А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы

— Всё-таки ты ни фига не смешной, Шутник. — Тихо проговорила Кира спустя пару минут молчания.

— В том-то и дело... — Я продолжил пялиться на неё своими косыми крестами.

— Чего? — Недовольно спросила девчонка, почувствовав взгляд.

— Ты всё ещё хочешь отыскать эту кадетскую школу, дочь самурая?

— Я не хочу превратиться в одного из них. — Кира угрюмо кивнула на край крыши, очевидно имея в виду жор. Но по тому, как легко дёрнулись её губы, было заметно, что ей понравилось прозвище. — И если где-то и вправду есть лекарство, то хочу его найти.

— Тогда могу в этом помочь. Насколько я понял, наши промежуточные цели пока совпадают. — Достав из кармана обрывок газеты, я повертел его в руках и принюхался. — Если не ты не против общества несмешного клоуна, конечно.

— Ты его ещё на вкус попробуй! — Она заметила мои манипуляции с бумажкой и не удержалась от очередной шпильки. Это хорошо, значит пришла в себя достаточно быстро.

— А ты сама понюхай. — Я протянул ей обрывок.

— Вот ещё! — Брезгливо фыркнула брюнетка.

— Понюхай-понюхай... Чем пахнет?

Недовольно покосившись, девчонка всё-таки протянула руку, взяла бумажку и поднесла к носику.

— Вроде... — Она неуверенно втянула носом воздух ещё раз и нахмурила лоб. — Вроде пряностями, что ли какими-то пахнет... Только сладковатыми... Или сигаретами... Нет... Может... Может лекарство какое-то?

— Что ж... То, что ты не знаешь, как пахнет марихуана, делает тебе честь. Считай, что ты прошла мой тест на годность в качестве союзника.

— А ты, я смотрю, знаешь... Тестировщик...

— Я и недельный труп легко по запаху определю. Но это не значит, что я жру падаль. — Обрывок снова оказался у меня в руке. — Знаешь, почему банду крюков так называют?

— Не-а... — Кира пожала плечами. — Наверное, они с какими-то крюками бегают вместо оружия?

— Нет. Оружие у них как у всех остальных. Но они одни из двух драгпушеров в городе, о которых я слышал. Растят эту дрянь где-то в окрестностях Мытищ. И подсаживают на неё тех, у кого ещё что-то ценное осталось. Как на крючок. Видимо, это выгоднее, чем обычные огороды разводить.

— И что из этого?

— А то, что этот шмель не во всём нам врал. — Я кивнул в дверной проём. — Насчёт того, что куртку они сняли с пленного крюка, была правда. И сейчас этот крюк где-то в Отраде.

— В торговом центре?

— Да. В одном из шмелиных гнёзд. Готовится принять смерть завтра вечером. В диких мучениях.

Кира ненадолго задумалась, мысленно приводя эти обстоятельства к выводу. И медленно заговорила, размышляя вслух:

— И он... Получается, он может знать, откуда взялась эта бумажка... А твои-то «промежуточные цели» тут какие? — Она обозначила кавычки пальцами. — Ты с крюками вась-вась, что ли?

— Про Шершня слышала?

— Ну да...

— Завтра вечером принять смерть должен будет он, а не пленный крюк. Но в точно таких же мучениях.

Девчонка немного помолчала. И, пододвинувшись чуть ближе, тихо спросила:

— Это как-то связанно с тем, о чём ты не хочешь говорить?

— Да. — И, подумав, добавил. — Я с апреля за ним охочусь.

— Понятно... И каков план?

— Пока что постарайся выспаться. После всех этих воплей сюда никто не сунется. Сегодня это самое безопасное место в городе, не считая кремлёвского бункера. А завтра... — Я вновь обратил взгляд к звёздам. — Завтра я покажу тебе свою шут-пещеру.

Глава 4. Радиорынок

Ночь прошла действительно спокойно. Поблизости ни криков, ни стрельбы, ни бьющихся стёкол. Только шум порывов ветра в деревьях и редкое пение ночных птиц, которых я то и дело слышал сквозь прозрачный тревожный сон, которым спал все последние полгода. Только с первыми лучами восхода начали завывать жоры, в изобилии тусившие по берегам реки Синички в паре километров от нашего ночлега.

— Опять разорались... — Недовольно заворчала Кира, высунув из-под мешка заспанное лицо. — Боброе утро...

— Боброе. Собирайся скорей, самое время двигаться, пока все ещё дрыхнут. Если шмели действительно искали меня ночью, то сейчас никого не встретим. Вон за той будкой есть чистое место и водосток, куда можно сходить в туалет.

— Это я уж как-нибудь сама разберусь... А далеко твоё логово?

— А как ты думаешь?

— Да ну... — Свернув спальник, девчонка довольно ловко запихнула его обратно в чехол. — В подвале каком-нибудь тут, да? Или гараже?

— Лиса никогда не таскает кур в деревне рядом со своей норой.

— Чё, в лесу что ли? — Достав из рюкзака бутылку чистой воды, зубную щётку и пачку влажных салфеток, она собиралась заняться гигиеническими процедурами, но всё-таки задержалась, заинтересовавшись загадкой. — Так себе выбор. Жоры же всю ночь шастают. Или у тебя там на дереве гнездо...

— Я надеюсь, они не ароматизированные? — Мой палец указал на салфетки.

Кира подняла брови, скривила рот и скептически покачала головой типа «а сам как думаешь?».

— Окей. Тогда ещё попытка. Куда детишки опасаются ходить даже в мирное время?

— К зубному?

— Холодно. Ладно, сама увидишь. Не задерживаю.

Ко времени выхода я успел собрать в картонную коробку свои ловушки и смотал остаток проволоки. И, пока Кира паковалась обратно, оттащил обглоданный труп Костяна в ближайшую вскрытую квартиру. Хотя залитые кровью ступеньки всё ещё напоминали о вечернем пиршестве.

Однако, закинув биту не плечо и аккуратно перешагивая через подсохшие лужи, девчонка даже не поморщилась. Её целиком поглотило какое-то напряжённое размышление.

— Всё ещё думаешь, где моё логово? — Я быстренько отпихнул в сторону кусок разорванного кишечника, пока она не заметила.

— А? А... Да не... Я тут чё подумала... — Кира почесала затылок о шершавую биту. — Ты вот говорил, что крюки травку выращивают. А я в кино видела, что её растят под специальными лампами такими... Фиолетовыми. Потому что типа у нас не такое яркое солнце, как на всяких югах, где она в природе растёт. И если просто так посадить, то ничего толком не вырастет.

— Вырастет, но беспонтовка. — Я подал ей руку там, где нужно было перепрыгнуть через особенно широкую багровую лужу.