А может?..
Шрифт:
В этот момент равнодушный голос диктора в аэропорту объявил о том, что регистрация на рейс Торонто-Ковингтон заканчивается через двадцать минут. Нине, как ни хотелось этого делать, пришлось попрощаться с братом и родителями. В этот раз всё обошлось без слёз, хоть Нина и думала, что не сдержится: очень тоскливо ей было возвращаться в город, где у неё совершенно нет родных, и где она не сможет, как в детстве, обнять маму перед сном, или послушать забавные истории от старшего брата. Микаэлла и Николай тоже сумели сдержать эмоции, но Нина не видела, с какой тревогой и страхом смотрели вслед ей они, когда болгарка, попрощавшись, отправилась к стойкам регистрации и вскоре скрылась в толпе пассажиров. «Боже, сохрани её и убереги впредь от таких поступков», — мысленно произнесла мать.
— Как я за неё волнуюсь, — прошептала она. — Она так переживает из-за всего случившегося.
— Всё будет хорошо, — как мантру, проговорил Николай. — Я не знаю, как это назвать, но я почти уверен
— Дай бог, — ответила Микаэлла.
В скором времени семья вернулась домой.
Несмотря на огромное количество пассажиров, регистрация на рейс прошла быстро, так что уже спустя несколько минут Нина, поудобнее расположившись в кресле в зале ожидания и подключив свой смартфон к сети Wi-Fi аэропорта, не защищённой паролем, читала новости в «Твиттере» и переписывалась с Кэндис. Вдруг характерный звук щебетания оповестил девушку об обновлении в ленте. Болгарка взглянула на экран. Там красовалась надпись: «Обновление в ленте пользователя Йен Сомерхолдер @iansomerhalder: «Мысль на сегодня — Люди меняются и забывают сказать об этом друг другу. Лилиан Хеллман, драматург (1905-1984) » Первая запись Йена за последнюю неделю. Нина нахмурилась. Она не хотела принимать цитату, выложенную Сомерхолдером в сеть, на себя, но всё же почувствовала неприятный укол где-то внутри. Не было похожим на её бывшего бойфренда то, что он выкладывал в соцсети что-то, так или иначе связанное с его личными переживаниями. Нина вздохнула и поспешила выйти из «Твиттера», постаравшись не обращать внимание на такие мелочи и не искать в них какой-то скрытый смысл. Однако у журналистов были другие мысли на этот счёт: едва публикация появилась в аккаунте Йена, в интернете, а затем уже и в печатных изданиях, среди которых были и уважаемые и достоверные, появились первые статьи о том, что Добрев и Сомерхолдер расстались. Главным доводом была не только цитата, выложенная Йеном на своей страничке в сети, но и отсутствие совместных фотографий в течение уже более чем двух месяцев, а также тот факт, что Нина отправилась в Торонто одна, а не с бойфрендом, как это обычно случалось раньше. Йену и Нине предстояло перенести настоящий информационный террор от журналистов, которые через несколько дней начали обрывать не только телефоны их агентов, но и мобильники их самих. Впрочем, сейчас они оба ещё могли жить относительно спокойно: среди фанатов появились невесть откуда взявшиеся слухи о том, что в своём аккаунте в том же «Твиттере» брат Йена якобы опроверг информацию о его расставании с невестой, заверив, что вместе с ней в Торонто он не уехал из-за напряжённого рабочего графика, который в этот раз не сошёлся с Нининым. Все эти убеждения, конечно, были абсурдны хотя бы потому, что последнее сообщение Боба, опубликованное им в «Твиттере», было датировано 12 апреля, но, тем не менее, поклонники этому всему верили, чем несколько ослабили напор журналистов.
Фотосессия Нины и Йена для «Penshoppe» была назначена на следующий день и обещала занять много времени. Они оба были взволнованы, осознавая перспективу провести весь день вместе, только вот Добрев, в отличие от Сомерхолдера, признаться себе в этом не боялась, хоть и старалась не показывать своих эмоций никому, сохраняя внешнее спокойствие.
Когда Нина, приехав в студию, увидела там Йена, который уже активно готовился к съёмке, она почувствовала, как к горлу подкатывает комок, а сердце начинает биться быстрее. Нет, она не сможет смотреть на этого человека спокойно и равнодушно. По крайней мере, сейчас. Но Добрев поклялась себе не поддаваться эмоциям и оставаться профессионалом до конца, не путая работы и личную жизнь. Николина глубоко вдохнула и переступила порог студии, поздоровавшись с фотографом и организаторами.
— Привет, — кивнула она, оказавшись рядом с Йеном.
— О, привет, — достаточно дружелюбно ответил он, разве что только не улыбнувшись, что видеть Нине пока было непривычно: ещё недавно, стоило Сомерхолдеру увидеть её, даже на расстоянии нескольких десятков метров, он неизменно расплывался в счастливой улыбке.
На подготовку к съёмке ушёл почти час. По истечении этого времени Йен и Нина спустились в студию, где снова встретились с фотографом, который вкратце должен был рассказать им о планах на этот день.
— Господин Сомерхолдер, мисс Добрев, — обратился фотограф к актёрам, но Йен тактично перебил его.
— Джексон, простите, можно перебью? Давайте мы перейдём на «ты» и будем называть друг друга по именам? Я думаю, здесь никто против не будет, — сказал брюнет. — Да, Нина?
— Конечно, — энергично закивала болгарка в знак согласия.
— Замечательно, — сказал фотограф. — Нина, Йен, я думаю, вас уже предупредили о том, что фотосессия будет длиться долго — скорее всего, до вечера, часов до семи-восьми. Съёмка будет проводиться не только в павильоне, но и на улице — если быть точным — на крыше здания. Если что, не беспокойтесь, его высота — пять этажей, подниматься по пожарной лестнице нужно не будет, —
рассмеялся Джексон. — Возможно, что будет немного жарко, но нужно будет сделать всего пару снимков, так что это не займёт много времени. Если почувствуете какой-то дискомфорт, дайте знать сразу, устроим перерыв. У вас есть какие-то вопросы по организационной части?— Нет, — в один голос ответили ребята.
— Отлично, тогда я расскажу вам несколько слов о концепции. Было бы замечательно, если бы в этой фотосессии поклонники увидели в вас не актёров Нину Добрев и Йена Сомерхолдера, не героев — Деймона и Елену, а моделей. Йен, у тебя уже есть опыт работы в этой области, я думаю, ты понимаешь, о чём я.
— Да, — отозвался Йен. — Эмоции не надо показывать.
— Точно, — ответил Джексон. — В такого рода фотосессиях важно даже не лицо того, кто рекламирует бренд (покупатели и так будут привлечены личностями, задействованными в ней), не его мимика, а пластика. Именно то, как вы встанете, как повернётесь, куда положите руку, будет зависеть то, как на вас будет сидеть одежда и насколько привлекательно и стильно это будет смотреться со стороны. Уловили суть?
Актёры снова закивали.
— Целевая клиентура — люди вашего возраста — 25-35 лет, плюс-минус пять лет, зависит от вкусов и стиля в выборе одежды. Поэтому постарайтесь подумать о том, как должны выглядеть знаменитости, рекламирующие бренд, одежду которого вы, определённо, купили бы, увидев, допустим, билборд с их фото. Ну, вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать. Если есть вопросы, задавайте.
— Нет, — ответили Сомерхолдер и Добрев. — Всё предельно ясно.
— Отлично, — сказал Джексон. — Тогда предлагаю начать.
Время медленно потекло своим чередом. В помещении из-за студийного освещения быстро стало жарко, однако перерывов ребята практически не делали: работа затянула их, и им уже поскорее хотелось увидеть результаты. Фотограф время от времени показывал им получившиеся снимки, и Йен, и Нина, остались ими очень довольны.
Нина, сама того порой не замечая, часто смотрела в сторону Йена, когда Джексон делал одиночные фотографии. В чёрной кожаной куртке, такого же цвета поло, синих джинсах и черных кроссовках с белой подошвой, немного лохматый и с лёгкой щетиной, Сомерхолдер казался ей очень сексуальным и привлекательным. Её восхищало в нём то, как расслабленно он чувствует себя, работая: он постоянно шутил, разговаривал с фотографом, при этом совершенно не мешая съёмке. Что и говорить, в этой индустрии Йен чувствовал себя как рыба в воде. Нина так не могла: она разговаривала с фотографом, организаторами и Йеном в нечастых перерывах, но отвлекаться во время фотосъёмки уже не могла, выглядя предельно сосредоточенно и серьёзно. Впрочем, по качеству фото Нины ничем не уступали снимкам Йена.
Ближе к трём часам дня, когда вовсю светило солнце, как и было задумано, было решено на время переместиться на крышу. Высоты Нина боялась с детства, но виду коллегам не показывала. О её фобии знал только Йен и, увидев, как его бывшая девушка, подойдя к перилам и взглянув вниз, немного задрожала, сказал ей на ухо: «Если очень боишься и не можешь справиться со страхом, я могу в кадре взять тебя за руку, приобнять или ещё что-нибудь. Обыграем, в общем.» Нина была удивлена такой поддержке Йена, но благодарна ему за неё. Она понимала, что это не проявление чувств, а, скорее, дань вежливости, но ей радостно было видеть то, как спокойно он держится рядом с ней. Нравилось всё происходящее и Йену: поначалу он думал, что даже не сможет разговаривать с Ниной без грубости и отвращения, но ему легко с ней работалось. Эти две недели, что они друг с другом не виделись, явно пошли на пользу им обоим, хоть время и не залечило их раны.
В конечном итоге, впрочем, никому никого обнимать не пришлось: фотограф попросил Добрев положить руку на колено Сомерхолдеру, и это, как ни странно, помогло ей успокоиться и отработать «на отлично».
В целом, фотосессия проходила безо всяких проблем и каких-либо задержек, и все задействованные в ней стороны остались довольны проделанной работой. Йен и Нина освободились примерно к восьми часам вечера. Уже собираясь домой, Добрев услышала разговор брюнета — говорил он, по всей видимости, с Полом. Йен говорил громко и много смеялся, хоть и был раздражён.
— Пол, я с этой Эмили ржать не перестаю уже третий день. Клянусь, стабильно по 7-8 звонков, и это я ещё не все считаю! Слава Богу, у нас сегодня с Ниной фотосессия была, я телефон оставил в кармане. Прихожу, в предвкушении просматриваю журнал входящих — рекорд, Уэсли! 11 пропущенных от бабы, с которой я имел неосторожность когда-то переспать и которая, видимо, уже обрисовала себе домик на Гавайях, особняк в Майами, три машины, пятерых общих детей и счастливую жизнь со мной. Что говоришь? Пол, если я с ней переспал по пьяни, это не значит, что у меня к ней есть чувства. Я не люблю всё то, что имею обыкновение трахать, черт побери. Сменю нахрен телефонный номер, надоело уже. Она была так хороша в постели, господи… И оказалась такой дурой. Хватит читать мне нотации, зануда! Я не обещал ей жениться или ещё что-то. Ну да, да, признаюсь, говорил, что перезвоню. Ну, может, я и перезвонил бы. Лет через пять. Может, к тому времени я успел бы соскучиться.