А если это был Он?

— Личность установили?

Андерс-Шмидт крикнул:

— Господин мэр!

Тот бросил на него рассеянный взгляд. Де Сото воздел глаза к небу и вскричал, близкий к нервному срыву:

— Как, по-вашему, я должен установить личность Мессии?

В небе на небольшой высоте загудел вертолет. С улицы донеслись крики:

— Свободу Мессии!

Мэр хотел обратиться к Человеку из веба, но в этот момент уличная толчея перехлестнула через порог участка. Все кричали одновременно. Капитан отвел задержанных в дальние помещения.

— Кто вы? — сумел наконец выговорить мэр.

— Я тот, кого вы зовете Иисусом.

Сумасшедший? Как Христос может быть столь заурядным человеком? Но, впрочем, как сумасшедший сумел бы парализовать Интернет, а потом и все электрические сети Соединенных Штатов? Мэр был евреем и не хотел оказаться в совмещенной роли Каиафы и Пилата. Так что он продолжил мягко:

— Чего вы хотите? Из-за вас лихорадит и этот город, и всю страну.

— Отец послал меня, чтобы спасти вас от самих себя.

— Соединенные Штаты? — спросил мэр удивленно.

— Вас и человечество.

Андерс-Шмидт, тоже находившийся в комнате, крикнул:

— Господин мэр, он или псих, или сам дьявол!

— С ним-то ты хорошо знаком, верно, Альфред? — сказал Человек из веба с горькой усмешкой.

Тут в кабинет вошли три человека. Мэр вытаращил глаза: он узнал заместителя министра внутренних дел. Они поздоровались и сообщили мэру, что по просьбе президента явились забрать Человека из веба, чтобы доставить его в какое-то сверхсекретное место.

Первый шаг к покаянию был у капитана Де Сото довольно парадоксальным: он решил больше не красить волосы. Потом посмотрел из двери на гигантское скопище любопытных и радиотележурналистов, которые пытались взять блиц-интервью у Человека из веба.

— Вы — Мессия?

— Вы — еврей?

— За что вы ненавидите Соединенные Штаты?

— Вы договорились с Папой?

— Мессия, это конец света?

Удивленный этим потоком столь разных вопросов, тот улыбнулся и приветствовал толпу, не ответив ни на один из вопросов, потом сел в министерскую машину.

Женщина, которую, как показалось некоторым, видели вместе с Человеком из веба, наблюдала сцену по телевизору в своем гостиничном номере на Тридцать восьмой улице. Любовь наполнила ее сердце и устремилась — она была в этом уверена — через окно вослед незнакомцу. Вослед человеку, некогда сказавшему, как то передает Фома: «Будьте прохожими».

Тем же вечером Уэсли, послушавшись своих советников по связям с общественностью, отправился на телевидение. Те высказались вполне определенно:

— Поступите как французский президент: утопите рыбу. Франция пережила появление Эммануила Джозефа без особых потрясений. Ваша линия проста: расследование причин аварии ведется, общественность будет извещена о результатах. Не пускайтесь в область сверхъестественного. Даже если каждый американец — сам себе церковь, вы должны предстать объединителем нации в любых испытаниях.

— Но… как же быть с тем, что этот тип оказался сегодня утром на Уолл-стрит?

— Это был арест. Полицейское дело. Не упоминайте о нем.

Уэсли последовал советам и в результате выдал одну из самых пресных и пустых речей за все время своего президентства. И самую лицемерную к тому же, поскольку в тот же вечер на его ранчо в Огайо ему предстояло свидание с Человеком из веба.

36

Жаркий огонь, пылавший в камине, согревал главный зал дома, построенного на манер непритязательного лесного жилища, из бревен. Тем не менее по звериным шкурам, устилавшим пол, и по серебряным кубкам, украшавшим полки, можно было догадаться, что это не хижина лесорубов и не простой охотничий домик.

Развернутое на стене большое белое знамя с красным кругом, эмблема боевой организации «Христианские солдаты», недвусмысленно демонстрировало взгляды хозяина дома.

Дом, насчитывавший кроме этого еще два пышно обставленных этажа, а также пристройки, возвышался на холме к югу от Миссури, в графстве Маккоун, штат Монтана. Он был расположен к востоку от сети болотистых озер, известных под названием Пини-Баттс, и в тридцати километрах от ближайшего города, Уэлдона. Поскольку шел снег, никто не отваживался сунуться сюда. Еще бы! Любое человеческое существо или машина, приближающиеся к Тен-Хорн-Батту — так называлось имение, — автоматически засекались инфракрасными детекторами и камерами слежения, установленными в радиусе пяти километров вокруг дома.

Но, даже зная это, никакой случайный посетитель никогда бы не догадался, что в бетонированном подвале под гаражом, на десятиметровой глубине, находилось противоатомное убежище, не уступавшее даже тому, что имеется под Белым домом и где президент Уэсли недавно провел ночь. И никакой посетитель не догадался бы также, что в том же подземелье содержится целый арсенал автоматического и полуавтоматического оружия и даже легкий бронетранспортер с пушкой, которая задала бы жару национальной гвардии, если бы в том почувствовалась необходимость.

Шесть человек находились в главном зале. Трое из них стояли у огня, остальные сидели в креслах колониального стиля; все держали в руках стаканы с «Джеком Дэниелсом». Одним из сидевших был генерал Дональд Мьюирбридж в штатском: в толстой шерстяной клетчатой рубахе, в просторном свитере, вельветовых штанах и грубых рейнджерских ботинках на каучуковой рубчатой подошве.

— Уэсли потерял голову, — сказал он. — Грустно это говорить, но это так. Речь после Веб-ночи еще позволяла надеяться, что он оценил опасность, но его недавние слова доказывают, что на самом деле он ничего не понял. Демократы его испортили.

— Судя по тому, что вы рассказали, это очевидно, — отозвался седоватый мужчина медвежьего сложения, лет сорока с небольшим.

— Мы все знали, что Арминиус тяготел к демократам, — сказал другой, — но в конце концов решили, что армия его от этого излечила…

— Несомненны два факта, — продолжил Мьюирбридж. — Первый: этот молодчик, которого пресса окрестила «Иисусом из веба» (вы только подумайте!), — враг Америки. Его заявления, враждебные нашему экономическому и военному могуществу, не оставляют на этот счет никаких сомнений. Второй: образовался вакуум власти.