А может?..

— Кэндис и Джо рассказывали, что ты был в Андах, когда я спрашивала, — кивнула болгарка, и глаза Остина загорелись, когда он услышал, что, несмотря ни на что, она интересовалась его жизнью у общих друзей. — Всегда поражалась твоему бесстрашию. Скалолазание, тем более в Андах — это не безопасно.

Остин усмехнулся.

— Я же занимаюсь этим с шестнадцати лет. Ты и сама знаешь, без адреналина для меня и жизнь не та.

— Узнаю Остина Стоуэлла, — улыбнулась Нина. — Как впечатления?

— Когда ты видишь под собой пропасть, а финиша всё ещё не видно, эмоции нельзя описать словами. Только если отдать тебе душу на несколько мгновений, чтобы ты почувствовала то же самое. Но я бы никогда не отказался от всего того, что я ощущал в те минуты, когда совершал восхождение на Пичингу, потому что никогда больше я не чувствовал себя настолько свободным, как в те мгновения.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказала болгарка. — Примерно то же самое я ощущала, когда летом прыгала с утеса в озеро в Бразилии. Казалось, мыслей нет — только чувства.

— А ты не промах. С утёса в озеро — это круто, действительно круто! — воскликнул Остин. — Больше не боишься высоты?

— Хоть сердце и замерло на те несколько секунд, что я была в воздухе, но теперь практически нет. И за это я никогда не устану благодарить тебя.

Стоуэлл улыбнулся.

— Я рад, что смог тебе в этом помочь.

В этот момент Остин взглянул на помолвочное кольцо на безымянном пальце Нины, а затем посмотрел ей в глаза.

— У тебя такой счастливый взгляд, — вдруг сказал он.

— Да? — встрепенувшись, только и смогла спросить Нина.

— Это не спрятать. И не надо. Я всегда хотел видеть тебя такой.

Николина смутилась и почувствовала, как внутри всё холодеет.

— Вас с Йеном уже можно поздравить, или журналисты, как всегда, раздувают из мухи слона?

Хотя сейчас Нина чувствовала себя некомфортно, в вопросах Остина не звучало ни капли насмешки или упрёка: он был приветлив и дружелюбен с ней, как это было всегда.

— Да, мы решили пожениться, — выдохнула Добрев.

— Поздравляю, Нинс, — сказал Остин, и, когда болгарка подняла на него глаза, то увидела, что он улыбается: немного грустно, но очень искренне. — Это здорово.

— Спасибо, Остин, — прошептала девушка. — Ты невероятный. Твоя искренность, она… Дорогого стоит.

— Даже если я действительно такой, каким ты меня видишь сейчас, то этим человеком меня сделала ты, — сказал парень.

Нина почувствовала, как на глаза выступают слёзы. Сказать что-либо она была не в силах.

— Эй, ну что ты? — ласково спросил Остин.

— Прости меня за всё, — еле слышно произнесла она.

— Нина, в сложившейся ситуации для меня нет большей радости, чем знать, что ты по-настоящему счастлива, а рядом с тобой есть человек, который всегда подаст тебе руку в трудную минуту. Никогда и ни у кого не проси прощения за свои чувства. За них надо благодарить Бога. И спасибо тебе за то, что позволила мне это понять.

Стоуэлл на мгновение отвернулся от Нины и внимательно посмотрел куда-то вдаль, глубоко вдохнув.

— Раньше я ненавидел Йена, зная о нём лишь одно: он украл у меня ту, без которой и солнце светит не так, — с горькой усмешкой сказал парень. — Честно, я несколько раз порывался позвонить тебе, попытаться всё вернуть. Чёрт знает, что меня удерживало каждый раз, но сейчас я только рад тому, что так и не взял трубку и не набрал твой телефонный номер. Потому что сейчас я вижу одно: твою счастливую улыбку, когда ты рядом с ним. И я спокоен, — произнёс он, снова повернувшись к девушке.

— Я не могу представить, откуда ты такой… Светлый, невероятно добрый, понимающий. Но, пожалуйста, оставайся таким всегда, — попросила Нина, сделав шаг в его сторону и крепко его обняв.

Остин на мгновение закрыл глаза и улыбнулся вновь.

— Я постараюсь не разучиться отпускать людей.

— Ты обязательно будешь счастлив, — сказала Добрев, отстранившись от парня.

Остин не сказал ничего, а лишь пристально, с полуулыбкой посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул. Да, наверное, он когда-нибудь действительно будет счастлив. Но пока он по-прежнему не представлял, как это может быть без неё.

— Слушай, — вдруг сказал он, больше не желая продолжать диалог в каком-то драматичном русле и вспоминать о том, что давно прошло, — я видел у тебя в инстаграме фото с племянницей. Она очень милая и так похожа на тебя. Как тебе в роли тёти? — с улыбкой спросил Стоуэлл.

— Ох, Остин, — произнесла Нина, радуясь тому, что он поменял тему разговора. — Это долгая история.

— Да? — с энтузиазмом спросил он. — Что случилось?

— Кому расскажешь — не поверят! Это произошло, когда я вернулась из Торонто в октябре прошлого года…

Нина ещё долго разговаривала с Остином. Хоть их разговор начался с темы, которая давалась им обоим тяжело, закончился он на мажорной ноте. Пообщавшись с Остином, Нина почувствовала какую-то лёгкость, будто бы после долгой разлуки наконец-то смогла увидеть старшего брата. Болгарка понимала, что он до сих пор тоскует по ней, но видела, что теперь воспоминания не причиняют ему такую боль, как раньше, потому что Остин смог её отпустить. И это её успокаивало. В разговор Нины с Остином Йен не вмешивался и терпеливо ждал её в ресторане, проводя время с кастом «Трёх иксов». За это девушка была ему очень благодарна. Сомерхолдер был убеждён в том, что отношения Нины с её семьёй, друзьями, бывшими возлюбленными, коллегами — это её личное дело, и вмешиваться в них он попросту не имеет права, как бы сильно он её ни ревновал.

Soundtrack: 30.02 — Примером

Ведь я мечтаю о том, что и ты тоже:

Чтобы журавль в руках, а клинок в ножнах.

Иметь дочурку и сына к тридцати примерно…

И быть не просто отцом, а быть примером.

В этот вечер Йен понял одну важную вещь: насколько Нина была близка к миру шоу-бизнеса со всей его суетой, настолько далёк теперь от него был он сам. С десяти лет Сомерхолдер не понаслышке знал о том, что такое выгодный контракт, фотосессии, пиар, отлично разбирался в том, как лучше подать себя камере. Съёмки, интервью, красные дорожки, бесконечные слухи и сплетни, в которых, кажется, вполне возможно потерять ощущение реальности, увлекали за собой, как опасный водоворот. Йен любил кинематограф и был по-настоящему счастлив тому, что является его частью. Ещё два года назад у него было множество планов, связанных с карьерой: пробуя себя в качестве режиссёра на съёмках «Дневников», работая со сценаристами, он ловил себя на мысли, что был бы не прочь попытаться поработать в этих сферах после окончания истории о вампирах. Он искренне не понимал Пола, который всё чаще жаловался на сумасшедший график и мечтал о том, чтобы сериал поскорее закончился, а со съёмочной площадки всегда уходил одним из первых. Перемены произошли в Сомерхолдере, когда он серьёзно заболел. Однако заметить их в себе он смог далеко не сразу. Поначалу, соскучившись по съёмочному процессу, коллегам и своему персонажу, Йен с энтузиазмом принялся за работу над седьмым сезоном. Однако уже через несколько месяцев он понял, что, подобно Полу, он стремится уйти из павильона как можно раньше, чтобы побольше времени провести с Ниной. Он чувствовал дикую усталость от всей этой мишуры шоу-бизнеса и жизни под прицелами фотокамер папарацци и всё острее ощущал потребность в неком оплоте, с помощью которого он мог бы уйти от мира, в котором он интересен лишь как исполнитель роли и медиа-лицо. Для Йена таким оплотом всегда была семья. Именно поэтому он сделал предложение Нине, не желая больше оставаться с ней в статусе гражданских супругов и жить, как студенты, на съёмной жилплощади, встречаясь только утром и глубокой ночью, а всё остальное время посвящая работе, не имея представления о том, какой они видят свою жизнь дальше. Заветной мечтой Йена здесь и сейчас теперь было не снять свой фильм и не получить «Оскар», а купить домик за городом и уехать туда с Ниной, поближе к природе, где и их детям было бы гораздо лучше. Сам Йен понимал: он просто перегорел, и его нынешний настрой мог бы измениться, если бы он просто отдохнул год-полтора от киноиндустрии, действительно посвятив это время семье. Но вот когда наконец это время настанет, он не знал, видя, что, хотя Нина тоже совсем не против создания семьи, у неё в приоритете было совсем другое: она была искренне счастлива отойти от образов Елены Гилберт и Кэтрин Пирс и с головой окуналась в новые проекты, работая на износ. Ей в её двадцать семь как раз нужнее были народное признание и карьерный рост.

Йен был рад познакомиться с коллегами Нины по её фильму, и они вместе неплохо провели время, отмечая премьеру, но Сомерхолдеру, который теперь виделся со своей невестой как раз только вечерами из-за съёмок и её кастингов, очень хотелось немного побыть с ней наедине.

— Нина, я где-то читал, что весь август в этом году будут звездопады. В Лос-Анджелесе намного больше многоэтажек, чем в Ковингтоне. Мы можем выбрать практически любую и увидеть эти вспышки. Давай вернёмся в отель, переоденемся, а потом поедем, посмотрим? — предложил Смолдер.