А как ты играешь в любовь, чемпион?

«Я посмотрю хотя бы, как выйдут обе команды. Глупости!» — тут же призвала она себя к порядку. С таким же успехом она могла бы тогда пойти на матч. Надо оставаться непреклонной. Гледис не стала возвращаться к работе, а легла на террасе в шезлонг и предалась мечтаниям.

Она стала думать об отпуске, в который собиралась в этом году. Гледис еще не решила, поедет ли она на Аляску или проведет отпуск у моря, может быть, у Карибского. Гледис мечтала о пальмах, теплом море и о… Фрэнки.

Она энергично поднялась с шезлонга и снова принялась за работу. Если уж она не была хозяйкой своих снов и мечтаний, то следовало хотя бы конкретно заняться Фрэнки и закончить наконец интервью с ним.

На этот раз Гледис повезло. Все, что она задумала, было сделано. Она очень напряженно печатала свои тексты, и было уже пять часов, когда она наконец вздохнула с облегчением и встала. Она все закончила.

Гледис чувствовала необычайный подъем. Напевая песенку, она поставила на плиту чайник, чтобы выпить чашку чая. Она будет пить чай и наслаждаться прекрасным летним вечером. С Фрэнки и интервью покончено. На все времена.

Когда Гледис с чашкой чая в руках вышла на террасу, она услышала смех и шутки детей в саду. Гледис удивилась, как быстро прошло время. Она подошла к перилам и заглянула вниз, в сад.

— Ах! — непроизвольно вскрикнула она. То, что она увидела внизу, в саду ее собственного дома, привело ее в такое волнение, что у нее задрожали руки и она невольно пролила горячий чай.

— Привет! Тетя Гледис, он сейчас поднимется к тебе. Он сначала должен показать нам несколько приемов, — крикнул ей Густой. Мальчики услышали, как она вскрикнула, и посмотрели наверх.

Гледис поперхнулась от неожиданности. Около мальчиков стоял долговязый и загорелый Фрэнки О'Берри, баскетбольный гений. Он тоже смотрел на нее, улыбался и махал ей рукой.

— Я сейчас поднимусь, — заверил он Гледис, как будто бы она его ждала.

Она быстро отошла от перил, чтобы ее нельзя было увидеть из сада. Она была страшно испугана и в полном смятении. «Как же попал сюда Фрэнки? Встретили его Арнольд и мальчики и пригласили сюда? Может быть, он пришел, потому что она дала ему в Финиксе свой адрес?»

Гледис провела рукой по волосам. Как она выглядит? Она не ожидала гостей. Гледис кинулась в комнату и быстро стащила старую майку. Она лихорадочно перерыла свой шкаф и нашла наконец почти новый зеленый свитер в белый горошек, который и надела. Перед зеркалом в ванной она пыталась привести в порядок свою гриву волос. Результат ее стараний был плачевный: волосы, наэлектризованные щеткой, стояли дыбом вокруг ее головы.

Гледис отбросила щетку и стала подкрашивать розовой помадой губы. Тут она услышала звонок у своей двери и вздрогнула так, что размазала помаду по подбородку.

Гледис сердито стерла бумажной салфеткой всю помаду. Она тщательно вытерла губы, чтобы на них вообще не осталось и следа. Зачем все это? Она ведь совсем не хотела, чтобы Фрэнки навестил ее. Она примет его такая, какая она есть.

Звонок прозвенел еще раз. На этот раз он звучал резко и нетерпеливо. Гледис энергично вскинула голову. Это уже чересчур! Неторопливыми шагами она подошла к двери. Гледис взяла себя в руки. Она не могла только справиться с учащенным биением своего сердца.

Гледис глубоко вдохнула и хотела открыть дверь, когда звонок начал звонить непрерывно. Гледис сердито распахнула дверь и хотела уже сказать несколько резких слов о нетерпении и невежливости, как вдруг увидела перед собой своих племянников. Они висели как обезьянки на высокой фигуре Фрэнки и весело скалили зубы.

— Ну наконец-то, тетя Гледис! — крикнул Эдвард и выпустил руку Фрэнки, чтобы шире открыть дверь.

— Посмотри-ка, кого мы тебе привели, тетя Гледис! — сказал Густон.

— Фрэнки о тебе спрашивал, — сообщил Бринкли и взглянул с восхищением вверх, на своего друга. — Он был очень разочарован, что тебя не было на матче.

— Это была прекрасная игра, — заявил Эдвард, проскочил мимо Гледис в квартиру и бросился на кожаный диван. — Мы, конечно, выиграли.

— Конечно, — автоматически повторила Гледис. Она все еще стояла, держа дверную ручку, и смотрела на Фрэнки.

— Можно нам войти? — спросил Фрэнки улыбаясь и погладил нежно Бринкли по каштановым волосам.

— Да… конечно, — пробормотала Гледис. Что ей оставалось делать? Она ведь не могла в присутствии мальчиков послать Фрэнки ко всем чертям.

— Я был действительно разочарован, когда не смог обнаружить тебя на трибуне, — сказал Фрэнки и сел, не дожидаясь приглашения, на диван к Эдварду. — Но потом я спросил Арнольда и этих ребят, как они получили контрамарки. И мне все стало ясно.

— Да? — спросила Гледис.

— Папа пригласил Фрэнки на ужин, — пояснил Густон, играя с мячом, который он принес с собой. Казалось, что он готов продолжить игру с Фрэнки здесь, в квартире Гледис.

— А не оставите ли вы, ребята, нас до ужина вдвоем? — взял в свои руки бразды правления Фрэнки. — У нас еще…

— Но Фрэнки, я думал, что мы еще немного потренируемся в саду, — перебил его разочарованно Густон. — Я хотел еще…

— Я должен поговорить с тетей Гледис, — настоял Фрэнки и встал, чтобы выпроводить мальчиков за дверь.

— Пошли, ребята, — скомандовал Густон своим братьям. — Они давно не виделись… Лучше оставим их одних. Мы можем потренироваться и без Фрэнки.

— Ну, до встречи, Фрэнки, — вздохнул Эдвард и с грохотом сбежал по лестнице.

Гледис упала в кресло. Фрэнки закрыл дверь.

— У тебя замечательная семья, Гледис, — сказал он улыбаясь.

— Да, мальчики очень милы, — согласилась Гледис. — А Мария и Арнольд — настоящие друзья.

— Я перекинулся с твоей свояченицей лишь несколькими словами, — произнес Фрэнки и медленно приблизился к Гледис. — Она такая кроткая.

Гледис молчала. Фрэнки остановился перед ее креслом и протянул к ней руки. Женщина не пошевелилась и лишь недоверчиво смотрела на него.

— Ты не хочешь со мной поздороваться? — поинтересовался Фрэнки с той же очаровательной улыбкой.

— Добрый день, — сказала Гледис, не подавая ему руки.

— Ты недовольна, да? — спросил Фрэнки разочарованно и опустился на диван.

— О нет, вовсе нет, — промолвила Гледис. — Ты можешь делать все, что ты хочешь. В конце концов, ты взрослый человек. Я просто не хочу иметь с тобой никакого дела. Никакого. Абсолютно никакого. Тебе ясно?