А может?..

— Может быть, вам тогда стоит вообще пересмотреть своё отношение к вашему браку? — предположил Йен. — На ровном месте ведь проблемы в семейной жизни не появляются. Да и никогда не бывает виноват только один из супругов. Все споры и конфликты — результат противоречий двух людей.

— Может быть, — рассеянно пробормотала Никки, вглядываясь куда-то вдаль. — Но знаешь, пока я была в Ковингтоне, я задумалась:, а нужно ли нам вообще спасать такой брак? Ради чего стоит это делать? Детей у нас нет, имущество не совместное…

— Ради любви, — перебил её Йен.

— А есть она, эта самая любовь? — задала риторический вопрос Николь.

— Вы прожили вместе несколько лет! — воскликнул Сомерхолдер. — Неужели за это время вы так и не разобрались в своих чувствах друг к другу? — изумился он.

— Я любила его, — сказала Никки.

— А сейчас? — спросил Йен, взглянув на девушку.

— А сейчас… Я не знаю, — вздохнула она.

— Я понимаю твои чувства, — сказал Йен. — Всё это время ты выглядела очень грустной и уставшей. Я надеюсь, что в скором времени у вас всё образуется, — проговорил Сомерхолдер, вновь посмотрев на девушку. В этот момент он вдруг улыбнулся и на мгновение положил свою руку на её, чтобы показать, что она дорога ему, отчего Никки в ту же секунду почувствовала внезапно нахлынувший жар по всему телу. — Если что — я рядом.

— Спасибо, Йен, — пролепетала Никки. — Ты не представляешь, насколько я ценю твою поддержку и дорожу нашей дружбой. Ты один из немногих, с кем я могу поделиться своими переживаниями.

— Всё будет хорошо, — тихо, но уверенно сказал мужчина.

Проехав ещё метров пятьдесят, Йен увидел уже хорошо знакомый ему дорожный знак, оповещавший водителей о том, что до аэропорта осталось полтора километра. В скором времени Йен и Никки оказались в пункте назначения.

— Ну, вот, вроде бы, и всё, — пробормотал Йен, когда они с Рид оказались уже неподалёку от стоек регистрации, куда Сомерхолдеру дорога была уже закрыта.

— Спасибо тебе за эти прекрасные три недели, — сказала Никки. — Твои друзья — замечательные люди и очень талантливые актёры. Я была рада с ними познакомиться, — улыбнулась она.

— Уверен, это взаимно, — отозвался Сомерхолдер. — Приезжай почаще.

— Пока у меня нет серьёзных проектов, у меня есть время, чтобы сделать это. Но отвлекать от работы тебя я не могу.

— Ты же знаешь, для друзей я всегда готов выкроить время, — улыбнулся Йен.

В этот момент мужчине показалось, что у него завибрировал мобильник. Достав телефон и посмотрев на экран, он понял, что это не так, но в следующую же секунду у него в голове пронеслась мысль: «Где ключи от машины?» Йен стал судорожно шарить сначала по карманам куртки, а затем — джинсов. Его тревога оказалась «ложной» — наощупь найти ключи в джинсах он всё же смог. Неловким движением он вытащил их из кармана, чтобы переложить в куртку, и в этот момент вслед за ключами из кармана вылетела маленькая красная коробочка. Никки, бросив на неё взгляд, сразу поняла: это коробочка из-под обручального кольца. Сомерхолдер быстро поднял её и несколько секунд смотрел на неё, почти не дыша. Из такого состояния его вывел голос Никки.

— Так вы с Ниной… Помирились? — с надрывом спросила она, и Йен сам удивился, услышав в голосе подруги столько боли.

Мужчина взглянул на Николь. Она стояла, не шелохнувшись, и с необъяснимым испугом пристально смотрела на маленькую коробочку. Затем она перевела взгляд на него.

— С чего ты взяла? — рассеянно пробормотал Йен, понимая, что задает отчасти глупый вопрос, и поспешил убрать кольцо обратно в карман.

— Это же обручальное кольцо, — ответила Никки, едва улыбнувшись.

— Помолвочное, — машинально поправил брюнет.

— Ну да, — пробормотала Николь.

— Я купил его ещё несколько месяцев назад, — сказал Сомерхолдер. — Но подарить так и не успел.

— Прости, — проговорила Никки. — Мне не стоило спрашивать… — словно очнувшись, протараторила она.

— Всё нормально, — сказал Йен.

— Ну, мне уже пора, — вздохнув, сказала Никки. — Йен, спасибо тебе за всё ещё раз. Я очень надеюсь, что мы скоро увидимся вновь.

Девушка потянулась к другу, чтобы обнять его. Сомерхолдер прижал её к себе и улыбнулся.

— Удачи тебе и счастливого пути, — сказал он. — Напиши, когда приедешь домой.

— Обязательно, — ответила Никки и улыбнулась.

Рид отстранилась от Йена и, взяв чемодан и несколько сумок, прошла к стойкам регистрации. Затем она обернулась и помахала на прощание Сомерхолдеру, всё ещё смотревшему ей вслед. Йен с улыбкой приветливо помахал рукой и только после этого прошагал к выходу из здания аэропорта.

Сев в автомобиль, Йен достал из кармана джинсов ту самую коробочку, на которую так странно отреагировала Никки. В ней действительно лежало помолвочное кольцо, которое он купил для Нины ещё в начале весны. Мужчина достал украшение, которое было очень красивым и нежным: кольцо с рельсовой закрепкой было исполнено из белого золота, а его ободок толщиной не более 1.8 миллиметров был усыпан бриллиантовой крошкой. В своё время Сомерхолдер потратил много времени на поиски и выбор кольца, которое, как ему казалось, действительно могло бы понравиться Нине. Однако подарить украшение в его первозданном виде Йен не захотел, желая, чтобы его подарок нёс в себе определённый смысл и мог бы наиболее точно рассказать его возлюбленной о его чувствах. Поэтому Йен обратился к ювелиру, который по его просьбе выгравировал на внутренней стороне кольца надпись: «Сегодня, завтра, навсегда». Изначально она имела немного другой вид и гласила: «Вчера, сегодня, завтра, навсегда». Таким образом Сомерхолдер стремился показать, что Николина была в его жизни всегда, однако от этой идеи он вскоре отказался, немного поразмыслив на эту тему. В его «вчера» Нины не было, и здесь ни к чему красивые слова. Но она есть сегодня, будет завтра и останется навсегда, — так думал тогда Йен, а потому изменил надпись до того вида, в котором она в конечном итоге и появилась на кольце. Сейчас, держа в руках это кольцо, Йен поражённо осознавал, что слова, выгравированные на ободке, были очень правдивы: Нина до сих пор была в его «сегодня». Несмотря на их расставание, ссоры, непонимание и вспыхнувшую между ними ненависть друг к другу, эта девушка всегда была рядом с ним — если даже не физически, то в мыслях и воспоминаниях, порой мучительных, но по-прежнему очень важных.

Мужчина несколько минут внимательно разглядывал украшение и вертел его в руках, снова и снова возвращаясь в последние дни, проведённые рядом с Ниной. Тогда они много начали говорить о семейной жизни. Они не строили конкретных планов, а рассуждали абстрактно, но Йен видел эмоции Нины, когда они затрагивали в разговорах подобные темы, и у него не оставалось ни малейших сомнений в том, что девушка примет его предложение. Неожиданно для самого Сомерхолдера в этот момент в его сознании возник вопрос: «Интересно, когда я теперь встречу девушку, которой так же сильно захочу преподнести такое кольцо? И встречу ли вообще?» Йен с горечью усмехнулся, продолжив диалог с самим собой. «Поживём — увидим», — подумал он. — «Но есть ли смысл отрицать, что эта любовь была такой сильной…»

Мужчина положил кольцо обратно в коробочку, убрав её в карман джинсов. Брюнет взглянул на часы, которые показывали девять часов утра. Это означало, что ему уже было пора на съёмки. Устало протерев глаза, Йен завёл мотор и отправился на съёмочную площадку.

Съёмочный день шёл своим чередом без особых происшествий, хотя с утра у Йена об источнике его ссадин не спросил только ленивый. Особенно о произошедшем он старался не распространяться, поэтому о том, почему Йен и Нина провели ночь в полицейском участке, а на Сомерхолдера теперь приходилось наносить вдвое больше грима, чтобы скрыть ссадины и по максимуму замаскировать рассечённую бровь, узнала только Кэндис и ещё пара человек из каста. Ещё никогда раньше Йен так не спешил уехать со съёмок, потому что к вечеру этого дня его усталость достигла апогея, и он чувствовал себя полупьяным: у него плыло перед глазами, он очень медленно говорил, стараясь вслушиваться в каждое своё слово, попросту боясь, что начнёт говорить какую-то несвязную чушь. Однако перед тем, как рабочий день был окончен, Йену и Нине ещё предстоял разговор с Кэндис, о котором она попросила ребят ещё с утра.

— Теперь мы полностью в твоём распоряжении, — улыбнулась Нина, когда Маркос объявил об окончании съёмок, и ребята остались наедине.

— По какому поводу собрание? — поинтересовался у КэндиКолы Йен.

— Ребят, не хочу вас задерживать, тем более, что ты, Смолдер, еле на ногах держишься. Скажу одной фразой и можете идти.

Йен и Нина заинтересовались, что же это могла быть за фраза, и внимательно посмотрели на Кэндис, с нетерпением ожидая продолжения.

— Ты, — сказала блондинка, указав на Нину, — подружка невесты. Ты, — продолжила она, но уже ткнув пальцем в грудь Сомерхолдера, — шафер. Приятного вечера!

КэндиКола была в очень близких отношениях и с Ниной, и с Йеном, а потому могла себе позволить предложить им занять такие «должности» на её свадьбе, потому что знала: они ей точно не откажут. Кэндис демонстративно развернулась и уже было хотела выйти из помещения, как Йен и Нина, конечно, тут же её остановили.

— Стоять, barbi-girl, — полушутливо окликнул её Йен, который, кажется, впервые за весь этот день смог скинуть с себя сон. — А пояснить?

— Тебе действительно нужно выспаться, — хихикнула Нина, которая, конечно же, уже всё поняла.