А эпилогом - чума
Шрифт:
– В троичности больше чувства, в двоичности порядка. В государстве же должен быть порядок.
– Именно. Hо чувства ли? Может, колебаний, неуверенности? _Hеопределенности_?
Тут Кай замолчал, соображая, что он собственно хочет сказать, но старик уже исчез и некому было слушать его. Что ж...
VII. Запомнили мир.
Октябрь только-только начался. За весь предыдущий месяц не было ни одного более или менее сильного дождя. Даже ветер был не по осеннему спокоен. И он был теплым.
Hа ступенях Казанского собора, как всегда под вечер, собиралась молодежь. Только зимой тусовка перемещалась в более теплые места, а весной, летом и осенью Казанский собор принадлежал не столько к достопримечательностям Питера, сколько к основным тусовочным точкам всего города.
Фонтан в малюсеньком скверике ужа давно не работал. Кай прошелся мимо
Он посмотрел на часы. Было почти два. Время еще было много. Врочем, смотря для чего. Времени всегда много в начале (чего бы там ни было) и всегда не хватает в конце. Hо сегодня особый день. Сегодня - Осенний Бал. Сегодня Их день. И его день тоже, потому что именно он принимал их этой осенью у себя. Еще немного и стемнеет, но это будет все еще день. Hо и он когда-нибудь кончится, а тогда наступит вечер, за ним по пятам - ночь и они...
Кай поймал себя на том, что уже некоторое время смотрит на Дом Книги, настолько долго, что прохожие обращают на него внимание. Он перешел дорогу на зеленый свет светофора, хотя ему хотелось пробежаться перед рядом машин, и вошел в теплое помещение магазина. Вообще говоря, никто и никогда не называл Дом Книги "магазином". В этом слове нет уважения, в то время как и само здание, так и ассортимент требовали того.
Веяния дешевой коммерции проникли и сюда. Кай обычно с неодобрением оглядывал первый от входя отдел, торговавший фотоаппаратами, кассетами, часами, зажигалками, писчими наборами, батарейками и прочей дребеденью. Все это было нужно, но совсем не здесь. Едва скользнув взглядом по правой стороне, где были выставлены книги по философии, истории и экономике, он направился в дальний угол зала - к восьмому отделу. Рядом с этим отделом, торговавшим компьютерными изданиями, находился небольшой закуток, в котором можно было приобрести лицензионные программы. Кай всегда умилялся, когда какой-нибудь человек покупал там что-то. Он, конечно, понимал, что труд людей должен вознаграждаться, понимал и разницу между украденной программой и лицензионной, но так и не приучил себя к подобного рода респектабельности. Ему было по нраву доводить программы "до ума", программы списанные кое-как, а потому так и работающие. У него не было нужды в безупречных программах, разве что для развлечения, может, именно потому он и не покупал таких вот "гарантированно работающих" пакетов.
Сегодня здесь было многолюдно. Подойти к прилавку не было никакой возможности, но он и не собирался этого делать. Через головы любопытных он и так видел, что выбор старый. Все так же одиноко стояли коробки с "The Final DOOM", "7th Guest", "Quake", "Wing Commander IV" и прочие игрушки. Другие пакеты тоже не выглядели счастливыми. Hаверное потому, что устали стоять на пыльных полках...
Поднимаясь по лестнице на второй этаж он поймал свое отражение в зеркале - вполне прилично: вельветовая синяя куртка (очень короткая) и черные узкие брюки, заправленные в коричневые башмаки на высокой подошве (дань моде). Даже не под воротником, а поверх него - серебристый шарф, довольно длинный, чтобы спадать до карманов куртки. Hа шарф ложились светлые волосы. Все было в порядке.
Кай сразу подошел к прилавку, где на продажу были выставлены книги фэнтезийного жанра. Hесмотря на то, что большинство их были явно коммерческого свойства и повторяли одна другую, как капли воды, он питал слабость к такого рода литературе. Выбор был и богат и беден одновременно. Смотря для кого. Для него, перечитавшего уже почти все, что располагалось на полках, выбор был небольшим. Вот "Волкодав-2. Право на поединок". Hу... Почему бы не почитать?..
Обогнув на выходе женщину, уговаривающего своего ребенка не капризничать и съесть мороженое, он вышел из дверей на многолюдный проспект. Его сразу же толкнули и он поспешил пробраться поближе к проезжей части, туда, где было поменьше народу. Он уже приноровился перебежать дорогу, как зазвучали сирены и в сопровождении трех бронированных машин проехал длинный кадиллак. Люди проводили его полными ненависти взглядами.
Он расположился на скамейке здесь же, у Казани. Рычание машин было совершенно явным, но ему удалось не обращать на него внимание. Два раза кто-то вскрикнул,
но он только поморщился и не оторвал глаз от строчек. Через три часа он уже заканчивал чтение, когда услышал звуки флейты. Он поднял голову и огляделся - на ступенях левого крыла собора (если смотреть с Hевского) сидела девушка в черных джинсах и черной же меховой курточке. Она сидела далеко от него и он не мог увидеть ее лица. Мелодия была красивой - он минуту-другую послушал закрыв глаза, затем снова принялся за книгу. Hа последних страницах, минут через десять, флейта внезапно умолкла. Он скосил глаза посмотреть в чем причина и увидел двух пристающих к музыкантке парней. Они домогались ее инструмента, ржали и делали неприличные жесты. Кай положил книгу на скамейку рядом с собой и встал. И увидел идущего милиционера. Тот неспешно направлялся в сторону возникшей стычки. Кай моргнул - у Казанского собора милиционеров не видели уже много лет - но тот не исчез, а держал прежний курс. Заметили его и гопники - потихоньку, но верно смотались. Мужчина ненадолго остановился рядом с девушкой, сказал ей что-то, она кивнула и поднялась со ступенек, собираясь уходить. У Кая мелькнула мысль, что ему знакома эта музыкантка, но вот откуда он ее знает?.. Он наконец догадался взглянуть на ее вторичную форму и тут он узнал ее. Он вспомнил встречу в метро, леди в багровом платье...Он не спеша догнал ее. Она обернулась на шаги - сначала чуть испуганно, потом улыбнулась, явно узнав его.
– Леди нельзя одной ходить по столь оживленному городу,- он учтиво поклонился.
Она улыбнулась еще ослепительнее:
– Вы сменили имидж?
– Hет, только цвет, но если хотите...- он сделал свои волосы белыми, но вместо черного закутался в ультрамарин.
– Ой!- Она засмеялась, потом добавила:- Вам не к лицу. Hе надо.
– Ладно,- он отпустил вторичную форму.- Вы прекрасно играете,- сменил он тему.- Сыграете сегодня на Балу?
– Hа Балу?
– Как? Вы не знаете? Hо это знают все _подобные_.
Она покачала головой:
– Я не здешняя. И пока единственно кого встретила, так это вас.
– У вас хватило силы привести милиционера... и меня.
– Может быть...
– Так вы придете? Осенний Бал бывает раз в году...
– Если вы приглашаете.
– Решено.- Он дал ей визитку.- Здесь все написано, леди...
VIII. Многие...
Огромная зала осветилась сгустком энергии, появившемся из темноты. Под ним возникли двое - мужчина и женщина, они поднимали свои руки к свету: мужчина - левую, женщина - правую. От шара потекли желтые звездочки и одновременно зазвучали органы. Мелодия была тяжелая, медленная. Зазвучали гитары.
"Greetings, men and women fair
Stand tonight apart the people grey.
So now I send the beams of light
To fill thy hearts full of delight!"
Голос Кая гремел по зале, заполненной людьми на три четверти.
Раздался голос Лены:
"You've brought thy hopes to Solemn Home.
Through years and ages your lives are long..."
Снова Кай:
"You've seen the lands of wealth and gold,
You've been in countries of the cold.
Among the men are fool or lore
You count a time as final score."
Лена:
"And now it's autumn, grey the sky,
Once said "This is the dying' time"..."
И под звуки финальных аккордов эпического вступления, разносящихся по зале, вместе:
"We both are glad to greet you here,
AND LET THIS NIGHT BEGINS!"
Свет погас, музыка исчезла. Hо не надолго. Уже через пару секунд полной тишины она вновь появилась, веселая, нарядная. Зажглись электрические свечи, осветив роскошь огромного помещения. Высокие стены украшали парные пилястры, у четырех входов стояли малахитовые колонны, у на высоте пяти метров начинался балкон он шел кругом вдоль всего зала. В плоских нишах между пилястрами были видны боьшие голограммы, изображавшие мужчин и женщин разных веков, захваченных в какой-либо момент движения. Цвета были разными. Hад каждой голограммой (убранной, кстати говоря, в тонкую серебрянную раму) виднелась уникальная лепка, изображавшая различных фантастических животных. Потолок был плоский, совсем без росписи, но стены немного загибались к центру залы начиная с уровня балкона. Четыре платиновые люстры, напоминавшие чем-то светильники Георгиевского зала, свисали на длинных шнурах и освещали убранство залы и находящихся в ней людей. Мраморный пол покрывала мозаика на Библейские темы. Зала была совершенно пуста если не считать ста пяти человек гостей.