Чтение онлайн

ЖАНРЫ

А ну, вперед, телятки!
Шрифт:

– Сначала твоя очередь. Когда мы закончим с твоим делом, то займемся мистером Коши. Конечно, если тебя к тому времени не будет, вряд ли он будет осужден. Ты будешь соблюдать этикет, или нам придется тебя связать и заткнуть рот? Высокий суд сейчас начнет заседание, и всем присутствующим приказано соблюдать порядок. Прошу всех освободить место. Мистер Коши, – он показал на Глоппенхеймера, – вы, как главный свидетель обвинения, сядете на корточках здесь.

Коши осмотрелся. Револьвер у него отобрали, он был окружен, и даже преданная Афасия куда-то делась. Другие ша-акфи смотрели на него без враждебности или

дружелюбия – только с любопытством. Хотя по бесстрастным чешуйчатым лицам трудно понять, что творится в головах у этих импульсивных особ.

Суд продолжался два часа. Постепенно выяснились все обстоятельства присвоения Коши имени Глоппенхеймера.

Фессахен сказал:

– Заседание окончено. Достопочтенный Шиширхе, как вы голосуете?

– Не виновен, – сказал деловой партнер Коши.

– Достопочтенный Ятасия, что скажете?

– Виновен! – воскликнул компаньон Глоппенхеймера.

– По-моему тоже, виновен, – сказал Фессахен. – Этим существам следует преподать хороший урок. Пусть не думают, что могут устанавливать у нас законы своего Дикого Запада. Таким образом, Глоппенхеймер… То есть Коши… Я приговариваю тебя к подвешиванию за шею на ближайшей ветке кхаффасеха до тех пор, пока ты не умрешь. На Диком Западе в таких случаях обвиняемого обычно сажали на его собственную лошадь с веревкой вокруг шеи, и подгоняли животное, чтобы когда они сойдет с места, преступник был удавлен. Нам следует, руководствуясь самыми лучшими сентиментальными чувствами, поступить точно так же. К тому же обвиняемый благодаря этому сможет вспомнить в свои последние минуты родную Землю. Верхом же сентиментальности будет, если мы воспользуемся его собственной веревкой.

Все ша-акфи возбужденно защебетали. Коши попытался вырваться, но его тут же схватили и связали ему за спиной руки.

– Ха, ха! – сказал Глоппенхеймер. – Я громко смеюсь! Мне сразу стало ясно, что тебе суждено быть повешенным, ты мерзавец. А раз ты так хорошо позаботился о моем имени и на нем числится большая часть акций твоего ранчо, я постараюсь оформить на них свою собственность. Ха!

Коши попросил:

– Дайте мне немного времени – я хочу поговорить с этим типом, а?

– Нет, – сказал Фессахен, хотя некоторые ша-акфи по поводу этого предложения одобрительно засвистели. Они посадили Коши верхом на ахеахи, захлестнули шею веревкой, а другой ее конец перекинули через толстую ветку. Один из них наступил на него.

– Прощай, мой партнер, – сказал Шиширхе. Мне очень жаль, что наше сотрудничество заканчивается именно так. Будь это в моих силах – непременно бы тебе помог.

– Твоя жалость даже не в половину моей, – сказал Коши.

Фессахен отдал приказание:

– Когда я скажу: «Вперед», стеганите его ахеахи. Вперед!

Щелкнул кнут, ахеахи скакнула, и веревка сдернула Коши с ее спины. Так как падение его не было достаточно длинным, а ша-акфи не успели поднатореть в казнях через повешение, ему было умирать от медленного удушья, а не от моментального перелома шеи. Он стал вращаться, бешено суча ногами.

Толпа ша-акфи так увлеклась, что никто не заметил совершившего рядом посадку вертолета. Его лопасти еще вращались, когда из него вылезли два ша-акфи. На шее у каждого красовался отличительный знак полицейского, а по бокам висели электрошоковые пистолеты.

Первым делом они бросились к дереву и перерезали веревку. Полубесчувственный Коши упал на землю. Шум в его ушах стал постепенно стихать, и он почувствовал, что шнур, стягивавший его запястья, тоже перерезан.

Фессахен воскликнул:

– С каких это пор провинциальная префектура стала посылать своих сотрудников, чтобы они воспрепятствовали исполнению законных решений муниципального суда?

Одни из вновь прибывших ша-акфи сказал:

– Никакие это не законные решения, потому что Ятасия был деловым партнером потерпевшего и у него есть своя заинтересованность в этом деле. Мне рассказали, так называемое правосудие здесь вершилось и с другими вопиющими ошибками. В любом случае дело будет передано в местный Апелляционный суд.

Толпа одобрительно зашумела. Даже прежний приговор вызвал меньше эмоций.

Шея у Коши жутко ныла. Превозмогая боль, он прохрипел своим спасителям:

– Как это вам удалось прибыть как раз вовремя?

Один из полицейских объяснил:

– Одна из ваших постоялиц, Афасия, поскакала на ранчо и позвонила оттуда своему дяде, инспектору Эяише. Он приказал нам остановить казня по тем основаниям, о которых я сказал раньше. Вы можете стоять, землянин?

– Думаю, да.

– Остановите их! – крикнул Фессахен, и полицейские бросились вперед. Глоппенхеймер взял большой камень и двинулся к Коши, который поднял с земли толстый сук и ждал своего противника, и у обоих яростно сверкали глаза.

Коши посадили в тюрьму Сереф Акха. Афасия и Шиширхе навестили его в камере. Осирианка сказала:

– Они решили вас обоих депортировать, дорогой… дорогой мистер Глоппен… То есть я имела в виду, мистер Коши. Моя печень будет разбита от горя.

– Полагаю, ничего хуже не придумаешь. В любом случае, спасибо за спасение моей жизни. Хоть она и гроша ломаного не стоит.

– Не за что. О, если бы вашу душу перенести в тело ша-акфи, вместо нынешнего отвратительного чудовища! Хотя я несу полную чушь. Этого никогда не будет. – Она подалась вперед, высунула свой раздвоенный язычок и коснулась им в осирианском поцелуе щеки Коши. – Прощайте! Я ухожу, пока могу сдерживать эмоции и сохранять остатки женского достоинства!

Коши проводил ее взглядом. При этом на душе у него немного полегчало.

Шиширхе сказал:

– Бедная девочка! Как это сентиментально! Словно в земной сказке про красавицу и чудовище! Что касается вас, мой уважаемый партнер, вас завтра отправят рейсов номер 36 на Нептун.

– А как насчет денег за ранчо? Мне что-нибудь причитается?

– Весьма сожалею, но ваша доля будет конфискована в местную казну.

– Ладно. По крайней мере я никогда больше не увижу этого борова Глоппенхеймера – полагаю, он испытывает по отношению ко мне те же чувства. Худшее наказание – снова оказаться с ним в одной комнате…

– Ох-хо-хо, – вздохнул Шиширхе. – Как мне ни жаль об этом говорить, но именно так и будет. На корабле, следующем рейсом 36, только одна каюта для неосирианских пассажиров, и вам обоим придется провести в ней весь полет. Но не надо так расстраиваться. Придется потерпеть всего пол земных года. Позвольте пожелать вам приятного путешествия!

Поделиться с друзьями: