А мы с тобой не чужие

— Хорошо, давай поговорим.

— Ну, поцеловались вы с Новиковым, и ладно. С кем не бывает? — Сережа горько усмехается. — В конце концов, я перед тобой виноват. Я готов закрыть глаза на вашу связь. Встречайтесь, сколько угодно. Только, пожалуйста, вернись ко мне.

— Вернуться? — изумляюсь я. — Но для чего?! Зачем тебе я? Живи уже с Юлей и дочкой!

Он молчит несколько мгновений, а потом выдает причину:

— Вы с Шульгиной – небо и земля. Ты – профессор, у нас с тобой сын, а она – бездонная пропасть. У нее и образования толком-то нет. Работница из нее никакая. Бес попутал, я с ней переспал. Потом еще раз и еще, а тут – ребенок. Причем сообщила мне Юля уже на приличном сроке, когда аборт не сделаешь.

Сердце болезненно сжимается - мне горько слышать его признание.

— Поздравляю, Сережа. Это твой выбор. Живи теперь с ней.

— Не делал я этот выбор! Его сделали за меня. Да, я люблю дочку. Иногда я тайком надеюсь, что душа нашего с тобой ангелочка не погибла в той аварии, а переселилась в Ангелину. Но она родилась с патологией. Девочка полностью глухая. Она нездорова, и это не исправить. Она никогда не будет, как все. Ангелина не реагирует на звуки любой громкости, не развивает речевые навыки. Мне придется до конца своих дней расплачиваться за свою измену.

Я сижу в машине, и чувствую, как горло перехватывает спазмом. Девочка, которой присвоили имя погибшей дочери Сережи, больна? Вот почему Сергей так отчаянно держится за меня и сына. Мы – его успешная семья, а связь с Юлей порочит его статус. Мало того, что Юлька не особо благородна, транжирит деньги направо и налево, так еще и малышка оказалась с изъяном…

Продолжение)

— Сережа, не надо оправдывать ваш с Юлей поступок, примешивая смерть нашей дочери! — я почти кричу, чувствую, как дрожат губы. — Наш ангелочек погиб, а Юля жестоко воспользовалась ситуацией, чтобы получить тебя и твои деньги! Она и имя взяла, чтобы привязать тебя к себе крепче! Знаешь, если бы ты просто погулял на стороне, и получился ребенок, было бы больно, но не настолько. А то, что взяли имя нашей малышки, это… это как будто разворошили и осквернили место ее захоронения. Как ты мог позволить взять имя?! Как мог позволить Юле собирать деньги на мои похороны?! Как?! — кричу так громко, что закладывает уши. Всхлипываю, чувствую, как по щекам текут слезы и неловко стираю их ладонями.

— Даш, не руби с плеча, — после недолгого молчания слышится погасший голос Сережи. — Имя взяли без моего согласия, меня поставили перед фактом. Про твои похороны я впервые услышал от тебя несколько дней назад.

— О, да! Моя хата с краю, ничего не знаю! К тебе что, никто не подходил высказать соболезнования по поводу моей персоны?!

— Подходили, но я это списывал на общую ситуацию.

С моих губ срывается нервный смешок.

— Дашенька, повторюсь, не руби с плеча. Возьми немного времени, проанализируй все. Мы с мамой заберем Даню на море, а ты, если хочешь, можешь остаться. Просто… Взвесь все «за» и «против». Да, Новиков молод, да, он харизматичен, слов нет. Здесь я ему проигрываю. Но у него полно баб! Он тебя поматросит и бросит. К чему ему разведенка с чужим ребенком, когда вокруг так много молодых и одиноких женщин, жаждущих любви? А у меня статус. У меня положение, деньги. Сын, опять же, привык к тому, что мы вместе. Развод тебе ни к чему, Даша. Хочешь погулять на стороне? Гуляй на здоровье. Я подожду, пока вы с Новиковым наиграетесь. А потом, будь добра, вернись в семью. Не стоит все рушить.

Я молчу. На душе пустота. Оглушающая, всепоглощающая и страшная. У меня внутри после всего, что произошло – выжженная дотла пустыня. Нет ничего, никаких чувств. Я вдруг понимаю, о чем сказал Новиков. «Одиночество – это страшно, Даша». Рядом с Сергеем я одинока. Нет там ничего.

— В общем, собери Данилу вещи. Мы с мамой завтра приедем, заберем его на море дней на десять. Не ломай жизнь нашему ребенку, пусть он отдохнет, — после недолгого молчания предлагает Сергей.

— А школа? — спохватываюсь я.

— Школа подождет. К тому же первое сентября падает на выходной день. Напишешь классному руководителю объяснительную, что мы еще не в городе. А в питомник я сам позвоню, скажу, что заберем щенка на пару дней позже.

— Хорошо, — наконец даю свое согласие. В конце концов, Сергей прав – сын ни в чем не виноват. — Во сколько вас ждать?

— Поедем завтра в ночь. В десять вечера буду у вас.

— Договорились. Завтра с утра соберу Данилу вещи в дорогу.

— В конце концов, что не соберешь, мы там докупим. В Сочи полно магазинов. До завтра.

— До завтра, Сережа.

Выключаю мобильник и еще долго сижу в машине, уставившись в темноту. А мы ведь с ним и правда не чужие. Он оступился, в итоге получил на руки один из самых страшных ночных кошмаров каждого родителя. Нет, я, конечно, уверена, что, если его дочерью заниматься, все получится. Она не первая и не последняя, существуют программы адаптации для ее патологии. Будет ли этим заниматься Юля? Очень большой вопрос. Она никогда не любила сложности, а ребенок с патологией – испытание и для сильных духом.

Начинаю думать, что, если бы моей дочери сохранили жизнь, даже с таким диагнозом, я была бы бесконечно благодарна Богу просто за то, что имела бы возможность держать ее на руках. Обнимать, целовать, чувствовать тепло ее маленьких ручек…

Прихожу в себя от того, что папа открывает калитку.

— Даша? — стучит мне в окно. — Ты что сидишь, машину не загоняешь? Ты плачешь? Все в порядке?

— В порядке, накатило просто, — киваю, и вдруг осознаю, что лицо мокрое от слез. Поспешно их стираю, а папа качает головой и начинает открывать ворота, чтобы я загнала машину.

Поворачиваю ключ в зажигании, загоняя внезапно всплывшую на поверхность боль поглубже. Ни к чему ворошить. Мою дочь не вернуть.

Глава 28

…Уже поздно, а я сижу за рабочим столом на мансарде. Ноутбук включен, и я ищу способы подать заявление о разводе онлайн. Сережа, конечно, убедителен, но я больше не хочу иметь с ним ничего общего. Да, мы с Даней заберем собаку, но семьи у нас больше нет.

Сначала я хочу подать заявление через госуслуги, но выясняется, что этот метод для нашей с Сережей ситуации неприемлем.

«Супруги могут подать заявление на развод онлайн, если они оба хотят расторгнуть брак и у них нет общих детей до 18 лет» - гласит интернет.

Ага, приплыли. Ничего подобного нет. Согласия Сережа не даст. А еще есть сын. Так что придется ехать в суд.

Печально. Слышу, что внизу на кухне возятся родители. Даня уже спит в своей комнате, а им что-то не спится. Шумит чайник. Видимо, решили перекусить.

И почему-то мне очень хочется к ним. Почувствовать себя снова маленькой девочкой, защищенной мамой и папой от всех невзгод.

«Ты веришь в фей?» - вспоминаю вопрос Андрея. Глупый вопрос, но, когда я была маленькой, я в них отчаянно верила. И в то, что подарок на день рождения приносит фея, я тоже верила. А когда погибла моя дочь, я перестала верить. Я себя потеряла.

Захлопываю ноутбук, нащупываю тапочки и тихо спускаюсь вниз. На кухонном столе пир горой: тут и сыр, и малосольные огурцы, и ветчина, и хлеб, и пачка чая, и сахар.

— О, Дашуль, не спишь? — оживляется папа.

— Чай будешь? С бутербродом? — хитро посматривает на меня мама, которая ловко режет ветчину в рабочей зоне.