловить такси.
Редкие машины на наши взмахи по началу не реагировали. Или даже ускорядись.
— Что за ерунда? Мы как-то не так выглядим? — Ева посмотрела на меня, потом осмотрела себя.
— Случается, — я философски пожал плечами. — Предлагаю не стоять на месте, а двигаться. И в какой-то момент мы или поймаем машину, или дойдем до дома пешком.
— Так тут целый час идти! — воскликнула Ева.
— А если на месте стоять, так вообще бесконечность! — я подхватил свою девушку под руку, и мы потопали по краю проезжей части. Фонари уже не светили, только луна. Ну и восточная часть неба уже посветлела, все-таки лето. Самые короткие ночи.