90-е: Шоу должно продолжаться – 9

– Панфил, – подсказала Ева.

– О, точно! – просияла Наташа. – Панфил! Ну так вот, Алексей Скалыгин был промышленник, меценат и все такое прочее, а его отец коммерческими талантами не обладал, то в монастырь уйдет, то наоборот, книжку про колдовство напишет. Короче, себе на уме такой дядя.

– Он и выглядел очень подходяще, – сказала Ева. – Козлиная борода, глаза безумные.

– А девочка-то тут при чем? – нетерпеливо спросил Макс.

– А при том… – Наташа важно подняла палец. – В общем, когда Алексей Скалыгин пришел сюда строить завод и поселок для рабочих, тут жило местное племя.

– Андрей, вспомни, пожалуйста, девочка была в длинном платье? – вдруг с убийственной серьезностью спросила Ева. – Такое, как будто старинное, в рюшечках?

– Ддда, – споткнувшись, ответил Бегемот.

– А на шее у нее платка не было? – Наташа уставилась на Бегемота пристальным взглядом своих инопланетных глаз. – С цветком. Красным таким. Или розовым?

– Да я ее секундочку только видел! – напрягся Бегемот. – Цветочки разглядывать было некогда!

– Лучше подумай и вспомни! – наседала Наташа. – Это очень важно!

– Да не было никакого цветочка! – воскликнул Бегемот.

– Это хорошо, – кивнула Ева. – Значит она не звала тебя в свою свиту.

– А! Я же историю не рассказала! – всплеснула руками Наташа. И теперь уже чай из чашки кирилла выплеснулся на стол. – В общем, Панфил Скалыгин приехал со своим сыном, хотя тот его не звал. И взялся сразу же с местным племенем заигрывать. Им все это строительство жутко не нравилось, а особенно оно им не нравилось, потому что Алексей Скалыгин взял себе в походно-полевые жены дочь местного вождя. И она родила девочку.

– А по обычаю этого племени, девочка должна была пройти ритуал… – продолжила Ева. – Ой, да ладно, там история была долгая и запутанная, но если вкратце, то Панфил выкрал эту девочку и принес ее вождю, чтобы тот ритуал провел. А вождь притащил ее на алтарь на самой высокой точке берега Киневы и зарезал.

– Свою внучку зарезал? – удивленно вскинул юрови Кирилл. – Она же его внучка, получается?

– А я слышала версию, что этот Панфил знал, что девочку в жертву принесут, – задумчиво проговорила Наташа.

– Я предпочитаю хорошо думать о людях, – улыбнулась Ева. – Он все-таки христианин был, хоть и двинутый слегка.

– Просто в этом племени первенцев приносили в жертву плодородию, – сказала Наташа.

– Когда про это узнал Алексей Скалыгин, это племя все перебили, конечно, – продолжила Ева.

– А перед смертью вождь сказал, что девочка эта теперь будет царицей этих земель, – Наташа изобразила пальцами корону над головой. – И если она является в платке с красным цветком на шее, значит она выбрала себе этого человека в свиту.

– А самый высокий берег Киневы – это как раз здесь, где элеватор построен, – добавила Ева.

Я этой истории никогда не слышал, так что молча переводил камеру с одной девушки на другую. Ничего себе, какие мрачные тайны, оказывается, хранит история Новокиневска!

– Да вы прикалываетесь! – чуть испуганно воскликнул Бегемот.

– Ни капельки! – заверила Ева.

– Ты вспомни точно, был на ней платок или нет? – Наташа подалась вперед, почти задевая грудью тарелки на столе.

– Да я придумал все! – выкрикнул Бегемот. – Не видел я никакой девочки!

– Ага! Я же говорил! – заржал Макс. Он сегодня был на редкость оживленным. И выпил чуть больше, чем всегда.

– Отвали, Макс! – хмуро буркнул Бегемот. – Ну, налажал… Хотел в сортир, ерзал… Но я правда не видел никакой девочки!

– Ха! – с победным видом сказала Наташа и повернулась к Еве. – Дай пять!

Девушки хлопнула ладошками и рассмеялись.

– Эй, подождите! – возмутился Кирилл. – Так вы что это все придумали?

– Учите историю, малята! – Наташа взяла со стола свой стакан и сделала глоток.

– Так Скалыгин и правда существовал, мы это еще в школе проходили! – сопротивлялся Кирюха.

– Алексей – да, – сказала Ева. – И туземная жена у него была. А Панфила не было никакого. И кровавых жертв тут не приносили.

– Да блииин! – сокрушенно вздохнул Кирилл. – Такая история отличная, я уже даже песню почти придумал…

– Так что тебе мешает ее написать? – подал голос я. – История отличая, еще и почти правда…

– Но я-то теперь знаю, что нет, – Кирилл насупился, а потом скосил глаза на пустой стол, на котором лежала его акустическая гитара. – Хотя…

Он резко поднялся и принялся выбираться из-за стола. Взял гитару, сел в самом дальнем уголке и принялся наигрывать, не обращая на остальных внимания.

– Саня, какой-то ты молчаливый сегодня, – сказал я, направляя камеру на Астарота. – Давай, жги! Скажи что-нибудь для истории. Как послание будущему себе после первого сольника.

– Велиал, отстань! – попытался отмахнуться Астарот. – Вечно ты со своей камерой!

– Сегодняшний день должен остаться в памяти! – с пафосом сказал я.

– Можно подумать, мы и так его не запомним, – фыркнул Астарот.

– Через много лет, когда “Ангелы С” будут легендарными суперзвездами, эти видеозаписи можно будет продать за миллионы, – голосом пророка сказал я. – Ты хочешь помешать мне стать миллионером?

– Если так дальше пойдет, то на эти твои миллионы рублей скоро бутылку портвейна нельзя будет купить, – хмыкнула Света.

– Ладно! – Астарот рассмеялся. – Давай я скажу что-нибудь…

Я шагнул ближе, чтобы захватить лицо Астарота крупным планом. Тот откашлялся, помялся и посмотрел прямо в камеру.

– Я до сих пор чувствую себя, как будто мы в каком-то кино, – сказал он. – И на сцене когда были. И вот сейчас тоже. Такая обстановка, такое… все. Будто нереальное и не со мной происходит.

– Скажи, да?! – взвился Бельфегор. – Как будто спишь. И так просыпаться неохота…

– Я понимаю, что надо бы сейчас выжать какой-то… какое-то резюме, – продолжил Астарот. – Но у меня такая пустая башка, что я даже стишок про “мама мыла раму” не вспомню.

– Так ты уже его вспомнил! – заржал Бегемот. – Раму мама мыла…