90-е: Шоу должно продолжаться 15

Но буднично и скучно — это не не про нас, верно?

Что бы ни происходило вокруг, шоу должно продолжаться. Так что…

«Надо обсудить это дело с Наташей», — подумал я.

Самолет нырнул в молоко облаков, затрясся весь. Вздрогнул, выдвигая шасси.

Ева пробормотала что-то неразборчивое и положила голову мне на плечо.

Не просыпаясь.

«Интересно… — подумал я. — Мы сейчас возвращаемся домой как в это вот молоко облаков. В неизвестность…»

Я постоянно исподволь сравниваю эти свои «тогда» и «сейчас». Кое-какие вещи, кажется, вообще никогда не меняются. Неважно, живешь ты в лихих девяностых или в цивилизованных двадцатых века двадцать первого. Но кое-что…

Мы с «ангелочками» расстались на перроне Ростова-на-Дону. Мы с Евой погнали в Вологду, не сообщив, кстати, никому этот свой пункт назначения. Чтобы Оксана, которой я купил билет, как и всем другим-прочим, не заподозрила чего.

Если бы мы жили в двадцать первом веке, то я бы сейчас знал о том, как там мои друзья ехали поездом, вообще все. Из чатика, из фоток в соцсетях, кто-нибудь из них явно что-то мне бы в личку докладывал. Или звонил. Но сейчас всего этого не было. Мы расстались тогда, и двигались автономно. Ничего друг о друге не зная. Этот поезд мог потерпеть крушение, или, там, его могли инопланетяне захватить. «Ангелочки» по дороге могли поругаться. Или там сложились какие-то новые пары. Кто-то мог сойти на внезапной станции и потеряться. А еще… Да что угодно могло случиться! И я об этом не знаю. И не узнаю, пока мы не приземлимся и не встретимся с кем-то из них, кто просветит меня о том, как прошла их дорога…

А сейчас, получается, они для меня «ангелочки» Шредингера.

Тогда, в своем прошлом-будущем, подобное неведение казалось чем-то… ну, не то, чтобы смерти подобным, конечно, но чем-то уже почти нереальным. Это вот «всегда на связи» не оставляло места для неопределенности.

И с одной стороны, это все было очень романтично, конечно. Стремиться поскорее встретиться, чтобы убедиться, что все в порядке. С другой…

«Мобилу надо купить, вот что», — подумал я. — Скоро там они появятся?'

Вроде бы, первый звонок по мобильнику в России случился осенью девяносто первого.

Но массово я пока ничего такого вроде не видел. Да и не массово тоже…

Самолет коснулся взлетки и затрясся, снижая скорость.

— А? Что? — сонно встрепенулась Ева, когда все остальные пассажиры принялись активно хлопать в ладоши.

— Прилетели, — усмехнулся я.

— Я что, все это время спала? — Ева зевнула, потянулась и недоверчиво посмотрела в окно. — И правда, Новокиневск. Как через телепорт прошла. Казалось, что только моргнула же…

— Лучший вариант дороги, я считаю, — сказал я.

— А вот я пока не определилась, — Ева покачала головой. — Мне как будто чего-то не хватило. Я как будто… обескуражена. Хм. Смешное слов. О-бес-ку-ра-же-на. Это в смысле «лишена кур»?

— Действительно, как можно без кур радоваться, — хмыкнул я. — Но что-то мне подсказывает, что в этом слове речь не про кур, а про кураж.

— Хм… — Ева прищурилась и проговорила медленно. — Я отношусь к скоростной дороге без куража…

— Простите, — между креслами просунулась рука и приветственно помахала. — Вы ведь Велиал, да? Владимир Корнеев?

Глава 14

— Мы знакомы? — я разглядывал незнакомца, по ходу дела вытаскивая нашу с Евой общую сумку с полки для ручной клади.

— Вряд ли, — мотнул головой мужик. Лет тридцать, короткая стрижка, крепкий такой, спортивного вида. Слегка загорелый, но не как мы. Одет в светлые летние брюки и рубашку. На крепкой шее — золотая цепь. Не в килограмм, конечно, но увесистая. И печатка на пальце. В общем, внешний вид вообще не нашего круга.

— Вернее не так, я вас видел, а вот вы меня — вряд ли, — объяснил он.

В голове как-то сами собой всплыли всякие вопросики. Сразу вспомнился дядька из КГБ, зашевелились теории заговора. Выглядел незнакомец так, что мог быть вообще кем угодно. Меняешь пару аксессуаров, и вот ты уже в другом социальном слое.

— Что вы там копаетесь?! Устроили затор! Люди, может торопятся! — загомонили нетерпеливые пассажиры, которым мы с этим мужиком перегородили выход.

Я повернулся в сторону выхода, и незнакомец ухватил меня за локоть. Видимо, истолковал движение так, будто я хочу от него отделаться.

— Владимир, подождите! — сказал он. — Не убегайте, пожалуйста, давайте поговорим в аэропорту! Дождитесь меня у выхода, хорошо?

У меня была когда-то версия, почему выход из самолета и поезда всегда такая суетливая и торопливая фигня. Вот реально, непонятно же, почему ускоряешься. В голове еще стучит это вот «быстрее, быстрее, а то…»

Что именно «а то», мозг обычно не расшифровывает. Просто настройка по умолчанию, что нужно спешить. Я поймал себя на этом когда-то давно уже. Где-то в старшей школе, кажется. И у меня тут же родилось псевдонаучное объяснение этому феномену. Которое я жизнерадостно озвучивал тогда всем подряд.

«Все дело в том, — важно говорил я. — Что в пути, особенно когда летишь самолетом, все атомы тела движутся с большой скоростью. А когда самолет приземляется, скорость падает. Но частицы, из которых наше тело состоит, еще некоторое время не могут адаптироваться к такой перемене и стремятся суетливо вперед. И на уровне нашего сознания это ощущается как желание бежать вперед».

Я даже название тогда этому процессу придумал. Какое-то пафосное. Инерция прибытия… Или что-то в этом роде.

Вот и сейчас поток пассажиров под влиянием этой самой «инерции прибытия» устремился вперед, а я снова вспомнил про эту свою теорию. Незнакомого мужика поток народа куда-то от нас с Евой оттер.

И вспомнил я про него уже практически на выходе из аэропорта.

Причем не сам.

— А того мужика мы не будем что ли ждать? — Ева ухватила меня за рукав, как раз в тот момент, когда я устремился к стеклянным дверям.

— О… Точно! — я сменил траекторию, двинул в сторону и начал оглядываться. — Это все инерция прибытия.

— Что? — недоуменно спросила Ева.

Я засмеялся и рассказал ей про суетливость атомов, которая выражается в неконтролируемом желании мчаться. И как раз посреди этой моей лекции к нам приблизился тот самый мужик из самолета. И финал моего спича дослушивал вместе с Евой.

— Логично, — покивал он. — Надо будет своему сыну это рассказать. Меня, кстати, зовут Арнольд.

— Серьезно? — Ева захихикала, но сразу же сделала серьезное лицо. — Извините. Просто… ну…

— Не похож? — засмеялся он. — Понимаю. Но меня правда зовут Арнольд. Могу паспорт показать.

— А покажите! — оживилась Ева. — Ну, не подумайте, что я вам не верю. Просто глупо не воспользоваться возможностью, раз предлагают.

— Вот да, — усмехнулся я. — Потом ведь можно будет хвастаться, что мы проверяли документы у человека, которого на самом деле зовут Арнольд.