А единороги будут?

Одетый, но при этом немного смущенный, Бхинатар заглянул в спальню и поинтересовался:

– Госпожа ничего не желает?..

– Госпожа желает! Иди сюда.

На лице у моего мужа отчетливо отразилось некоторое опасение, а потом смиренная обреченность. Похоже, еще немного, и он с радостью начнет вспоминать те дни, когда им могла воспользоваться любая женщина в Доме. Те, по крайней мере, были понятны и предсказуемы.

– …И остальных позови, - добавила я, после чего Бхинатар еще больше насторожился.

– У нас на повестке дня два вопроса, - начала я, на что Рикиши тихо фыркнул, усаживаясь в кресло. – Как мы можем обезвредить самого Чхара и яд в его крови.

Я посмотрела на всех троих по очереди. У брата настроение сразу испортилось, он снова нахохлился, выставил вперед колючки и скрутился в клубок, сидя на полу.

Бхинатар тоже горестно вздохнул:

– На все воля Ллос…

– Нет, мальчики, баба Яга против! – объявила я. – Быстро придумывайте решение, или я сейчас всех тут пытать начну!

– Начинайте, - ехидно хмыкнул Рикиши. – Только со мной лучше проделать это познавательное действие наедине.

Оба дроу посмотрели на него с подозрением, явно борясь с желанием отсесть подальше, а то вдруг сумасшествие передается воздушно-капельным путем.

Тогда я снова повернулась к Бхинатару и потребовала:

– Давай, рассказывай, когда, зачем и чем именно Чхара отравили, и что ему грозит.

– Госпожа…

– Никакого жалкого лепета про чужие тайны! Это член моей семьи, и я должна знать, что с ним. Давай, рассказывай!

– «Поцелуй паука» собирается из ядов пяти священных пауков, высушивается и потом или подсыпается, как порошок, в пищу или вводится в кровь. Действует он не сразу, вызывая озноб до лихорадки.

– Противоядие? – деловито уточнила я.

– Не существует. Только Ллос…

– А зачем вы его, - я небрежно кивнула в сторону брата, понуро сидящего колючками вперед, - травили?

– Госпожа…

– Внемлю! – рыкнула я, чтобы было сразу понятно, что не шучу.

Бхинатар странно хмыкнул, Рикиши довольно улыбнулся, Чхар заинтересованно высунул из колючек кончик носа.

– Если бы Чхар выполнил приказ Ллос, то его кровь очистилась, иначе он бы умер от истощения, и здешние лекари его бы не спасли.

Все упиралось в приказ Ллос, который даже сами дроу не смогли узнать, насколько я поняла из разговора с Шинтафэй. Как там было сказано? «Ее приказ отложен в самых глубинах его памяти, и даже я не знаю, как на самом деле он звучит, а также, что должно послужить запуском».

– А как яд знает, что пока действовать не надо? – что-то я совсем запуталась с этими их заданиями, наказаниями и поощрениями.

– Никак, - Бхинатар с сочувствием глянул в сторону Чхара. – Если богиня не простила его, то яд действует и, значит, спустя неделю ваш брат погибнет.

Про себя я заковыристо и витиевато выругалась, вслух же просто выдала:

– Вот ведь, блин…

И беспомощно посмотрела на Рикиши. Тот пожал плечами, потом обреченно вздохнул и подошел к Чхару:

– Встань.

– Зачем? – перед нами снова предстал клубок из колючек в полной боевой готовности.

– Твоя жизнь довольно ценная, так что я хочу попробовать ее сохранить.

Не успел Чхар подняться, как Рики впился зубами ему в шею. Будто бы настоящий вампир из фильма ужасов… Напрягшийся Бхинатар принял боевую стойку и явно был готов вот-вот вмешаться, даже не дожидаясь моего приказа. Хотя пока крепился и просто смотрел.

Наконец, Рикиши выпустил посеревшего Чхара, и тот, в бессознательном состоянии, плавно скользнул на пол.

– Я выпил у него больше половины, теперь ему надо вернуть хотя бы немного, а то он умрет…

Пришла моя очередь обреченно кивать. С облегчением я поняла, что меня не ждут иглы из птичьих перьев и рыбьи пузыри. На Яхолии уже был изобретен условно привычный, стеклянный шприц, и я почему-то не удивилась, что у моего нетопыря он был в наличии, так же как и опыт в переливании. Шприц, правда, был один, гибких трубочек не было вовсе, зато объем этого шприца был примерно грамм пятьсот, точно! Я лежала на кровати, а Бхинатар развлекал меня сказками и историями, которые дроу рассказывают детям. Братья Гримм должны были повеситься на собственных галстуках от зависти, но хоть какое-то развлечение, пока из меня медленно и печально откачивали, а в Чхара накачивали полтора литра моей кровушки!

– Спустя дня три придется повторить, - приободрил нас всех Рикиши, сделав контрольный глоток.
– Но если бы удалось найти еще одного подходящего донора…

– А я не подойду? – то, что Бхинатар добровольно предложил себя в жертву, окончательно убедило меня в том, что Чхар ему небезразличен.

Главный дегустатор и, одновременно, анализатор группы и резуса, глотнул и из моего мужа. Задумался. Нахмурился. Вопросительно посмотрел на Бхинатара. Тот изобразил легкую заинтересованность. Бровь Рикиши чуть приподнялась вверх, потом он усмехнулся и довольно кивнул:

– Подходишь. Тогда перельем завтра, после свадьбы. Нас же снова оставят наедине на какое-то время?

– Да, мы уедем завтра ночью, - подтвердил мой муж.

Естественно, дроу в темноте комфортнее, а вот обо мне кто-то подумал, вообще?

– Кстати, магии в Чхаре действительно очень мало, - в голосе Рики прозвучал недвусмысленный тонкий намек на толстые обстоятельства.

Правда, у меня сейчас было состояние, строго соответствующее фразе: «Будешь трахать – не буди». Голова у меня болит… И крови жалко… До слез просто! Так что делайте телевизор потише и не беспокойте…

– А моя кровь тебя не насытит? – псих у меня муж, вот как есть – псих, натуральный.

– Нет, к сожалению, - хмыкнул Рики. – Но спасибо, что предложил, – съехидничал, и потом уже мне, многообещающим таким голосом: - Спите, леди, я к вам утром загляну.

И я спокойно заснула.

Сквозь сон я почувствовала, как ко мне, спустя какое-то время, сзади пристроился мой нетопырь. А утром я проснулась от нежного поцелуя:

– Леди?..

– Рики…

У меня почему-то было такое странное ощущение, что весь долгий вчерашний день мне приснился, хотя я уснула еще до ужина. Обвив шею Рикиши, я притянула его к себе, обнимая ногами за бедра, затаскивая на себя и с удовольствием ощущая его естественное утреннее возбуждение. Я целовала его в плечи, в шею, привычно соединяясь еще даже не телами, а чем-то иным, возможно – душами. Я изливалась в него вся, без остатка, выгибалась и плавилась, наслаждаясь прикосновением его губ к моей коже. Суховато-жестким или немного влажным, щекочуще-нежным или резким, посылающим разряд по всему телу.

– Леди… - ласково-томный стон завел меня еще больше, хотя казалось, что уже больше некуда.

Кажется, кто-то или очень проголодался или… такое вот оригинальное проявление ревности? Все равно… Я вцепилась в плечи Рикиши, царапая его ногтями, кусая целующие меня губы, овладевая, хотя и находясь снизу… задавая ритм, надавливая пятками ему на ягодицы… и чувствуя, что он весь мой… я – его, да, но и он – мой. И ему нравится быть моим…

А потом, после обессиливающего душу и тело оргазма, меня отнесли в ванную комнату и уложили в огромную, как маленький бассейн, ванну. И нежные поглаживания мочалкой, чередуемые с прикосновениями ладоней, снова разбудили во мне неудовлетворенную хищницу. В этот раз Рикиши стремился не только доставить удовольствие мне, но и получить его сам. Это удивительное ощущение, когда член внутри тебя сначала начинает с каждым движением чуть увеличиваться, дыхание мужчины изменяется, он весь погружается в себя, и потом его тело начинает вздрагивать, и ты чувствуешь все это… видишь туман в его взгляде, слышишь, как его губы шепчут твое имя… Вау! Мне не послышалось! И правда, шепчут… Тихо-тихо, едва слышно… мое! «Икари»…