А может?..

Йен лежал не шелохнувшись, и глаза его были закрыты, но когда Никки зашла в палату, он резко открыл их.

— Привет, — прошептала Рид, сев около Йена и взяв его за руку.

— Ты совсем сонная, — слабо сказал он. — Тебе бы поспать…

— Совсем нет, — ответила Никки. — Я не хочу спать, честно.

— Твои глаза говорят об обратном.

— Глаза могут врать.

Йен слабо рассмеялся.

— Но не твои.

Никки едва улыбнулась.

— Как ты?

— Догадываюсь, — усмехнулся Сомерхолдер.

— В смысле? — непонимающе спросила Никки.

— Сколько мне там осталось? — слабо спросил Йен. — Неделя? Две?

— Что ты такое говоришь, — пролепетала Рид, сильнее сжав его руку. — Кто сказал тебе такую чушь?

— По взглядам медсестёр и врачей всё ясно, — с усмешкой слабо ответил Йен. — На меня с такой жалостью ещё никто не смотрел. Да и инфаркт миокарда в тридцать шесть лет вряд ли сулит что-то хорошее. Кроме того, я слышал разговоры врачей. В этом госпитале я стал звездой — с таким сердцем, говорят, не живут.

— Выкинь все эти мысли из головы, — требовательным тоном сказала Никки.

— Я слышал о какой-то операции…

— Врачи возьмутся за неё, — ответила девушка. — Всё будет хорошо, слышишь?

— Всё равно невозможно знать, когда сердце остановится, — прошептал Йен. — Теперь уже от меня ничего не зависит.

— Наоборот! — воскликнула Рид. — Доктора сказали, что тебе необходим позитивный настрой. От этого зависит удачный исход операции. Йен, мысли — материальны. Ты в состоянии «запрограммировать» себя на выздоровление. Ты же хочешь этого, правда? Просто поверь… — прошептала Рид. — Я рядом…

— Я люблю тебя. — тихо сказал Йен. — Пожалуйста, не оставляй меня. Мне… Мне действительно страшно.

— Я здесь.

Никки наклонилась к Йену и легонько коснулась губами его лба. Она пыталась подбодрить Йена и вселить в него надежду на лучшее, но в душе чувствовала невероятный страх за него. Сейчас она готова была молиться любым богам, чтобы врачам удалось стабилизировать состояние Йена и подготовить его к операции. О том, что однажды этого человека может не стать в её жизни, она не хотела даже думать.

О том, что Йен попал в больницу с таким серьёзным диагнозом, почти сразу же узнали Кэндис и Джо и уже вечером того же дня приехали к нему. Сомерхолдер почти ничего не ел — питание осуществлялось внутривенно, препараты были не нужны, а потому ничего привезти ему ребята не смогли — теперь в их власти было только помочь ему своим присутствием и постараться вселить в друга веру в лучшее.

Так как Джо и Кэндис приехали ближе к вечеру, то долго пробыть у Йена они не смогли — врачи требовали, чтобы родственники покинули палаты до семи часов. У Джо начал звонить мобильник, и он вышел в коридор, на всякий случай заранее попрощавшись с Сомерхолдером и оставив их с Кэндис наедине.

— Тебе идёт, — улыбнулся Йен, увидев округлившийся живот подруги.

— Да этим джинсам уже сто лет, — отмахнулась Аккола, явно не поняв, что имеет в виду друг.

— Я не об этом, — слабо рассмеялся Йен. — Тебе идёт беременность. Я уверен, ты будешь замечательной мамой.

— Господи, я с этой суетой иногда попросту забываю о том, что беременна, — хохотнула Кэндис. — Уже так сильно заметно?

— Есть немного.

— Я такая толстая?!

Йен закатил глаза и улыбнулся.

— Бедный Кинг!

КэндиКола рассмеялась.

— Да уж, ему мучиться ещё четыре месяца…

— Время быстро пролетит, — отмахнулся Йен.

— Не забудь, что вы с Ниной — крёстные, — улыбнулась Аккола.

— Теперь у меня есть стимул справиться со всем этим дерьмом, — сказал Сомерхолдер.

— И не один, — кивнула головой Кэндис.

— Слушай, Кэн… — Йен вдруг перестал улыбаться. — У меня к тебе есть одна просьба.

— Какая? — с энтузиазмом спросила блондинка.

— Нина ведь вернулась из отпуска?

— Да, они сегодня с Остином прилетели.

— Можно, я позвоню ей с твоего телефона? Мне нужно кое-что сказать… — пробормотал Сомерхолдер.

Кэндис взглянула другу в глаза: столько боли и отчаяния в них она не видела ещё никогда. В этот момент за друга ей стало очень страшно: она могла подбадривать его, говорить, что всё будет хорошо, но понимала, что на самом деле исход неизвестен никому. К сожалению, сейчас все расклады были против этого человека, в глазах которого, вопреки всему, читалось горячее желание жить.

— Мой телефон просто так и остался дома, его Никки привезёт завтра утром, — тихо проговорил Йен.

Кэндис пошарила по карманам и поняла, что оставила мобильник дома.

— Чёрт, — выругалась она. — Йен, прости, пожалуйста… Подожди пять минут, я возьму у Джо.

— Постой, не надо, — сказал брюнет, но Аккола уже вышла в коридор.

Джо к тому времени уже закончил разговор, и Кэндис, взяв у него мобильник, набрала номер Нины. Она искренне надеялась, что подруга исполнит её просьбу.

Йен прекрасно всё понимал, как и его друзья и врачи. Он осознавал, что сейчас ходит по лезвию бритвы. Он прекрасно слышал слова врачей о том, что счёт идёт на дни, и, прислушиваясь к своему состоянию, понимал, что это правда. Ему было очень страшно. Йен, как никто другой на этом свете, очень любил жизнь в каждом её проявлении. Но сейчас он был совершенно опустошён и обессилен. Он знал, что операцию должны провести совсем скоро, но вот проснётся ли он после неё? На этот вопрос ответить не мог никто. Поэтому сейчас Йену было важно услышать голос человека, по которому он уже успел соскучиться. У этой девушки он хотел попросить прощения за всё. И попрощаться. Для Йена такое поведение было несвойственным: он никогда не опускал рук, привыкнув бороться до последнего, и загружать своими проблемами друзей не любил. Но какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что сейчас он должен поступить иначе. Пока он дышит. Пока он может сказать ей всё.

— О, Кэндис, привет! — услышал Аккола звонкий, но уставший голос болгарки. — Как ты?

— Нинс, ты можешь сейчас разговаривать?

– Да, конечно, – ответила Николина.

— Нина, пожалуйста… Прости меня, что так сумбурно, но это не терпит отлагательств.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Добрев.

— Я знаю, что сейчас прошу выполнить трудноисполнимую задачу, но… Прошу, выслушай, — умоляла Кэндис. — У Йена ночью случился инфаркт. Врачи еле-еле привели его в чувства… В больнице провели обследования. Основной диагноз — митрально-аортальный приобретённый порок сердца. Врачи дают маленький шанс на то, что он… Что он выкарабкается… Не больше тридцати процентов… Нина, он очень хотел с тобой поговорить. Я не знаю, что он хочет сказать тебе, но я по его взгляду поняла, что это очень важно для него. Нина, умоляю, приедь, пожалуйста… Он тает на глазах, я его не узнала сегодня…