А может?..
Шрифт:
— О да, — ответила Нина, протягивая белке руку, в которой держала орешки. — Странно, мне казалось, что за годы жизни в Торонто мы с тобой исследовали каждый уголок этого парка, и нам знакомо здесь каждое деревцо. А сейчас я открываю здешние места для себя будто впервые. Например, тот пруд, — Нина указала свободной рукой куда-то вдаль. — Я его здесь никогда не видела.
— Ты что! — воскликнул Сандро. — Когда тебе было лет пять, я тебя отсюда вытаскивал, потому что ты нырнула в него, увидев красивую кувшинку. Ох и испугался же я за тебя тогда… Родители нас не ругали, но я ощущал сильнейшее чувство вины за то, что не углядел за тобой, и долго себя корил. Наверное, ты просто забыла, — сказал брат, — потому что мы действительно отлично здесь ориентировались. Ничего, сегодня прекрасный день для того, чтобы всё вспомнить, — улыбнулся парень.
— Точно, я действительно вспомнила! — сказала Нина и, забыв о том, что с белками нужно вести себя тише, чтобы не спугнуть их, щёлкнула пальцами, отчего грызун отскочил в сторону. — Ой,
На этот раз зверёк не решился подойти к болгарке снова, и вскоре белка убежала в поисках новой добычи в виде орешков щедрых посетителей парка.
— Эх ты, эмоциональная особа, — рассмеялся Сандро, обняв сестру. — Белки — это дело тонкое, — шутливым тоном сказал он и поднял указательный палец вверх, как строгий учитель.
— Мне простительно, я же тебе говорила, что уже лет пять этого не делала, — хохотнула Нина.
— Тебе вообще многое простительно, — улыбнулся Сандро.
— Да брось, — махнула рукой болгарка, но, передумав, внимательно посмотрела на старшего брата и сказала: — Хотя… Многое, говоришь?
— с этими словами девушка достала смартфон. Александр вспомнил о страсти сестры к фотографированию и засмеялся. — Не смейся, — театрально надула губы Нина. — Я должна сделать селфи со старшим братом! Тем более в таком красивом месте. Ты не любишь фотографироваться, я знаю, но…
— Да я не против, — улыбнулся Сандро. — У нас и правда в последнее время мало совместных фото.
Нина, кивнув, включила на телефоне фронтальную камеру, они вместе с Сандро улыбнулись и через несколько секунд увидели тёплую милую фотографию.
— Встреча увековечена, можно спать спокойно? — рассмеялся брат.
— Именно, — кивнула Нина. — Надо будет создать отдельную папку для наших с тобой фото.
— Ага, и добавлять по одному раз в десять месяцев, — хохотнул Александр. — Лет через пятнадцать нехилая коллекция получится.
— Вот всегда ты такой, — ответила Николина и шутливо пнула брата в живот. — Съёмки «Дневников» ведь не будут длиться вечно.
— Но ты вечно будешь актрисой, — улыбнулся Сандро. — Да ладно, Нина, я же шучу. Не принимай всерьёз.
— Я и сама по вам всегда скучаю, когда нахожусь вдали от дома, да ещё и так долго, — ответила болгарка. — Поэтому я очень надеюсь, что в следующем году всё изменится, потому что Джули обещала обсудить с продюсерами коррекцию графика съёмок. «Дневники вампира» — уже устоявшийся проект, рейтинги стабильно высоки, поэтому теперь нет нужды гнаться за 20-часовыми съёмками в попытках включить в серии как можно больше эпизодов. Да и ребята тоже не в восторге от расписания — например, Кэндис и Пол. Понятно, что всем хочется проводить с семьями больше времени, особенно если они находятся в разных городах.
— Надеюсь, ваше руководство решит этот вопрос, — кивнул брат. — А то ты так «Оскар» получишь, а я из новостей узнаю, — парень снова захохотал.
— Думаю, если такой день настанет, ты узнаешь об этом скорее из «Инстаграма», потому что я захламлю ленту тысячей селфи со статуэткой с разных ракурсов, — рассмеялась она.
— Узнаю сестрёнку, — улыбнулся Сандро.
— Слушай, Сандро, ты не проголодался? — вдруг спросила Нина.
— Есть такое, — кивнул парень. — А ты?
— Слона бы съела, — улыбнулась Добрев. — Я помню, здесь неподалёку ведь было кафе «Америка»? Там очень вкусные чизкейки. Сходим?
— Пошли, конечно, — согласился Александр, и брат с сестрой направились к выходу из парка, чтобы перекусить чем-нибудь в кафе.
У Йена, в отличие от Нины, несмотря на окончание съёмок, следующие две недели были загружены: Сомерхолдер продолжал работу со своим благотворительным фондом. Йен надеялся, что любимая работа поможет ему немного отвлечься, но ошибался. Он стал очень нервным, подолгу не мог сосредоточиться на чём-то и из последних сил держался, чтобы не срывать зло на окружающих. По натуре своей Сомерхолдер был таким же вспыльчивым, как и Нина, но именно она удивительным образом, несмотря на свой взрывной характер, помогала ему обрести спокойствие и стать более сдержанным. Сейчас же рядом с Йеном не было никого, кто мог бы сдерживать его, и он чувствовал, что ему этого очень не хватает. Свои ощущения он старался не связывать с Ниной, пытаясь убедить себя в том, что сейчас ему просто необходим рядом хороший друг, с которым можно было бы выпить виски и поговорить о чём-нибудь отвлечённом. Такой друг рядом с Йеном был — это Пол. Его поддержка для него была неоценима, в этот трудный для Йена период они, будучи лучшими друзьями, сблизились ещё больше, но легче от этого Сомерхолдеру не становилось. Йен сам себе боялся признаться, что без Нины ему тяжело. Можно назвать это привычкой, привязанностью, как угодно, но он не понимал, что на самом деле это — всё ещё любовь. Никакого шага от любви до ненависти в тот злополучный вечер он так и не сделал, хоть ещё и сам этого не понимал. Йен выдавал желаемое за действительное, когда рад был осознать, что он вроде бы к Нине ничего и не чувствует, кроме отвращения и ненависти, а потому спокойно смог уехать из их общего дома. Сомерхолдеру действительно до боли неприятно было думать о случившемся и о том, что сделала Нина — такой поступок принять он не смог бы никогда. И, конечно,
нельзя сказать, что Йен простил Нину — это было не так. Злость всё ещё бушевала в нём, и неизвестно, сколько времени должно было пройти, прежде чем она успокоится. Но всё ещё существовала тонкая нить, которая крепко держала его душу где-то рядом с Ниной. Он всеми силами старался порвать эту связь, но сделать этого пока не мог. В его душе удивительным образом отвращение и злость сосуществовали с тоской по этой хрупкой девушке… А может быть, по тому, что между ними было.Йен чувствовал сильную усталость ото всего, происходящего в его жизни, хоть и старался не показывать виду своим друзьям, знакомым и поклонникам. Узнав о том, что Нина уехала в Торонто, он сам подумал, что ему тоже было бы неплохо на пару недель уехать куда-нибудь подальше от Ковингтона. Но такой возможности в тот момент у Сомерхолдера не было, так как в ближайшие дни была назначена фотосессия для одного известного журнала. Поэтому он чувствовал, что находится в чём-то наподобие тесной клетки, до прутьев которой даже нельзя было дотронуться, чтобы попытаться выйти, потому что они больно обжигали. То были воспоминания о Нине и обо всём, что между ними было. Они были ещё слишком свежи.
В попытках забыться с помощью работы, Йен перестал замечать ход времени, а потому часто возвращался в гостиничный номер далеко за полночь. Так было и в это воскресенье. Несмотря на усталость, Йен зачастую не мог подолгу заснуть. Спасением для него служил просмотр разных фильмов в интернете, чтение и иногда — социальные сети. Обычно в «Инстаграме», своей самой любимой соцсети, Йен просматривал не аккаунты своих друзей или ленту обновлений, а фото красивых пейзажей, далёких городов, манящих своей неповторимой атмосферой. Это помогало ему отвлечься. Но в этот раз его взгляд непроизвольно зацепился за новую фотографию в аккаунте Нины. На ней была изображена она сама и её старший брат Сандро. Подпись к фото гласила: «Дом, милый дом… Мой бро, который так не любит фотографироваться, сделал исключение для своей сестры. Как думаете, ждать солнечного затмения? Хаха, люблю тебя, Алехандро». Выложенное Ниной фото вызвало у Йена непроизвольную улыбку, которая, впрочем, вскоре исчезла. «У неё всё хорошо», — пронеслось у него в голове, когда он увидел сияющие глаза Нины, взгляд которой лучился весело и радостно на самом деле лишь оттого, что она спустя почти десять месяцев разлуки оказалась наконец дома. Однако это не означало, конечно, того, что она была абсолютно спокойна и счастлива. «Но неужели она действительно так быстро всё забыла и отпустила? ..» Сомерхолдер отчего-то поспешил закрыть страницу Нины и выйти из «Инстаграма». Но перед этим подсознание успело крикнуть ему: «Не дури! Ты же так хорошо знаешь её — она никогда бы не стала загружать проблемами окружающих. Если она улыбается, это не значит, что ей действительно хорошо. Взгляни ей в глаза внимательнее и найди в себе смелость увидеть наконец то, что она на самом деле чувствует к тебе.» Мужчина отложил телефон на прикроватную тумбочку и закрыл глаза. Сомерхолдеру хотелось забыться, пуститься во все тяжкие — напиться, устроить где-нибудь дебош, сделать ещё что-нибудь, что помогло бы ему уйти от собственных мыслей. «Боже, если ты есть, умоляю, дай мне сил научиться спокойно смотреть на эту девушку — без отвращения, без ненависти, без любви, без сострадания», — подумал Йен. «Или же помоги простить…»
Нина и Александр вернулись домой ближе к вечеру уставшие, но в приподнятом настроении и отличном расположении духа. Вкусный ужин в кругу семьи только добавил им положительных эмоций. Оказавшись дома, Нина хотела было вместе с братом посмотреть какую-нибудь комедию, но увидев, что на выборе фильма он начал клевать носом, решила отложить это дело на завтра, тем более, что её саму начало клонить в сон. Так же, как и вчера, Николина быстро заснула, и сон её был спокоен. Однако посредине ночи она вдруг почувствовала резкую боль внизу живота, отчего моментально проснулась. Боль была настолько сильной, что девушка машинально свернулась калачиком на боку, схватившись за живот рукой. Ей казалось, что в неё глубоко вонзили огромный нож и сейчас кто-то пытается его вытащить. «Отравление?» — подумала она и сразу же отмела этот вариант: Добрев всегда следила за качеством пищи, которую употребляет. Тем более, что тошноты и каких-то других симптомов не было. Интенсивность болей росла настолько быстро, что Нина с трудом встала с кровати, чтобы на кухне найти какое-нибудь обезболивающее. Включив в комнате свет, она случайно взглянула на кровать и увидела на простыне пару капель крови. Несмотря на сонное состояние, Нина моментально всё поняла. В этот момент она увидела, как свет зажёгся в коридоре — проснулась Микаэлла. Увидев горящий в комнате дочери свет, она, сначала планируя пойти на кухню и выпить воды, потому что у неё в горле пересохло, постучалась в дверь к ней.
— Да-да, входи, мам, — с трудом проговорила Нина.
— Ты чего не спишь? — спросила Микаэлла и, увидев дочь, ужаснулась. Нина стояла около кровати, схватившись рукой за живот, будучи не в силах сделать пару шагов. Она была очень бледна, а на лбу выступила испарина. — Нина, что с тобой? — метнулась к ней женщина.
— Мам, вызови, пожалуйста, скорую, — только и смогла тихо проговорить Нина. — Очень сильно болит живот…
В следующее же мгновение её накрыло волной такой боли, что она простонала и опустилась на край кровати. Больше ничего сказать она не могла.